Академия небытия. Учись или умри до конца - Дубинина Мария Александровна - Страница 33

– Ну что вы, какой фон… – начала я и услышала, как проходящая мимо парочка увлеченно обсуждала девушку с собачкой, вынырнувшую из фонтана на площади. Мы с полицейскими проводили их взглядами.

– Документики, гражданочка, – напомнили мне.

– Усы, лапы и хвост – вот мои документы, – выпалила я, одновременно с этим Амилота вцепился в штанину ближайшего полицейского, тот совсем по-женски взвизгнул, тряхнул ногой, и шпиц отлетел на меня.

– Он меня укусил! Укусил, твою мать!

Я подхватила Амилоту на руки и со всех ног помчалась прочь. Сейчас они товарищей подключат, и меня как раз до рассвета продержат в обезьяннике за нападение на представителей закона. Не такой жизни после смерти я хотела!

На бегу я не успевала вертеть головой и чуть не врезалась в припаркованное такси, в которое как раз собирался садиться какой-то парень.

– Извини, – я отпихнула его, втиснулась в салон и хлопнула дверью. – Шеф, трогай!

– У меня вообще-то заказ… – начал водитель, оборачиваясь и видя что-то такое, что мигом отбило у него желание со мной спорить. – Понял.

В зеркале заднего вида отразился мой желтоглазый взгляд и парочка выбившихся из-под иллюзии змеек. Бедняга-таксист. Будет теперь думать, что с ума сошел или того хуже – с этого дня пить бросит.

– Куда везти?

Мы с псиной были на взводе, я на автомате назвала свой домашний адрес, и мы поехали, немного вихляя – руки-то у водилы тряслись. Где-то завыла сирена ДПС, явно по мою душу.

– А побыстрее нельзя? – рыкнул Амилота с моих коленей, потом приподнялся на задних лапах и передними уперся в переднее кресло. – Даже я лучше вожу!

Говорящую собаку водитель уже не вынес.

Мы с Амилотой одновременно кинулись ловить руль, машина отчаянно завихляла по пустой дороге, чудом никуда не врезавшись. А нет, накаркала. Мы въехали в переполненный мусорный контейнер, таксист перестал таращиться и заголосил. Амилота низко заворчал, я не стала дожидаться, пока на «сигнализацию» сбегутся все окрестные патрули или, того хуже, соседи, подхватила собаку под мышку и выскочила из машины.

Район знакомый, уже не совсем центр, зато больше всякой развлекаловки, такой Лас-Вегас отдельно взятого чисто русского N-ска. Я совсем запыхалась, путая следы, остановилась под фонарем и поставила шпица на асфальт.

– Когда вернемся, займусь твоей физической подготовкой, – проворчал он и встрепенулся всем телом, распушая примятую шерстку.

– Ага. Будем за кошками бегать?

Он неразборчиво рыкнул и заходил вокруг меня кругами, важно переставляя короткие тонкие лапки.

– Я их чувствую. Они где-то поблизости, – наконец, изрек он и мотнул головой.

– Отлично! Идем по следу.

– Я тебе что, ищейка? Я только чувствую, что в пределах досягаемости есть присутствие некротической энергии Небытия. Или кто-то только что массово умер, или это твои дружки.

Я фыркнула.

– Тогда просто будем ходить, пока не найдем.

– Или пока нас не арестуют.

– А нечего было кусать представителей власти.

– В следующий раз сама будешь их кусать.

Я набрала в грудь побольше воздуха, но вид сердитого мокрого шпица с красной резинкой на лбу был слишком уморительным. Чтобы не заржать в голос, я прикусила себе палец до крови. Клыки были под иллюзией, но это не значило, что их нет совсем.

Амилота отвернулся и потрусил по освещенной улице мимо ярко-горящих вывесок закрытых на ночь магазинов. Я огляделась и вдруг почувствовала тоску. В стенах академии все казалось игрой, казалось таким, как и должно быть, а здесь я, наконец, осознала, что пути назад не будет. Вот я иду мимо стеклянных витрин, а в них отражаюсь не я, а чудище с головой, полной змей, и… Стоп!

– Почему мое отражение выглядит как горгона? – спросила я у Амилоты.

– Потому что, – отрезал он, но смягчился и все-таки пояснил: – Иллюзии действуют на зрительные нервы живых существ, а стекло, зеркала и прочие отражающие поверхности видят тебя такой, какая ты есть на самом деле.

