Дитя короля (СИ) - Билык Диана - Страница 30

— Эмилиа-а-ан, я… — выкрикивает Дара и замолкает, а потом стискивает меня собой со всей силы, отчего я не могу удержать свой жар. Он вылетает, простреливая спину и обрушивая мое тяжелое тело на девушку. Пульсирую, вжимаюсь и кричу в унисон с любимой.

Глава 39. Дара

Дни летят один за другим. Сказочные, яркие, свободные.

Я счастлива. По-настоящему.

Невероятные ощущения наполняют грудь, золотые лозы метки мягко подсвечиваются, лепестки стигмы распускаются от вдохов, когда стою рядом с Эмилианом, взглядов, что полнее и точнее миллионов слов, от прикосновений, что будто раскрывают для меня новые Вселенные.

Впервые за эти десять лет меня отпускает застарелая боль. Даже удивительно, но воспоминания о Марьяне отодвигаются вглубь сознания и почти не тревожат. Магия. Волшебство. И такое приятное.

Разве что в снах: мертвый муж приходит ко мне помолодевший и обещает, что вернется и жестоко накажет меня за измену. Я несколько раз вскидываюсь на постели и, окунаясь в жаркие объятия Эмилиана, снова забываю обо всем. Даже о кошмарах.

Король со мной рядом каждую минуту. Учит магии, рассказывает о мире то, что не могла мне поведать руна языка, заботится, когда меня рвет по утрам, кормит фруктами из королевского сада и ягодами из Вастенских гор (говорят, жуткое место) и относит на руках в столовую, чтобы заставить меня есть мясное. Хотя из-за токсикоза и бесконечного волнения парной стигмы у меня совсем пропадает аппетит, я сильно похудела и почти качаюсь от ветра.

А еще Эмилиан нашел для меня учителя-дракона — нежную девочку с русыми волосами — Лимию, чтобы я правильно трансформировалась и не боялась летать. Совсем молоденькую, лет восемнадцать-девятнадцать, но веселую, смышленую и невероятно красивую. Глаза у нее, как лесные озера — зеленые и глубокие. Она чем-то похожа на Эмилиана: размахом бровей, формой острого подбородка и необычным изгибом губ с приподнятыми уголками. Будто родственница. Но на мой вопрос об этом девушка лишь помрачнела и перевела тему. Я решила не тревожить: если это неприятно, зачем дергать лишний раз?

Позже слухи между помощницами (они такие болтушки у меня) принесли мне историю о старшей сестре Эмилиана, что была изгнана из Мемфриса несколько много лет назад из-за связи с драконом. Сказали, что не казнили их только потому, что оба принадлежали к королевским семьям, только изгнали в Мертвые Земли, а Лимия — их средняя дочь. И после этих слухов мне стало очень страшно: ведь Эмилиан на самом деле рискует из-за меня. Если за пределы замка просочится, что я — маг с Четырьмя Стихиями — нас просто казнят. Я не королевской крови, даже статус невесты не защитит: ни меня, ни ребенка. И Эмилиана тоже. В этом мире главнее любой власти — Жрецы. Они решают кого и как наказывать, кому жить, а кому выжигать себя на Жатве. Жуткие традиции и законы, но приходится привыкать, все равно бежать некуда, да мне и не хочется.

Сегодня уже вторая неделя, как мы пытаемся вызвать мою искру, но никак не могу сосредоточиться. Я просто дрожу, покрываюсь разломами огня, а обернуться не получается.

— Смотри, асмана, — кричит задорно Лимия, откидывает на спину толстую косу, немного расставляет ноги и наклоняется вперед. В кипенно-белом платье с черным поясом она напоминает мне смешного панду кунг-фу из мультика, только крайне похудевшего без вкусных пельменей. — Стать драконом — это вызвать искру на бой кулаками, довести ее до кипения, образно — ударить себя горящим копьем в грудь. Понимаешь?

Киваю и улыбаюсь. Потом мотаю головой, потому что это бесполезно — искра трясется под ребрами, но не раскрывается, а девушка показушно злится и, взмахивая руками, хлопает в ладоши.

— Ты плохо стараешься, — она еще нахохливается. — Во-о-о-от, примерно.

Лимия такая тоненькая, как тростиночка, как она может стать большим драконом — не представляю.

Встаю в стойку, напрягаюсь, а Лимия взрывается хохотом.

— Ты похожа на тушканчика, — поддевает негодяйка.

