Герой моих грез и кошмаров - Ежова Лана - Страница 38

– Господин Гробкин, у вас есть нарекания к работе мастера Айвена? – строго поинтересовался герцог.

Зачарованный преображением, старший артефактор покачал головой:

– Нет, Айвен – исполнительный, талантливый сотрудник.

– Хорошо, теперь будете принимать на работу и мастериц, раз ваше убеждение, что женщины работают хуже, не подтвердилось.

Седоусый встрепенулся, да поздно было: Аламейский уже потерял интерес к набору сотрудников.

И я скромно поинтересовалась:

– Можно продолжать? Или экзамен перенесем на другое время и я начну просматривать другие ящики?

– Впечатляющая демонстрация, достаточно, – кивнул Аламейский. – Просто уточните, почему разделили артефакты на четыре группы, и приступайте к неклассифицированным предметам.

Я кивнула и коротко объяснила принцип своего разделения. Затем началась настоящая работа: я просматривала артефакты, до которых не дошли специалисты герцога. Вносить данные в списки и нумеровать предметы мне помогали без смешков и въедливых уточнений. Если не приняли, то хотя бы поверили в мои возможности.

Глава тринадцатая, в которой раскрывается особый секрет герцога

Когда я завершила работать с последним ящиком, слуга в темно-зеленой ливрее сообщил, что король желает видеть его светлость. Чародей бросил на меня быстрый довольный взгляд и неожиданно повелел идти с ним.

Я увижу короля? Нет, скорее всего, я подожду под дверью, пока они будут разговаривать.

Лифт, затем потайной переход, который, как объяснил зачем-то чародей, сократил путь в два раза, и вот мы неподалеку от рабочего кабинета короля. Это я тоже узнала от Аламейского.

Неужели он нервничает? Иначе с чего вдруг на него накатила словоохотливость? Поневоле я и сама задергалась, а когда его окликнули, чуть не подпрыгнула.

– Ваша светлость! Вам срочное послание. Просили передать: здесь именно то, что вы давно ищете.

Запыхавшийся слуга вручил небольшую коробку.

Тонкие пальцы боевого чародея дрогнули, когда коснулись грубой бумаги. Похоже, это в самом деле невероятная вещь, раз он обо всем забыл.

«А вот и наша цель…»

Шепот древнего артефакта – как порыв ледяного ветра.

– Нет!

Крикнув, я попыталась выбить коробку из рук Аламейского. Он увернулся, накрывая себя и опасный предмет непробиваемым щитом.

Бахнуло.

Дворец содрогнулся. Под мерцающим куполом бушевало алое пламя. И в нем горел чародей.

– Алистер!..

Я пыталась проломить щит, чтобы помочь. Тщетные усилия.

Оперативно появившиеся боевые маги в форме оттеснили меня в сторону.

Щит развеялся, как и огонь. От одежды герцога остались обгоревшие, дымящиеся лохмотья. Покрытый копотью и местами волдырями, он твердо стоял на ногах. И даже отдавал приказания.

Только я ничего не слышала… Суета по поиску слуги, который передал злосчастный пакет, проходила мимо моего восприятия. Я смотрела на обгоревшего местами мужчину и чувствовала, как заполошно бьется в груди мое сердце.

Он чуть не умер… Алистер мог умереть! Горящие азартом чернильно-синие глаза едва не закрылись навсегда. Энергичный, резкий, ироничный мужчина мог погибнуть. Малейшая ошибка с его стороны – и он лежал бы на полу бездыханный…

– Целителя герцогу!

Я отмерла и бросилась к пострадавшему.

– Джемма, я в порядке, всего лишь парочка волдырей, – пытался отмахнуться он. – Мне нужно поймать курьера.

Я вцепилась в кусок рукава, свисающий с запястья, Алистер поморщился.

– Справятся без вас! Если к ранам пристанет одежда, будет больно ее отрывать.

– Ал, целительница права, – поддержал меня смуглый, смутно знакомый блондин в голубом строгом костюме. – Или думаешь, без тебя не найдем курьера? Лечись!

– Как скажешь, Эл, – сквозь зубы произнес бледный чародей.

Хорошо, что к словам блондина он прислушался и последовал в ближайшие свободные покои. Туда с невероятной скоростью доставили все необходимое для лечения.

