Герой моих грез и кошмаров - Ежова Лана - Страница 60

И едва не вскрикнула, когда подол шевельнулся!

Будто ожив, платье ползло, вытягиваясь вниз, расширяясь, теряя плотность. Резко побелев, оно засверкало, словно присыпанное серебряной пылью.

– Какое красивое, спасибо…

Я не договорила – новый наряд запылал зеленым огнем. Холодным, не обжигающим. Волны изумрудного пламени шли снизу и затухали в области декольте. Волшебное, нереальное платье… Иллюзия.

– Нет, – улыбнулась Лил счастливо и чуточку устало. – Высшая трансформация материи. Оно никогда не исчезнет, сможешь потом передать дочери.

– У меня только Оливер, – напомнила я. – Спасибо, оно невероятно прекрасное!

А Лил подмигнула и подошла к невозмутимому Хельцу.

– Будь счастлива, Джемма!

– Спасибо, и ты тоже, Лильяс!

Оглянувшись, она солнечно улыбнулась и, доверчиво прижавшись к демону, закрыла глаза.

– Я готова.

Лицо Хельца сейчас казалось неживым. Маска, вырубленная из куска льда. И только в желтых глазах таилась печаль. Почему у меня ощущение, что он не рад возвращению домой?..

Мир словно рассекло невидимое лезвие. И в этот невидимый разрыв втянуло демоническую парочку. Щелчок – и тишина густым киселем растеклась в доме.

От присутствия принцессы демонов и ее телохранителя не осталось и следа. Будто и не было их никогда вовсе.

Где-то в полузаброшенном доме часы пробили шесть утра.

Я выдохнула.

Ночь выдалась насыщенной, невероятной. Мы нашли и потеряли. Узнали ответы на старые вопросы и получили новые загадки.

– Не грусти, что-то подсказывает, что мы видели их не в последний раз.

– Ты позволил Хельцу ходить в наш мир, обойдя «Запиратель»? Это не опасно?

Я недолго знала кучера Аламейского и в душе до конца ему не доверяла.

– Нет. Если вернется, Хельц будет опасен только для вампиров. Он добрался до Норда ан Вордера и секретаря Кирайи, но не главного заказчика похищения Лильяс.

– Короля вампиров?

– Да. Он ведь руками демонов планировал обессилить Церестан. Затем, вернув Лил отцу, захватить наше королевство и превратить в свою колонию. После чего взяться за следующую страну.

– У кого-то замашки императора, – прокомментировала я планы венценосного орбирийца. – А Кирайя? Выходит, это она помогала вампирам, а не ее отец? И какие у нее мотивы?

Алистер пожал плечами.

– Деньги? Или ей пообещали кусочек власти? Еще предстоит разбирательство. Главное, чтобы орбирийцы не устранили ее с генералом раньше времени.

Стало неуютно, и я передернула плечами. Бывшая невеста чародея еще та зараза, но смерти я ей не желала.

– Замерзла? Возвращаемся домой? – спросил Алистер, крепко обнимая.

– Да, – согласилась я, с удовольствием проведя рукой по пышной юбке, полыхающей зеленым огнем. – Но прежде… Сказать, о чем я сейчас жалею?

– О чем? – Герцог уже вовсю портил мою прическу, с наслаждением запуская в нее пальцы.

Но я не возражала, он умел превращать обычный массаж в изысканную ласку.

– Жалею, что артефакт исцеления мы так и не нашли.

– И не надо, – отозвался Алистер спокойно. – У меня появились гораздо более важные цели, чем удаление шрамов. Любить и оберегать свою семью. К слову, то, что написано у меня на спине, прочитала лишь одна женщина из всех, которые видели меня обнаженным.

– Алистер! – Я смутилась.

Чародей весело рассмеялся и твердо пообещал:

– А больше никто и не увидит.

Последний месяц лета радовал прекрасной погодой: жара спала, но дыхания осени еще не ощущалось. Пахло яблоками, теплой мостовой и цветущими розами. Обычными. Орбирийские хищные цветы спешно выкорчевывали по всей стране, заменяя их на привычные розовые кусты.

Отвезя Оливера в пансион и попив чаю с целителем Илфаером, мы возвращались домой.

