Весь Карл Май в одном томе (СИ) - Май Карл Фридрих - Страница 114

— И что же произошло дальше?

— Дальше? Дальше как обычно, сэр. Мужчин, как это водится у краснокожих, привязали к столбам поток.

— Так… Господа французы заварили кашу. Апачи, конечно, выступили в поход, чтобы отомстить?

— Нет, ведь всем известно, что апачи — трусы.

— Впервые слышу! Насколько мне известно, они не способны проглотить обиду.

— Они выслали нескольких воинов на переговоры с вождями команчей. Встреча произошла у нас.

— В форте Индж? Почему?

— Это была нейтральная территория.

— Понимаю. И вожди команчей явились?

— Да. Пять вождей под охраной двадцати воинов.

— А сколько было апачей?

— Трое.

— А сколько воинов их охраняло?

— Они прибыли без охраны.

— А вы говорите, что апачи — трусы. Три человека отважились пойти на встречу с двадцатью пятью врагами. Сэр, если вы хоть немного знаете индейцев, то должны признать, что это отчаянно смелые люди. Чем же закончилась встреча вождей?

— К сожалению, не миром. Краснокожие повздорили, команчи напали на апачей, зарезали двоих, а третий, несмотря на раны, сумел добраться до лошади, перелетел через забор высотой в сажень — и был таков. Команчи бросились за ним в погоню, но не догнали.

— И все это происходило на нейтральной территории, под защитой солдат форта и присмотром майора армии Соединенных Штатов? Команчи поступили вероломно, и стоит ли удивляться, что апачи соберутся в большие отряды и выступят в поход. А как команчи отнеслись к вам?

— Вполне дружелюбно. Прежде чем покинуть форт, вожди уверили нас, что белые — их друзья, а сражаться они будут только с апачами.

— Когда произошла эта кровавая встреча краснокожих?

— В понедельник.

— Сегодня пятница, прошло уже четыре дня. Как долго команчи оставались в форте?

— Не более часу после того, как убежал раненый апач.

— И вы их отпустили восвояси? После того как они попрали божеские и человеческие законы? Майору следовало взять их под стражу за убийство и сообщить о случившемся в Вашингтон. Я отказываюсь понимать его.

— Утром того дня он уехал на охоту и вернулся в форт только к вечеру.

— Чтобы не быть свидетелем преступления и вероломства! Как мне это знакомо! Как только апачи узнают, что команчи беспрепятственно покинули форт, я и гроша ломаного не дам за жизнь белого, попавшего к ним в руки.

— Не сгущайте красок, сэр. Если бы мы не позволили команчам уйти с миром, час спустя апачи потеряли бы еще одного из своих вождей.

— Еще одного из своих вождей? — переспросил Олд Дэт. — Вот оно что! Я, кажется, догадываюсь, кого вы имеете в виду. Стычка в форте произошла четыре дня тому назад, у краснокожего прекрасная лошадь, и он намного опередил нас.

— О ком вы говорите? — удивился вахмистр.

— О Виннету.

— Как вы догадались? Это действительно был он. Не успели команчи скрыться на западе, как мы увидели всадника, мчавшегося со стороны Рио-Фрио. Он завернул к нам, чтобы купить пороху, свинца и револьверных патронов. У краснокожего не было племенных знаков, а мы не знали его в лицо. Он услышал пересуды солдат, догадался о случившемся и обратился к случайно присутствовавшему при этом дежурному офицеру.

— Очень, очень интересно! — воскликнул Олд Дэт. — Как жаль, что меня там не было! И что же сказал индеец офицеру?

— Ничего особенного, если не считать угрозы: «Многие бледнолицые поплатятся за то, что здесь произошло. Вы не воспрепятствовали убийству и не наказали виновных». Сказав так, он покинул склад товаров и вскочил на коня. Офицер последовал за индейцем, чтобы полюбоваться, прекрасным вороным жеребцом, а тот повернулся и добавил: «Я буду честнее вас. Поэтому предупреждаю, что с сегодняшнего дня началась война апачей с бледнолицыми. Воины апачей мирно жили в своих вигвамах, когда коварные команчи внезапно напали на них, взяли в плен женщин и детей, забрали лошадей и пожитки, многих убили, а остальных отвели в свои селения, чтобы замучить у столбов пыток. Несмотря на это, старейшины апачей продолжали слушаться Великого Духа. Они не сразу выкопали топор войны, но послали к вам своих послов, чтобы говорить с вождями команчей. Вы отпустили убийц на свободу и тем самым стали нам врагами. Вы и будете повинны в крови ваших белых собратьев, не мы».

