Декабристы. Перезагрузка. Книга вторая (СИ) - Алексей Янов - Страница 21

Ответил Трубецкой.

- Очевидно, если генерал готов принести присягу Временному правительству, то найти для него ответственный пост - не проблема, хоть по армии, хоть по гражданской части. Кстати говоря, у нас должность военного губернатора Петербурга, после гибели Милорадовича свободна …

- С вакантными должностями завтра будем разбираться, сейчас перво-наперво надо продемонстрировать всем, что мы реальная власть, а не бутафория, а для этого требуется в кратчайшие сроки навести порядок в столице!

- Верно! - Батенков - Может главу ОКВС ("Отдельный корпус внутренней стражи") генерал-лейтенанта Комаровского освободим? Естественно, при условии, что он нам присягнет?

Пленены оказались все министры "силового блока" - военный министр Татищев А.И., министр юстиции Лобанов, министр внутренних дел Ланской В.С. Тут, без ста грамм и не разберешься, что с ними делать - то ли в тюрьму сажать, то ли отправлять на "заслуженную пенсию". Всем этим силовикам было за шестьдесят - для нынешнего времени возраст весьма почтенный, если не сказать больше, дряхлый. В итоге, посовещавшись, определили их под домашний арест, взяв подписку о невыезде.

Из «силового блока» в Петропавловку определили только начальника тайной полиции фон Фока Максима Яковлевича (директора особой канцелярии при министерстве полиции и министерстве внутренних дел, позже – 3-го отделения императорской канцелярии) вместе с целым рядом генералов и сенаторов из числа убежденных противников республиканской формы правления и демократических свобод.

Среди генерал-адъютантов императора присутствовали лица (Киселев П.Д., Орлов А.Ф. и ряд других), с которыми по тем или иным причинам (идеологическим, родственным) мы могли сотрудничать. Но и здесь были свои исключения, вроде того же пресловутого Бенкендорфа А.Х. - поистине знаковой фигуры времен царствования незабвенного Николая Павловича.

- Нет нужды, господин Батенков. Полицию, как в Петербурге, так и во всей освобожденной от царизма России возглавит новый министр - хорошо вам всем здесь известный господин Каховский. Назовем эту новую структуру Главное полицейское управление (ГПУ) и сформировано оно будет на основе ОКВС Комаровского и Тайной полиции фон Фока.

Воцарилось молчание.

- А потянет ли? - усомнился Рылеев.

- Вот мы и проверим!

- Петр Григорьевич! - подозвал притулившегося у стены нового министра. - Займите место за столом!

Пока Каховский неуклюже размещался я быстро строчил на листке бумаги приказ-распоряжение от некоего Юстаса, адресованное главарям петербургский банд, с требованием немедленно прекратить беспорядки в столице. Обоюдовыгодные контакты с этой братией - ночной городской властью, если можно так выразиться, я поддерживал почти четыре года как.

Подозвал вестового и вручил ему написанную мною и запечатанную в конверт "маляву" с тем, чтобы тот скакал ко мне домой и вручил ее Иосифу, бывший воровской гравер знает, как с нею дальше поступить. Да ... дом! Надо бы мне своё семейство перевезти поближе к месту службы, в Зимний. Да и безопасней во дворце будет, хотя, с учётом моей личности, вся эта безопасность - понятие весьма относительное.

- На словах передашь, чтобы завтра в Зимний переехали жена … - я замялся, ведь на Дженни я так и не был женат, - … эээ … слуги, все мои слуги!

- Будет исполнено господин временный правитель! - вестовой, отдав двумя пальцами честь, четко развернулся и вышел.

Мне не нравилось ни это воинское приветствие, ни мой титул - "господин временный правитель". Что это такое!? Позорище! Понимаю, господин Верховный правитель, как Колчак, про себя я мысленно улыбнулся, потом вспомнил ещё про атрибутику - все эти вензеля на мундирах и двуглавые орлы хорошо бы заменить звездами. Но это, наверное, потом. Сначала бы с южанами объединиться, кстати, они там, тоже должны были выступить одиннадцатого. Потом не мешало бы провести Учредительное собрание, избрать Думу, да сформировать правительство, да … много чего предстоит сделать, был вынужден с грустью констатировать.

