Тафгай 7 (СИ) - Порошин Влад - Страница 12

Однако кипер гостей Даг Фавелл так резко выкатился из ворот, что у Микиты просто не осталось места для маневра, и он чисто интуитивно отпасовал на противоположный правый борт, где должен был врываться в зону атаки Ваня Болдырев, и мой тёзка не подкачал. Да на его плечах висел нападающий «летчиков» Билл Барбер, а так же наперерез выскочил защитник «Кувалда» Дэйв Шульц. Но Болдырев как-то ухитрился сделать пас в центр, где я шикарным щелчком вогнал шайбу так, что сетка ворот жалобно заскрипела.

— Бееем! — Раздался сигнал за воротами и зажегся красный фонарь.

— Скооор! — Вновь завелись наши зрители.

И тут же «Кувалда» Шульц зарядил мне с правой руки прямо в челюсть. Лишь чудом я успел мотнуть головой и пропустить удар по касательной. Затем краги и клюшка отлетели в разные стороны и прежде, чем я ухватил «Кувалду» за свитер, просвистел ещё один его подлый удар в лоб. В мыслях сразу же наступила полная ясность и даже некое дзен буддийское просветление. Многое мне захотелось высказать Дэйву Шульцу, про Будду, про Иисуса, про Заратустру, а так же про Карлоса Кастаньеду, и про пагубное использование для психики кактуса пейот. «Но лучше слов могут быть только звёзды, те которых ещё не видал», — подумал я и, качнув Шульца левой рукой, которой сжимал его за свитер, свободным правым кулаком впечатал мощнейший апперкот в «бороду». И судя по изменениям в лице и в настроении филадельфийского забияки, «Кувалда» Шульц увидел не только звёзды, но и редкое Северное сияние, и даже упряжку северных оленей, которых погонял весёлый эскимос. А после второго правого бокового выстрела в голову Дэйв рухнул и поцеловал окровавленный лёд нашего гостеприимного чикагского хоккейного стадиона.

— Таф! Таф! Таф! Таф! — Скандировали болельщики, гораздо громче, чем трудовые коллективы, подогретые спиртиком, на первомайской демонстрации.

Я поднял две руки вверх, как боксер на ринге, и покатил на скамейку оштрафованных сам, чтобы не злить представителей судейского корпуса на этой непростой игре.

Весь матч режиссёр местного 44-го телеканала Лиза Савьер провела, словно на иголках. Сначала команда, за которую отчаянно болели все жители города и сама Лиза, повела — 3: 0. Затем во втором периоде после жестокой драки счёт стал — 4: 1 и Большому Тафу, точнее русскому Ивану Тафгаеву, за которого персонально переживала девушка, дали целых пять минут штрафа. Гости, пока Таф сидел на скамейке штрафников, сделали счёт — 4: 2, но вышел Иван и тут же вколотил пятую шайбу — 5: 2. Стадион в прямом смысле слова кипел от восторга, а Лиза тихо молилась про себя, чтобы дальше игра прошла спокойно, по тем правилам, что были прописаны на бумаге, а не по законам подворотни, где кто сильнее, тот и прав. Однако в третьем периоде русский Иван подрался ещё дважды. И хоть поединки были больше похожи на борьбу, и кровь не летела во все стороны, Лиза всё равно очень сильно волновалась. А под занавес матча сникшие филадельфийские «летчики» пропустили ещё две шайбы, поэтому Лиза Савьер до финальной сирены поспешила в подтрибунное помещение, куда её пропустили охранники, так как знали девушку по работе с местной группой поддержки.

— 7: 2, нормальный счёт. Как считаешь, «Кувалда» Шульц в этом сезоне появиться на льду? — Посмеивался один из хоккеистов Чикаго, проходя мимо Лизы.

— Да по барабану, нам с «лётчиками» играть больше не придётся, ха-ха! — Ответил ему другой игрок команды. — Чётко ему Таф пробил! Ха-ха!

Лиза не знала всех парней чикагской хоккейной дружины, поэтому кто с кем обсуждал сегодняшний кровавый поединок, её не заинтересовало. Она ждала в подтрибунке своего русского Ивана Тафгаева, который неожиданно выплыл, словно кусок большого здорового камня в окружении Стэна Микиты и Ивана Болдырева.

— Лиза? — Удивился Иван и, улыбнувшись, добавил. — Я же говорил, что сегодня для телевидения не лучший день.

