Видящая во снах - Которова Ольга - Страница 2

Городок оказался намного меньше, чем представлял Роман, когда читал в интернете информацию. Серо, уныло, практически сплошной частный сектор – городом назвать это место сложно, скорее, очень большой поселок. А когда они приехали в отделение полиции, Скоблев совсем сник. Такого он еще не видел: обшарпанные стены, на некоторых окнах вместо стекла – пленка с решетками, а сохранившиеся стекла большей частью потрескались. О местных дорогах вообще говорить не стоит – яма на яме. Кажется, пока идет расследование, будет очень «весело». Интересно, какую ему квартиру выделили?

Молодой сотрудник полиции привез Романа в отдел, к начальнику, с нетерпением ожидающему дорогого гостя. Слух о том, что приедет следователь из самой Златоглавой, разнесся буквально по всему городку. Наверное, процентов девяносто населения никогда не были в Москве и видели ее только по телевизору. И тех, кто проживает в столице, простые обыватели считали кем-то вроде мистических сущностей.

Роман, который трясся больше суток в плацкарте, ужасно устал, и все, чего он сейчас хотел – горячий душ и мягкая кровать, где можно забыться крепким сном. Но его работа не предполагала потакания желаниям.

Войдя за молодым коллегой внутрь полицейского отделения, Скоблев поморщился: воняло так, словно кто-то сдох. И этому тут же нашлось объяснение.

– Капитан, выпустите его наконец! – обратился мужчина в возрасте, одетый в полицейскую форму с погонами подполковника, к дежурному. Тот сидел за стеклянной стеной и явно не ощущал сего «благовония».

Рома остановился возле входной двери и бросил взгляд на того, кто и разносил «аромат». Старый бомж спал на лавке в клетке, сотрясая храпом и так осыпающиеся стены.

«Сколько же постройке лет? И как вообще она еще стоит?» – с удивлением подумал столичный следователь.

Здание местной полиции и правда было старым, к тому же имело историческую ценность. Жаль, про эту самую ценность забыли, и дом не ремонтировали со времен царя Гороха.

Дежурный, встав с насиженного и, видимо, удобного стула, пошел освобождать «преступника».

– Роман Русланович, как мы рады вас видеть! – воскликнул тот самый подполковник, который минуту назад раздавал приказы.

Это, как оказалось, и был начальник отдела – Всеволод Афанасьевич Добролюбов. Грузный, невысокого роста мужичок с лысиной и раскрасневшимися щеками смотрел на Рому с восхищением. Так же на него смотрел тот молодой полицейский, встретивший на вокзале. Только сейчас Рома понял, что совсем забыл, как зовут парнишку.

– Добрый день, – проговорил Скоблев, выдавливая из себя улыбку.

– Милости просим в наш отдел. Не обращайте внимания на небольшой беспорядок, – подполковник неопределенно махнул рукой. Беспорядком он, кажется, называл облупленные стены, на которых местами отсутствовали целые куски штукатурки, и огромные дыры в полу, кое-где заложенные кирпичом. – У нас скоро будут делать ремонт. Администрация обещала выделить средства.

Конечно, и Всеволод Афанасьевич, и Рома понимали – никаких средств им не дождаться. Деньги уйдут куда угодно, только не на ремонт местного отделения полиции.

Кабинет начальника выглядел гораздо цивильнее, чем коридор. Правда, здесь время будто остановилось: советская мебель, массивный потрепанный стол в полкабинета и, словно вишенка на торте, большой портрет Сталина на стене. Скоблеву на миг показалось, что он перенесся в СССР.

– Роман Русланович, может, чай или кофе? У меня жена такие пирожки испекла! Как говорит наша молодежь, ум отъешь. Да садитесь, садитесь, не стойте! – указал Добролюбов на свободный стул.

– Спасибо, но, если позволите, я бы хотел ознакомиться с делом, а потом отдохнуть, – возразил Рома. Ему действительно уже не терпелось побыстрее принять горячий душ, наконец-то побриться и хотя бы немного поспать. Он надеялся, что здесь, возможно, ему не будут сниться кошмары с покойной женой в главной роли.

– Конечно.