— Не смеши, — хватаюсь за живот и дую щеки, чтобы еще сильнее развеселить девушку. С Лимией так легко, будто она моя старшая дочурка.

Горько сглатываю: моя кровиночка могла бы быть похожей на эту девушку, но сгорела, умерла, растворилась в кроваво-черных днях, в которые окунал меня Марьян. Теперь я должна сделать все, чтобы ребенок короля выжил. Будет ли у меня еще шанс стать матерью — неизвестно.

Отряхиваюсь от мрачных мыслей и снова настраиваюсь. Сегодня чудесный день, чтобы полетать! Моя сущность давно просится в небо, только у меня жуткий страх после первого воплощения. Все время кажется, что я лопну, если снова взлечу.

Внимательно слушаю наставления Лимии, киваю и повторяю все взмахи и движения. Это нужно. Потому что искра сжигает не только платья, но и руки моего короля, когда он прикасается ко мне или ласкает. Особенно, когда приходят кошмары, и я не могу охладить себя льдом, а Эмилиан защищает в коконе своих объятий. Я как-то заметила, притворяясь спящей, как Эмилиан лечит себя, прячет ожоги. Я будто почувствовала его боль на себе, потому решила сделать все, чтобы не боятся трансформации. Руны, зачарованные советником, для сохранения одежды не помогают, не защищают других. А вызывать эльфов — сильных магов огня — для создания новых нужных рун просто нет времени. Да и мне кажется, Эмилиан просто не хочет, чтобы кто-то еще знал обо мне и моей особенности.

Днем я немного научилась замораживать бушующего дракона под кожей водной Стихией, чтобы искра не выстрелила неожиданно и не разрушила пол замка, но с каждым часом сдерживать ее все трудней.

Глава 40. Дара

— Ты меня не слушаешь! — смеется Лимия и, выпрыгивает на ровные сильные ноги, упирает кулачки в бока. Мы с ней отлично сдружились, и она даже поделилась, что встретила невероятно красивого и внимательного парня. Подробности и имена она ловко обошла, краснея и смущаясь, но я видела, как девчушка безумно влюблена.

Лимия тянет меня за руку, отбрасывает за спину привычным движением тугую темно-русую косу, и мы бегом спускаемся к морю. Свежий воздух, надежда на то, что все проблемы разрешатся, придает мне сил, а еще через час я снова увижу своего короля. Это очень вдохновляет на свершения и подвиги! Сейчас у него аудиенция с архимагами Мемфриса и ректором Тис-Менской академии, и почему-то само звучание этих слов, «архимаг» и «магическая академия» добавляет мне еще больше ощущения сказки и нереальности происходящего. Я, казалось бы, и привыкла к этому миру, многое узнала, но вот остается ощущение иллюзии, будто я под действием сильных наркотиков или таблеток: лежу где-то в больнице подключена к аппарату и вижу вот такой дивный сон.

Лимия подбегает к волнующемуся берегу, подцепляет ладошкой летящую навстречу волну и разбрызгивает капли в разные стороны.

— Ты уже трансформировалась, теперь только страх мешает. Дара, нельзя сильно тянуть с этим: искра перекалится, и можно причинить вред и себе, и другим. Особенно малышу.

— И как часто его (дракона) нужно выгуливать? — меня почему-то тянет на смех от одного задорного вида Лимии. Такая наивная простота в каждом движении и фразе, она будто весенний ручеек: кружится, танцует, ни минуты без движения. Коса почти расплелась, ветер игриво забрался в локоны, и на солнце русые кончики кажутся почти красными, а в широко-распахнутых глазах пылает необычайный перламутр.

Девушка замечает, что я всматриваюсь в ее лицо, быстро отворачивается и закусывает губу.

— Хотя бы раз в день придется «выгуливать», — отвечает серьезно, но в глазах пляшут искорки смеха. — Драконы очень любят прохладу, воду и ветер. Когда ты примешь сущность, она будет с тобой одним целым, а пока будет казаться, будто в тебе живет кто-то еще. Некоторые сходят с ума из-за того, что не могут переплести свою душу с сущностью магического ящера.

— Теперь уже трое, — смеюсь я и, поправляя юбку из нежно-голубого муасса (ради Эмилиана согласилась носить положенную невесте одежду), иду вдоль берега. Чтобы не промочить кремовые туфельки, скидываю их на песок. — Лимия, можно задать личный вопрос?