— Это кровь? — Пробормотала девушка, увидев темные капли на красном свитере с эмблемой «Чикаго Блэкхокс».

— Это не кровь, — засмеялся Тафгаев. — Это красноватый хоккейный пот.

После чего в коридоре раздался громкий гогот всех парней, которые несколько минут назад рисковали здоровьем на скользком кровавом льду.

Глава 5

Так уж повелось, что кроме первых розыгрышей высшая лига чемпионата СССР по хоккею являлась таким закрытым соревнованием, где число команд представляющих Москву и Московскую область было большим или равным числу команд со всего остального советского союза. И только начиная с 33-го чемпионата СССР, сезона 1978–1979 годов, когда в высшей лиге заиграет двенадцать хоккейных коллективов, случится историческое событие, весь многомиллионный СССР делегирует целых семь хоккейных дружин против пяти команд московского региона. Правда чемпионом с 1977 года по 1989 год всё равно останется только столичный ЦСКА.

Поэтому горьковское «Торпедо», отыграв накануне в воскресенье 11-го февраля календарную игру против воскресенского «Химика», сегодня 12-го числа тренировалась на небольшом московском катке «Кристалл», ведь следующий матч должен был состоятся 14-го в Москве с московским «Спартаком». Точно так же по нескольку дней в Москве проживали команды и из Челябинска, и из Свердловска.

Старший тренер горьковчан Игорь Борисович Чистовский, который в прошлом сезоне отработал помощником Всеволода Боброва и выиграл золото чемпионата СССР, в этом сезоне ломал голову над тем как ему закрыть дыры, образовавшиеся в чемпионском составе. Кое-кого из парней удалось вернуть обратно, молодёжная тройка Ковин, Доброхотов, Скворцов очень прилично заиграла. На последнем рубеже кроме вратарей Геннадия Шутова и Саши Котомкина появился прославленный ветеран Виктор Коноваленко, которого за полмесяца поставили на ноги врачи в США. И именно Виктор Сергеевич теперь доставлял головную боль старшему тренеру «Торпедо». Ведь в последнем матче «Химик» из Воскресенска, далеко не лидер чемпионата, камня на камне не оставил от горьковчан, обыграв их со счётом — 5: 0. Конечно, и защита набедокурила, и в атаке ничего не получилось, но Коноваленко тоже не выручил. Поэтому Борис Чистовский сейчас ломал голову, как бы потактичней сказать Виктору Сергеевичу, что пора дать дорогу молодым.

— Сергеич! — Окликнул он вратаря, который сейчас отражал дальние выстрелы нападающих горьковской команды. — Подъедь, есть разговор.

Коноваленко, словно предчувствуя неприятности, опустив мощную, чем-то похожую на медвежью, голову, покатил от ворот к борту. Его место тут же занял Гена Шутов, который провёл большинство игр команды, и нападающие принялись по его воротам щелкать с новой силой.

— Что же я хотел тебе сказать, Сергеич? — Тяжело вздохнул Борис Игоревич, когда они присели на скамейку запасных.

— Ты хотел сказать, чтобы я не смешил народ и повесил коньки на гвоздь, — пророкотал Коноваленко. — Что из меня сыпется песок и поэтому наши нападающие перестали попадать по воротам, а защитники на этом песке спотыкаются, падают и дают расстреливать меня из самых убойных позиций. Так?

— Тебе скоро 35, — усмехнулся старший тренер Чистовский. — Реакция не та, скорость потеряна.

— Зачем мне скорость? Я на воротах играю, я же не спринтер! — Вспылил голкипер. — Хорошо, приедем в Горький, сразу же напишу заявление на тренерскую работу, пацанов пойду тренировать.

— Вот и хорошо, сам всё понимаешь. — Игорь Борисович вновь тяжело вздохнул. — Ты же меня сам на два года старше. Мы же вместе начинали, выиграли серебро в 61-ом году. Не наигрался что ли ещё?

— В Чикаго один из лидеров команды Стас Микита. — Горько усмехнулся Виктор Сергеевич. — Он тоже старше тебя, но является капитаном «Блэкхокс». Вот почему за океаном, где проводят больше 90-а игр за сезон — ветераны могут, а у нас, где играется всего 32-а матча, в 33 года уже выпроваживают на пенсию? Бобби Халлу уже 34, а он капитан и играющий тренер «Виннипег Джетс». Носиться по полю дай бог молодым.