Открытый экипаж неспешно катился по главной улице столицы. Когда слева показалось серо-зеленое здание Бюро патентов на магические изобретения, я привычно отвернулась.

– Остановите, пожалуйста, – попросил кучера Алистер и тотчас объяснил мне порыв: – Куплю «Голос Церестана».

Подойдя к уличному разносчику, чародей выбрал любимую газету и раскрыл, стоя на месте. Щадил меня, чтобы брезгливо не кривилась?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В последнее время я на дух не переносила ни одно периодическое издание – слишком сильно досталось от журналистов сразу после дня рождения Алистера.

Тогда ему пришлось уехать на две недели – ловить приспешников орбирийцев. И подруги Кирайи решили отомстить: заказали серию некрасивых заметок о новой невесте герцога Аламейского. В чем только меня не обвиняли! Начиная от вульгарных манер и подозрительного прошлого – и до отсутствия диплома целителя и приворота самого завидного жениха королевства.

За мной следили, когда я ходила по лавкам со слугой, готовясь к свадьбе. Фотографировали исподтишка и нелестно комментировали приподнятый ветром подол, отсутствие зонта от солнца, помощь поперхнувшемуся пирожком прохожему. Последнее вообще абсурд. Якобы я, неполноценная целительница, тренировалась на несчастном…

Мелочная травля длилась несколько дней, затем на мою защиту встали сразу три чудесные женщины: мать Алистера и две королевы.

Леди Сабина явилась в редакцию «Голоса Церестана» и окунула главного редактора в унитаз головой… Шутка.

Я не знаю, что она сделала, но заметки выходить перестали.

Оставалась аристократия, негативно отреагировавшая на выбор Алистера. Но тут помогла королева Патриция, которая стала регулярно приглашать меня во дворец. Я составляла ей компанию во время завтрака, прогулки в саду, посещения модных салонов… Сложно игнорировать ту, которой благоволит ее величество.

Вдовствующую королеву Розалию случайно привлекла на помощь ее новая фрейлина из школы благородных магичек – Хлоя Грэхем. Наткнувшись на хулительную заметку, девушка в порыве откровенности рассказала старшей королеве о том, как я спасла герцога Аламейского в Подгорске. И все… Въедливая мать Элгеуса заинтересовалась нашей историей и причиной, по которой на меня ополчились молодые леди.

Вскоре на меня, без преувеличений, опасались косо посмотреть.

А дальше и вовсе произошла странность: в «Голосе Церестана» стали печатать авантюрный роман о приключениях во время войны с демонами юной целительницы Геммы и боевого мага, графа Олейского. Влюбленных сталкивала судьба и разлучали враги, они находили несметные сокровища и раскрывали заговоры против короны – и так из номера в номер.

Алистеру нравилось – он не пропускал ни одной главы, смеялся от души. Азарий Декатье писал живо и весело, но мне хотелось взглянуть в его бесстыжие глаза и поинтересоваться, зачем он сделал отсылки на живых людей? И что делать с молодыми магами, которые теперь упоенно восхищались историей любви герцога Аламейского и его невесты?..

Решив позвать зачитавшегося жениха, я обернулась и застыла.

Со стороны Бюро магических патентов быстро шагал высокий мужчина в черном. Вьющиеся волосы тщательно заглажены назад и стянуты в короткий низкий хвостик. Ох, а морщин-то у него прибавилось, как и седины в каштановой шевелюре…

Я отвернулась, надеясь, что вышедший из здания меня не заметит.

Наивная. Он целеустремленно направлялся ко мне.

– Джемма, – позвал мужчина.

Я медленно обернулась, чувствуя, как холодеет в животе.

– Здравствуй, Джемма.

– Доброе утро, – отозвалась я, не поднимая глаз.

Не думала, что он подойдет, что заговорит первым, что…

– Прости меня.

Боги… мне кажется? У меня слуховые галлюцинации?

Подняв голову, я встретилась взглядом с самым авторитарным чародеем в моей жизни – директором Бюро магических патентов. Моим дедом.

– Я часто ошибался – это часть работы артефактора, который желает создать нечто новое, – тихо произнес Элиас Ливейт. – И лишь о двух ошибках я буду сожалеть до конца своих дней. Когда решил, что изгнание из семьи вернет тебя на истинный путь, и когда выслушал Дерека Рутшера и не вызвал стражей.