Подполковник тут же суетливо подскочил к двери, крикнул кого-то и приказал принести уголовное дело. Все это время Рома внимательно наблюдал за Добролюбовым и заметил, как тот явно волнуется, принимая гостя.

Пока посыльный ходил, Всеволод Афанасьевич все-таки вскипятил чайник и заварил чай. По кабинету в одно мгновение разнесся аромат мяты, и Роману нестерпимо захотелось выйти на улицу. Покойная жена любила такой чай. По утрам, когда все нормальные люди пили кофе, Марина – только его. Внутри все всколыхнулось, больно заныло сердце, и мужчина, словно наяву, услышал голос жены. Показалось, будто кто-то опустил ладонь ему на плечо, и Рома вздрогнул.

В тот же момент раздался стук, и дверь отворилась. Не выдержав, Скоблев встал и подошел к широкому деревянному окну.

– Можно? – он взглянул на Добролюбова, показывая, что хочет открыть окно. Тот согласно кивнул.

Рома тут же распахнул створки, вдыхая майскую прохладу еще не до конца прогретого солнцем дневного воздуха. Ему стало заметно лучше, когда из легких выветрился запах мяты. После смерти жены этот аромат для него подобен яду.

– Роман Русланович, познакомьтесь, наш следователь Леонид Константинович Морозов. Он ведет дело о тех убийствах.

Перед Скоблевым стоял высокий парень чуть младше тридцати. Несмотря на молодость, в его коротко остриженных черных волосах просматривалась седина. И он совсем не был похож на строгого следователя, который раскрывает запутанные и сложные дела.

Улыбчивый парень с восторгом смотрел на Романа, отчего тот слегка поморщился. Он никогда не любил бурного внимания, всегда пытался оставаться в стороне и быть незаметным, но, с приездом в этот город, похоже, придется привыкать.

– Можно? – Роман протянул ладонь к папке, которую держал Морозов.

– Да-да, конечно.

Снова сев, Скоблев открыл документы. На те несколько минут, пока он читал, в кабинете повисла тишина, и Роман кожей чувствовал, что присутствующие на него внимательно смотрят.

Пока столичный следователь входил в курс дела, совершенно незаметно возле его кружки с чаем, которую он попытался отодвинуть как можно дальше, появилась небольшая круглая тарелочка с тремя пирожками. Желудок тут же свело. В последний раз Рома ел в поезде, да и то всего лишь перекусил несколькими бутербродами.

– Личности потерпевших выяснили? – Скоблев оторвался от уголовного дела и поднял взгляд на Морозова, который сидел напротив, с идеально ровной спиной, словно в ту кол вбили.

– Да, там написаны их имена. Выяснить было несложно. Город маленький, и практически все друг друга знают.

– Что-то общее между ними? – продолжил Роман, уже рассматривая снимки с места преступления.

– Только то, что девушкам по двадцать пять лет и они выпускницы одного детского дома. Ну и почерк убийства. У первой жертвы вырезали мозг, у второй – сердце. А вместо органов вложили по серебряной монете с символом, завернув каждую в лист папоротника.

Роман поднял взгляд на молодого следователя.

– Ритуальное убийство?

Скоблев уже сталкивался с подобным несколько лет назад. То дело они расследовали вместе с женой. Кто-то убивал детей, выкачивал из тел всю кровь, а потом просто складывал в одну яму. Как выяснилось, это местные сектанты приносили дары богу Молоху. Главой секты оказался пациент психиатрической клиники, якобы слышащий голоса, которые и заставляли его убивать.

– Тела нашли в разных местах? – не дожидаясь ответа, поинтересовался Рома.

– Да, – четко и быстро сказал Леонид.

– Я хотел бы на них посмотреть.

Морозов переглянулся с начальником отдела, а затем они одновременно уставились на Скоблева. Наверное, не ожидали такой прыти от приезжего коллеги. Роман же мечтал побыстрее раскрыть дело, посадить виновных и отправиться обратно домой. Столичный следователь уже был практически уверен, что и здесь, в этом забытым богом городе, завелся маньяк.

– Так я могу взглянуть на тела? – он внимательно посмотрел на Добролюбова. Тот до вопроса с аппетитом пил чай с пирожками, а теперь отставил чашку.