Когда мы остались одни, я поняла, почему блондин показался знакомым. Это был король Элгеус. Да-да. Я не узнала собственного монарха.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В другое время испугалась бы, но сейчас не до того.

Обезболив, помогла Алистеру раздеться. Полностью.

– Герцог копченый в собственном соку, – пытался хохмить пациент, когда я осторожно убирала клочки роскошной некогда рубашки и накладывала мазь от волдырей.

Несколько минут – и чудо-средство в сочетании с заклинаниями уберет последствия встречи с разрушительным артефактом. Повезло, невероятно повезло!

– Повернитесь спиной, мне нужно обработать и там раны.

– Может, я сначала отмоюсь от сажи? – попытался сбежать Алистер. – Ненавижу запах горелых волос.

Но я была неумолима.

– Нет, сначала мазь, потом водные процедуры и еще одно средство – и все пройдет.

– Так уж и все, – проворчал он, поворачиваясь тылом. – Даже самая лучшая мазь не лечит разбитые сердца.

Хотелось спросить, к чему он это сказал. Это ведь не намек на наши неудачные отношения? Ну и глупости лезут в голову… Какие там отношения…

– Как во дворец пронесли опасный артефакт? Разве посыльных не проверяют на входе?

– Проверяют. Похоже, артефакт был из церигия, их вычислить сложнее. Мне интересней, как ты поняла, что это такое? И почему оно не сработало в руках стражников и слуг?

Набирая новую порцию мази указательным пальцем, я пожала плечами. Потом, сообразив, что герцог меня сейчас не видит, ответила коротко:

– Я услышала шепот артефакта.

– И что он нашептал?

– «Наша цель».

– Вот и ответ, почему он не загорелся в руках слуг. Был настроен на меня.

– Ваше чародейство, ведь это третья попытка, о которой я знаю. Стрелок на крыше в провинциальном городишке, нападение наемников на понтон, теперь и редчайший артефакт. Кто желает вам смерти?

Задавая вопрос, я машинально продолжала водить пальцем по мужской спине, хоть надобность в этом отпала – все свежие ранки затянулись. Похоже, мне нравилась широкая спина Алистера…

В очередной раз натолкнувшись кончиком пальца на шрам, оставленный демоном, я вдруг прозрела.

Шрамы – не просто шрамы. Линии не хаотичны.

Это же кривые буквы древнего языка!..

– Я гарант бесперебойного действия «Запирателя миров», он завязан на мою кровь. Пока я жив, демоны не могут проникнуть в наш мир. Есть те, кого подобный расклад не устраивает.

– Орбирийцы, – прошептала я отстраненно, продолжая пялиться на старые шрамы чародея.

Услышанное про «Запиратель» не шокировало, оно незначительно в сравнении с моим открытием.

– Да, все указывает на то, что именно вампирам невыгоден расцвет королевства.

Осторожно ведя по бугристым шрамам, изувечившим кожу на лопатках и вдоль позвоночника, я составляла из корявых букв слова древнего языка и переводила на современный.

– «До смерти… раб».

Мой шепот мужчина услышал – спина закаменела.

– Поразительно, сколько у тебя талантов, даже древний язык знаешь, – отстраненно произнес Алистер и обернулся.

Я молчала, не зная, что сказать. Да и какие слова уместны, когда случайно открываешь чужую тайну? Клятвы тут излишни – молчание подразумевает элементарная порядочность.

– Эти шрамы я получил, когда попал в плен к военачальнику демонов. Ему показалось забавным сделать раба из человеческого мага. Не сумев выбить из меня клятву верной службы, он оставил зримое клеймо.

Аламейский рассказывал без эмоций, и мое сердце болело как никогда.

– Сомневаюсь, что тогда мне удалось бы уничтожить высшего демона в одиночку. Когда решил, что все потеряно, другой пленник напал на нашего общего мучителя, и я не упустил момент. Покончив с военачальником, я попробовал одним махом завершить войну: провел ритуал закрытия мира от вторжения. Готовился умереть – и почему-то выжил. Вдобавок у меня открылся еще один дар, сделавший универсалом.

Ого! Значит, универсалом он не родился, стал после серьезного потрясения? Существовала теория, что подобное возможно, когда чародей на грани выгорания – открывается второе «магическое дыхание»…