Добыча - Ергин Дэниел - Страница 56

Те лишения, связанные с тяжелыми климатическими условиями, изоляция от внешнего мира, а также постоянные конфликты с руководством, находившемся в Глазго, ни в коем случае не были единственными препятствиями на пути к успеху, загнивание шахского режима зашло уже слишком далеко, а предоставление i концессий иностранцам чрезвычайно болезненно воспринималось в обществе. Борьбу против деспотизма возглавили консервативные религиозные оппоненты шахского правительства. К ним присоединились купцы и различные политические группы сторонников проведения либеральных реформ. В июле 1906 года правительство предприняло попытку арестовать одного известного проповедника, клеймившего „роскошь монархов, отдельных духовных лиц и иностранцев“ на фоне растущего обнищания простого народа. В Тегеране начались беспорядки – многие тысячи персов, подстрекаемые муллами, вышли на улицы. Базары закрылись, столица оказалась парализованной всеобщей забастовкой. Огромная толпа, по некоторым оценкам, достигавшая почти четырнадцати тысяч человек, преимущественно „людей с базара“, в поисках убежища оказалась в саду британской миссии. Результатом этих беспорядков стало падение шахского режима, принятие конституции и созыв парламента – меджлиса, в повестке дня которого расследование вопроса о концессиях иностранцам занимало самое важное место. Но новый режим оказался неустойчивым, а его власть почти не распространялась за пределы столицы.

Еще больше неприятностей доставляли местные власти. Новая буровая площадка располагалась в районе зимних пастбищ бахтиаров, самой крупной племенной группы в Персии, правительственный контроль над которой был очень слабым. Бахтиары были кочевниками, перегонявшими стада овец и коз, и жили они в палатках из козлиных шкур. В 1905 году Рейнолдсу удалось заключить соглашение с некоторыми племенами бахтиаров, согласно которому, в обмен на значительную плату и обещание участия в прибылях, они согласились предоставлять „охрану“ для концессии. Однако главное, от чего приходилось защищаться, были сами бахтиары, и таким образом соглашение не соблюдалось из-за постоянных семейных ссор и межплеменных столкновений, а также неистребимой, казалось, тяги бахтиаров к вымогательству. По словам Рейнолдса, один из вождей бахтиаров был „всегда готов ко всякого рода интригам, как соловьиное яйцо, наполненное будущей музыкой“. Д'Арси, которого постоянно информировали о текущих проблемах, смог только пожаловаться: „Разумеется, все упирается в бакшиш“.

Усиление угрозы со стороны местных племен вызвало к жизни новые страхи за безопасность проведения работ и предприятия в целом. Д'Арси попросил министерство иностранных дел о защите, и в результате на место было отправлено подразделение охраны. Это было сделано, как торжественно заявили в министерстве, в связи „с той важностью, которую придает правительство Его Величества сохранению британского предприятия в юго-западной Персии“. Но охрана была не настолько уж велика – всего два британских офицера и двадцать индийских кавалеристов. Тем временем напряженность в отношениях Великобритании и России снизилась. В 1907 году в рамках англо-российской конвенции обе стороны договорились уладить свои разногласия и согласились на раздел Персии на сферы влияния. У каждой из сторон были на то веские основания. Россия была ослаблена сокрушительным поражением в Русско-японской войне и революцией 1905 года, и Петербург теперь считал более выгодным достижение соглашения с Лондоном. Со своей стороны, британцы, в дополнение к многолетним страхам перед „стихийным распространением“ российского влияния в направлении Индии, начали все больше беспокоиться о германском проникновении на Ближний Восток. Согласно конвенции 1907 года, северная Персия оказывалась под российским контролем, южная – под британским, а центральная часть становилась ней тральной зоной. Но оказалось, что на территории этой центральной зоны должны были разместиться новые буровые площадки. Непосредственным результатом открытого раздела страны на сферы влияния стало, по словам нового британского посла в Тегеране, „значительное усиление уже существовавшей враждебности по отношению к иностранцам“. Раздел Персии стал также еще одним шагом по направлению к образованию „Тройственного Согласия“ – Антанты – блока между Британией, Францией и Россией, который семь лет спустя окажется в состоянии войны с Германской, Австро-Венгерской и Турецкой империями.

