Троцкий. Мифы и личность - Емельянов Юрий Васильевич - Страница 102

Чтобы оживить интерес к своей речи, Троцкий мог неожиданно вывести из рядов солдата и, обратившись к нему, заявить: «Брат! Я такой же, как ты. Нам с тобой нужна свобода – тебе и мне. Ее дали нам большевики (показывает рукой в сторону красных позиций). А оттуда (резкий выброс руки в сторону белых позиций) сегодня могут придти белые офицеры и помещики, чтобы нас с тобой вновь превратить в рабов!»

В завершение своих выступлений он требовал, чтобы собравшиеся давали коллективные клятвы на верность Республике Советов. После того как в толпе начинали выкрикивать: «Вперед!», «Умрем за революцию!», Троцкий бросал в толпу клич: «На Казань!»

Он лично раздавал особо отличившимся солдатам денежные или иные награды. Когда этих даров не хватало, он мог демонстративно отдать солдату свой браунинг или иную личную вещь. Рассказы о таких сценах передавались из уст в уста.

Член РВСР С.И. Гусев (Я.Д. Драбкин) высоко оценил деятельность Троцкого в эти дни: «В течение тех 25 дней, которые тов. Троцкий провел в Свияжске, была проделана огромная работа, которая превратила расстроенные и разложившиеся части 5-й армии в боеспособные и подготовила их к взятию Казани». В то же время он подчеркивал, что главным в действиях Троцкого было устрашение бойцов.

Приказы Троцкого пестрели обещаниями расстрелов за нарушения воинской дисциплины, особенно за дезертирство. Подобные приказы Троцкий издавал постоянно на протяжении Гражданской войны. Даже отдавая себе отчет в том, что укрепление дисциплины в армии требовало суровых мер, нельзя не поразиться свирепости приказа Троцкого от 24 ноября 1918 года:

«1. Всякий негодяй, который будет подговаривать к отступлению, дезертирству, невыполнению боевого приказа, будет расстрелян.

2. Всякий солдат Красной Армии, который самовольно покинет боевой пост, будет расстрелян.

3. Всякий солдат, который бросит винтовку или продаст часть обмундирования, будет расстрелян.

4. Во всякой прифронтовой полосе распределены заградительные отряды для ловли дезертиров. Всякий солдат, который попытается оказать этим отрядам сопротивление, должен быть расстрелян на месте.

5. Все местные Советы и комитеты бедноты обязуются со своей стороны принимать все меры к ловле дезертиров, дважды в сутки устраивая облавы: в 8 часов утра и в 8 часов вечера. Пойманных доставлять в штаб ближайшей части и в ближайший военный комиссариат.

6. За укрывательство дезертиров виновные подлежат расстрелу.

7. Дома, в которых будут открыты дезертиры, будут подвергнуты сожжению.

Смерть шкурникам и предателям!

Смерть дезертирам и красновским агентам!».

Для борьбы с дезертирами и отступающими солдатами в августе 1918 года на Восточном фронте были впервые созданы заградительные отряды. При этом Троцкий настаивал на всемерном расширении функций этих отрядов. В своем письме начальнику заградотряда Иванову Троцкий писал: «По-видимому, во многих случаях заградительные отряды сводят свою работу к задержанию отдельных дезертиров. Между тем во время наступления роль заградительных отрядов должна быть более активной. Они должны размещаться в ближайшем тылу наших цепей и в случае необходимости подталкивать сзади отстающих и колеблющихся. В распоряжении заградительных отрядов должны быть по возможности грузовик с пулеметом, или легковая машина с пулеметом, или, наконец, несколько кавалеристов с пулеметами. Предреввоенсовета Троцкий».

Объектами жестоких репрессий могли стать не только рядовые солдаты, но и командиры. В приказе Предреввоенсовета от 20 ноября 1918 года говорилось, что «повысить устойчивость армии можно только системой организованных, воспитательных и репрессивных мероприятий, проводимых сверху твердой рукой». Поддержание дисциплины в армии достигалось фактическим заложничеством командиров и комиссаров, отвечавших своей головой за любой проступок бойцов. В своем приказе Троцкий подчеркивал: «Паника, смятение, дезертирство, развал ложатся главной своей ответственностью на командный состав, а стало быть, и на комиссаров. Каждый комиссар должен после всякого несчастья с его частью отдать себе ясный отчет в том, на ком лежит главная вина, донести о негодных командирах, а в случае необходимости арестовать на месте явных шкурников, которые не прочь носить в мирной обстановке звание командира, а в бою прячутся за спину своей части и толкают ее к отступлению в безопасное место. Долг комиссара добиваться через Революционный трибунал расстрела таких негодяев».