«Но я не такая», – захотелось возразить мне, только вот правда ли это?

– Тут мой дом рядом, – тихо сказала я. – Давай забежим, я переоденусь.

– Только чтобы никто не увидел, – неожиданно не стал он спорить. – Ключей у тебя ведь нет?

И правда, нет. Но я легко забиралась в квартиру через балкон, если теряла ключи, заберусь и сейчас. Если конечно, мою квартиру не сдали кому-то другому.

Мы дотопали до моего подъезда, и сердце заныло сильнее. Может, идея была не так уж хороша, и не стоило бередить то, что до этого момента почти не болело. Сколько прошло со дня моей смерти? Идет ли еще следствие? Что с моим телом? Я не думала о таких вещах, пока была в академии, а сейчас реальность ощущалась так остро и так болезненно, что захотелось плакать. И домой – не сюда, в настоящий дом, где остались родители и старшая сестра с моей племяшкой. Хотя бы просто в окно посмотреть…

Шпиц шел молча, цокая коготками по бетону. Я встряхнулась и запретила себе раскисать. Прошлого не воротишь, и лучше для родных будет помнить меня живой, нежели мучиться кошмарами, в которых я такая, как сейчас. Мы подошли к крыльцу, домофон опять не работал – открывай подъезд и заходи, кто хочешь. Я обошла дом сзади и примерилась к балкону.

– А стекло?

– Попробую когтем взрезать, столы они царапали только так.

– Домушница, – пробормотал шпиц, и я полезла на балкон.

– Кто это там? А? Я щас милицию позову! Грабють! Грабю-ю-ють!

От ультразвука я дернулась и упала с приличной высоты, почти придавив собственного куратора. Он соображал быстрее и, схватив меня зубами за подол юбки, потянул в тень от кустов жасмина.

Бабка из квартиры выше продолжала надрываться, пока в соседних окнах не начал загораться свет. Я снова подхватила шпица на руки и помчалась дворами, распугивая кошек. Внезапно путь мне преградили какие-то малолетние гопники с «умной» колонкой и пивными бутылками. Идеальный набор для томного вечера.

– Глянь, какая, – пьяно выдал один из мальчиков, – мокренькая.

Он хихикнул, икнул и толкнул товарища локтем. На фоне надрывался наверняка очень популярный певец, забывший вынуть изо рта эскимо, если не сказать хуже. Я притормозила, ища пути обхода без потери времени. Бабка сверху была очень упрямой престарелой особой.

– Ребятки, была бы рада поболтать, да боюсь, посадят.

Или за купание в неположенном месте, или за провоцирование аварии, или за попытку грабежа со взломом, или за совращение несовершеннолетних. Я сделала шаг вправо, они тоже. Я влево – и они за мной. И тут откуда-то подвалила мелкая пигалица в лосинах и топе и увидела Амилоту.

– Соба-а-а-чка!

Если бы у меня были такие же уши, как у него, я бы их тоже прижала к голове. Девчонка протянула к псу руки, и я поняла, что надо линять, пока не привлекли еще и за членовредительство.

Собачьи клыки щелкнули в опасной близости от ярко-оранжевых ногтей, девчонка завизжала, музыка стихла, где-то заверещала полицейская сирена. Я ломанулась прямо через кусты, прикрываясь Амилотой от колючих веток. Шиповник, вот не повезло! Рыча и ругаясь, мы вывалились с другой стороны, пронеслись на полной скорости через темный двор, под аркой, сшибая пустые бутылки, врезалась в припаркованную иномарку, разразившуюся сигналкой, и, совсем измучавшись, выскочила на проезжую часть.

– К черту такой отдых!

Амилота молчал, видимо, был того же мнения, хотя ему-то не приходилось таскать никого на руках. Я перешла на шаг и уныло брела, пока не заметила впереди еще одну компанию странных личностей. Они тусовались в стороне от дороги тесной группой, а рядом сияла неоном вывеска «Белой лошади», одного из ночных клубов для тех, кому просто потанцевать было слишком скучно. Я бывала там несколько раз на мужском стриптизе. Так себе был стриптиз, без огонька.

– Если ко мне еще кто-то пристанет, загрызу, – сама себе пообещала я, и тут Амилота вырвался из рук и спрыгнул на асфальт.

– Чувствую некротическую энергию! – от переизбытка чувств он даже пару раз тявкнул. – Мы близко.