Что же касается Каховского, мои мысли свернули в старое русло, то мы довольно хорошо с ним сработались по теме ирландских снайперов, плюс, дабы не протянуть ноги, он у меня пару лет директором фотоателье подрабатывал, поэтому его кандидатура на посту начальника полиции меня устраивала куда больше бывшего царского министра. Немаловажно и то, что Каховский будет лично мне обязан своим возвышением.

Своей наиправёйшей задачей я считал необходимым удержать во Временном правительстве под своим контролем силовые министерства, расставляя туда людей, которым я доверяю, точнее говоря, попытаться это сделать. Но не тут-то было.

"Горячо любимый" мною генерал Шипов не растерялся и, блеснув в свете масляных ламп своими золотыми эполетами, не мудрствуя лукаво, прямым текстом "скромно" предложил свою кандидатуру на должность командующего всеми гвардейскими пехотными частями.

Формальных поводов отказывать не было - заговорщик со стажем, в наивысшем воинском звании среди заговорщиков, и всё такое прочее. Но … честно говоря, никакого доверия этот командующий своим поведением как накануне, так и в день восстания мне не внушал. Единственный его плюс в моих глазах был в том, что человеком он оказался хоть и трусоватым, но в целом управляемым. Во всяком случае, я быстро согласился, стоило мне лишь вспомнить Бистрома, который, чем черт не шутит, может и впрямь потребовать возврата своего поста. Более того, я даже Шипову предложил не ограничиваться одной лишь гвардией, а отдать под его ведение и обычные армейские части, которых у нас, один х. было с гулькин хер, на что генерал с радостью согласился. Ну, ещё бы, кто бы сомневался!

Кстати говоря, как позже выяснилось, с Шиповым я поспешил. Освобожденный Бистром в «бутылку лезть» не стал, подал прошение об отставке, предварительно выхлопотав свободу Воинову и некоторым другим своим знакомым. Проблем и промедлений с моей стороны не возникло - прошение генерала в кратчайшие сроки было удовлетворено, а люди, за которых просил Бистром, были освобождены из Петропавловской крепости - им разрешалось проживать дома, но покидать столицу в течение одного года они права не имели. Несмотря на данные ими подписки, парочка офицеров всё же сбежала на юг в первые же дни своего освобождения.

На пост военного министра я собирался выдвинуть фон Бока, предварительно освободив его из Шлиссельбургской крепости и при условии, что он сохранил здравый рассудок, проведя семь лет в одиночной камере. Хотя этого человека я знал лишь заочно, но по крайней мере мне было точно известно, что он был честным малым, прекрасным боевым офицером, новатором, никогда не состоял в обществе "вольных каменщиков", и при всех этих своих достоинствах, совершенно не склонным к предательствам и интригам, а последний момент для меня был особенно важным. Именно такой человек хотя бы на первых порах, пока не взрастили собственные кадры, мне и был нужен. Знакомым мне генералам и полковникам с "густыми эполетами" из числа заговорщиков я не особо доверял. Поставить их командующими полками и армиями, конечно, придется, но только не во главе целого военного министерства, здесь я был готов лечь костьми. Если фон Бок не прокатит, то на пост военного министра думал поставить Раевского Владимира Федосеевича, введшего у себя ланкастерские солдатские школы взаимного обучения, а также запретившего в своей дивизии телесные наказания. Ну и третьими в списке кандидатурами шли Орлов или Ермолов - но с этими товарищами сейчас вообще ничего не было понятно.

Батенкову предложил возглавить новый для нынешнего времени орган – военную прокуратуру, дабы следить за законностью в армии, ведь там грядут большие перемены - ненавистные солдатами фрунтеровка и плац парады отменяются, телесные наказания - запрещаются, солдатские депутаты избираются и т.д.

Да, насчет солдатских депутатов … Завтра, на построении войск, я был намерен зачитать войскам «Приказ №1», содержащий много чего привлекательного для обычных гвардейцев и отнюдь не ограничивающегося одним лишь институтом солдатских депутатов.Совет солдатских депутатов (ССД) я был намерен пристроить вроде некоего комитета при Главе Временного правительства. ССД по моим планам должен превратиться в серьезнейший рычаг влияния на армию, трансформируясь со временем в армейское Политуправление, а потому отдавать эти инструменты кому бы то ни было, я не собирался.