— Как это похоже на него! У меня такое чувство, будто я слышу его голос, — сказал Олд Дэт. — Что же ответил офицер?

— Он спросил имя краснокожего, и тот назвался вождем апачей Виннету. Офицер приказал немедленно закрыть ворота и схватить индейца, так как имел на это полное право: война была объявлена, а Виннету прибыл к нам в форт не в качестве парламентера. Но тот лишь рассмеялся, вздыбил лошадь, потоптал копытами нескольких человек, в том числе и офицера, перелетел через забор и умчался в прерию. Мы выслали в погоню за ним отряд, но солдаты вернулись ни с чем.

— Вот вам и начало войны. В случае победы апачей вам не позавидуешь: индейцы не пощадят никого. Больше никто вас не навещал?

— Третьего дня под вечер в форд завернул одинокий всадник, спешащий в Сабиналь. Я дежурил у ворот, поэтому прекрасно помню, что он назвался Клинтоном.

— Клинтоном?! Сейчас я вам его опишу, а вы скажете, тот ли это человек.

Олд Дэт описал внешность Гибсона, и вахмистр подтвердил, что приметы сходятся. Я тут же показал ему фотографию, на которой он без колебаний опознал Клинтона.

— Вы дали себя обмануть, — заявил Олд Дэт. — Мошенник вовсе не собирается в Сабиналь, а заехал к вам, чтобы разнюхать обстановку, в форте. Он состоит в шайке, о который вы упоминали. Поговорив с вами, он вернулся к товарищам, которые ждали его поодаль. Больше у вас ничего не произошло?

— Это все, что я знаю.

— Тогда наш разговор окончен. Передайте майору, что вы виделись со мной. Так как вы находитесь в его подчинении, вы не сможете повторить ему все то, что я думаю о случившемся в последнее время. Если бы он добросовестно выполнял свои обязанности, то предотвратил бы кровопролитие. К сожалению, все было наоборот. Прощайте, мальчик.

Олд Дэт пришпорил коня. Мы последовали за ним, на ходу прощаясь с драгунами.

Олд Дэт молчал, склонив голову на грудь и задумавшись. Солнце катилось к закату, до сумерек оставалось не более часу, и впереди виднелась прямая линия горизонта, словно огромный нож отделил небо от земли. Мы хотели в тот же день добраться до Рио-Леоне, но наступила темнота, а до цели было еще далеко. Это, по-видимому, беспокоило и старого вестмена, потому что он то и дело понукал лошадь, заставляя ее бежать размашистой рысью. Наконец, когда все увеличивающийся в размерах солнечный шар повис над землей, мы заметили на юге темную полосу, которая по мере приближения к ней становилась все шире и шире, а вскоре мы уже стали различать отдельные деревья, будто звавшие нас отдохнуть в тени своих крон. Песок пустыни сменился зеленой травой.

Наш предводитель разрешил лошади перейти на шаг и с видимым облегчением произнес:

— В здешних местах деревья растут только близ воды. Перед нами Рио-Леоне. Пора искать место для ночлега.

Мы въехали в рощицу, тянувшуюся вдоль берега узкой полосой. Река была не очень широка и не очень полноводна, однако из-за обрывистых берегов нам пришлось проехать вниз по течению, пока мы не нашли удобное для переправы место. Наши лошади уже вошли в воду, как вдруг старик, ехавший впереди, натянул поводья и склонился с седла, внимательно всматриваясь в дно реки.

— Так я и думал, — сказал он. — На камнях следов не остается, вот почему мы обнаружили их только здесь. Посмотрите на дно!

Мы спешились и сразу же заметили круглые, чуть больше ладони углубления в песчаном дне.

— Так это след? — спросил Ланге. — Может быть, здесь действительно прошла лошадь, но откуда вам знать, что на ней кто-то сидел?

— Сэм, погляди-ка ты на след. Что скажешь?

Негр, до сих пор скромно стоявший позади нас, подошел и вгляделся в дно.

— Здесь два всадника проехали через воду, — заключил он.