Оправдывая такой стиль руководства, Гусев писал: «Жесткие методы тов. Троцкого для эпохи партизанщины и недисциплинированности… были прежде всего целесообразны и необходимы. Уговором ничего нельзя было сделать, да и времени для этого не было».

По-иному оценивал деятельность Троцкого другой член РВСР К.Х. Данишевский, который писал в своих мемуарах: «Не помню, в какой из моих приездов в Москву из Арзамаса и свиданий с Владимиром Ильичем зашел разговор о Троцком и его роли на фронте. Я передавал общее недовольство фронтовых политработников партизанскими наскоками поездов Троцкого на тот или другой боевой участок. Недовольно было и командование, ибо часто при проездах и во время пребывания поездов Троцкого на фронте создавалось двоевластие, путались действия, планы, потому что Троцкий часто о своих распоряжениях и действиях не ставил в известность ни командование, ни Реввоенсовет.

Особенно это было отмечено под Свияжском. Пребывание Троцкого на этом фронтовом участке буквально внесло дезорганизацию в руководство операциями. Иногда приходилось выделять специальные части, чтобы защитить Троцкого или выручить его (как это имело место, когда белогвардейцы прорвались к Казанской железной дороге и заперли поезд Троцкого). При этом Троцкий пытался и непосредственно командовать. Все это вносило путаницу на фронте, нервировало и политработников, и командование».

Прорыв белых отрядов к бронепоезду Троцкого под Свияжском (о чем упоминал Данишевский) имел тяжкие последствия для многих красноармейцев. После того как войска противника, прорвавшиеся к бронепоезду, были отброшены, военный трибунал стал вершить суд над теми частями, которые не обеспечили обороны бронепоезда. В этом были обвинены необстрелянные солдаты 2-го Петроградского полка. Трибунал приговорил каждого десятого к расстрелу, в том числе коммунистов, командира и комиссара полка.

Троцкий постарался, чтобы этот расстрел послужил примером в назидание остальным, опубликовав по этому поводу приказ, в котором говорилось: «Солдаты Красной Армии не трусы и не подлецы. Они хотят сражаться за свободу рабочего класса. Если они отступают или плохо сражаются, то виновны в этом командиры и комиссары. Я издаю предупреждение: если какое-либо подразделение отступает без приказа, первым будет расстрелян комиссар, следующим – командир… Трусы, подлецы и предатели не избегнут пули – я это обещаю перед всей Красной Армией». В своих воспоминаниях Троцкий объяснял свои действия так: «К загнившей ране было приложено каленое железо».

Расстрелы на Восточном фронте совпали с началом «красного террора», который был провозглашен после покушения 30 августа 1918 года эсерки Фанни Каплан на жизнь Ленина и убийства председателя Петроградского ЧК Урицкого эсером А. Канегиссером. В Петрограде и Москве были расстреляны сотни видных деятелей царского строя, включая ряд бывших министров. Но еще раньше, за несколько дней до начала «красного террора», в Екатеринбурге был расстрелян Николай II вместе со своей семьей. Поскольку до этого Троцкий собирался стать государственным обвинителем на процессе против Николая II, Дейчер, комментируя расстрел в Екатеринбурге, лишь сожалел о том, что «мир был лишен зрелища драматичного процесса, в котором Троцкий и царь стояли бы лицом к лицу».

Узнав о покушении на Ленина, Троцкий тут же выехал в Москву. Троцкий мог убедиться в том, что, несмотря на серьезное ранение, жизнь Ленина вне опасности, стало быть, никаких изменений в руководстве страны не будет. За несколько дней пребывания в Москве он добился решения о создании Реввоенсовета Республики (РВСР) – новой структуры, сильно укреплявшей позиции наркома по военным делам. (Официально об этом было объявлено 6 сентября 1918 года). А 4 сентября 1918 года было объявлено об учреждении поста Главнокомандующего вооруженными силами Республики. Им был назначен И.И. Вацетис, с которым Л.Д. Троцкий сблизился в дни подготовки наступления на Казань.