Мосджеде– Солейман, как площадка для проведения буровых работ, стала „последним броском концессионной игрой в кости“. Кроме того, для Рейнолдса и его команды гораздо острее, чем прежде, встала проблема материально-технического снабжения. Первая трудность заключалась в том, что в этой местности не было дорог. Одну дорогу все же пришлось буквально вырезать в пустыне, вопреки всевозможным препятствиям, включая проливные дожди, смывшие результаты почти полугодовых усилий. Но наконец строительство дороги было завершено, оборудование доставлено, и в январе 1908 года на участке начались буровые работы.

Но время „Концессионного синдиката“ быстро истекало. „Берма ойл“ была совершенно недовольна медленными темпами работ и большими затратами. Ее вице-председатель предположил, что „все это“ может „закончиться крахом“. Все вышесказанное способствовало нарастанию напряженности между „Берма“ и Д'Ар-си, который все поставил на успех этого предприятия и в свою очередь выказывал нетерпение чрезмерной осторожностью шотландцев. В апреле 1908 года совет директоров „Берма“ в недвусмысленных выражениях сообщил Д'Арси, что средства исчерпаны, и что если он сам не предоставит половину требуемых дополнительных средств, работы будут остановлены.

„Конечно, я не могу найти 20 тысяч фунтов или около того, – горько жаловался Д'Арси, – и что делать, я не знаю“. Но он сделал проницательное заключение о том, что „Берма“ слишком торопится выйти из предприятия. Директоры „Берма“ определили 30 апреля крайним сроком для получения ответа Д'Арси, он же просто-напросто проигнорировал его, не послав в этот день никакого ответа. Он тянул с ответом, стараясь выиграть для Рейнолдса побольше времени. Отношения между „Берма“ и Д'Арси вновь стали ухудшаться.

Не дождавшись ответа от Д'Арси, „Берма“ стала действовать на свой страх и риск. 14 мая 1908 года из Глазго Рейнолдсу была послана депеша о том, что проект завершен или близок к завершению, и поэтому ему надо быть готовым к отъезду. Рейнолдсу поручалось провести бурение двух скважин в Мосджеде-Солейман лишь до глубины 1600 футов. Если на этой глубине никакой нефти найдено не будет, то Рейнолдсу предписывалось „отказаться от дальнейших работ, закрыть скважины и перевезти как можно больше оборудования в Мохаммеру“, а оттуда отправить его морем в Бирму. Конец „Концессионного синдиката“ казался неминуемо близок. Что уж говорить о „неисчислимых богатствах“, манивших Д'Арси еще за несколько лет до этого. Рейнолдсу была послана радиограмма о том, чтобы он был готов к получению важной директивы, отправленной по почте. Но в этой части Земного шара почта работала так хорошо, что само письмо задержалось сприбытием в Персию на несколько недель. Но именно этого времени как раз и не хватило своевольному Рейнолдсу.

Пока письмо путешествовало в Персию, на буровой площадке воцарилось возбуждение. Из одной скважины стал явно чувствоваться запах природного газа. Затем бур отвинтился и был потерян в скважине, несколько дней ушло на вылавливание его при температуре, достигавшей 110 градусов по Фаренгейту в тени. Теперь приходилось бурить самую твердую из всех встречавшихся до этого горных пород. Под яркими лучами солнца можно было отчетливо различить поднимавшиеся из скважины струйки газа. Ночью 25 мая 1908 года жара стояла такая, что Арнолд Уилсон, лейтенант индийского кавалерийского подразделения, охранявшего буровую площадку, лег спать рядом со своей палаткой прямо на земле. В начале пятого утра 26 мая он был разбужен криками. Он бросился на площадку. Нефтяной фонтан, достигавший 50 футов над буровой установкой, обильно поливал буровиков. Сопутствующий нефти газ угрожал удушить рабочих.