Зверь. В плену его желаний (СИ) - Шторм Вера - Страница 35

— Он у нас, — говорит, а потом переводит взгляд на жену.  — Мариб вышел на след, а Амиль уже выкрутил руки. То есть я здесь ни при чем, Лин, — обращается к моей сестре. — Не смотри на меня так.

— Да, ага. Ты белый и пушистый у меня, — цокает языком. — И почему ты тут стоишь, Андрей? Голову ему открути!

Не только меня удивляют слова сестры, так еще и Дамир кашляет несколько раз, не веря в услышанное.

— Чего? Я ее прекрасно понимаю! Она малыша потеряла, как и я... — отводит взгляд, продолжает дрогнувшим голосом. — Очень больно, когда от тебя отрывают твою же частичку.

Через некоторое время оказываюсь по тому адресу, который мне скинул Амиль. Подвал. Темно и сыро. Голова болит так, что глаза открыть получается с трудом. Я уже знаю, чьи там люди. Знаю, как Веронику сбила машина. Все видел на видео, отправленном Марибом.

— Они? — единственное, что спрашиваю.

— Тот сбил, — кивает на первого Мариб. — А тот...

— Достаточно, — обрываю, набрасываясь на них.

Не знаю, сколько продолжается моя попытка хоть как-то отомстить, но прихожу в себя, когда чуть ли не задыхаюсь от ярости. Первый без сил лежит на бетоне в углу помещения, а второй все еще карабкается.

— Будешь говорить? — вцепившись в горло огромного головореза, сжимаю так, что у него глаза превращаются в два блюдца. — Я тебя спрашиваю!

— Отпусти его, Андрей, — слышу за спиной голос Мариба. — Еще как будет говорить.

Швыряет на пол снимки. Штук десять. Девушка с ребенком на руках. Лет четырех. Темненький мальчик.

— Нет, — скотина орет как ненормальный. Откуда Мариб это откопал? Ведь никакой инфы про этих тварей нигде не было, как сказал Амиль! — Не смейте их трогать!

Мы не такие кретины, чтобы женщин и детей трогать. Но вот как-то нужно разговорить его!

— Что? Твой сын, да? А ведь у меня тоже должен был родиться ребенок! Но ты сбил мою женщину! И знаешь, что случилось дальше?

Рычу от злости, бью кулаком ему в челюсть. Сукин сын! Его лицо в крови, но все равно мне от этого не становится легче. От слова совсем!

— Я... Не знал, что она бе...

— Иначе не сбил бы? — еще один удар. — Все расскажешь! Абсолютно все, иначе я прикончу не только тебя, но и тех... Тех, кто на фотографии. Поверь, меня не просто так Зверем зовут.

— Я все расскажу, — хрипит. — Все расскажу, но не трогайте их.

Глава 27

Вероника

Голова снова раскалывается. Черт знает, сколько времени я лежу в этой больнице, понятия не имея, когда меня наконец выпишут. 

Больно... 

Больно от всего. А главное — от того, что за эти дни я приходила в себя от силы пару раз, но не увидела Андрея. Вот так. Не нужна я ему. Была бы нужна, не оставил бы меня ни на минуту. 

На глаза наворачиваются слезы. Даже Ангелина... И она меня не навестила.

Может, все-таки я ошибаюсь? Может, приходили, но я спала? Черт знает. Но очевидно одно: Андрей меня уж точно вычеркнул. Ну зачем я ему? Семью хочет он и детей. Я же больше никогда не смогу стать матерью. Так сказал врач маме, когда я была без сознания. Точнее, я была в себе и все слышала, но они об этом не знают. 

Дверь открывается, и в палату заходит женщина в белом халате. Среднего возраста. Смотрит на меня, затем удовлетворенно кивает. 

— Попытайся встать. Не бойся, больно не будет, — говорит она, слегка улыбаясь. 

За ее спиной замечаю маму. Она что, постоянно тут находится? Рядом со мной? С чего бы? А как же любимый единственный муж? 

Я сглатываю ком в горле, но не решаюсь сдвинуться. Голова не моя, даже глаза с огромным трудом открываю. А внизу живота невыносимо ноет. 

— Вероника, ну ты чего, деточка? Ты встать должна, моя хорошая. Давай же. Я помогу тебе, — мама подходит ко мне и поправляет подушку под моей головой. Обняв за плечи, помогает сесть. — Вот видишь. Если захочешь, то сможешь это сделать, родная. 

Наверное, она права. Но я сейчас ничего не хочу, кроме как отвернуться от всего мира и никого не видеть. Не слышать. 

Не понимаю, что со мной происходит, но желания жить не осталось... Как-то пусто себя чувствую. Внутри ничего нет. Абсолютно! Вспоминаю прошлые дни. То, как мы были счастливы. Какими влюбленными глазами смотрели друг на друга. Сравниваю со своим состоянием на данный момент и понимаю, что ничего внутри не щелкает. Даже слез нет. Вроде бы и сжаться в комок хочется, спрятаться ото всех, провалиться в темноту и никого не видеть, но в то же время... Боже, у меня что, все чувства внутри умерли? 

— Доктор, — зову ее тихо, — когда вы меня выпишете? Я домой хочу. 

Домой хочу, но понятия не имею, о каком доме идет речь. Я жила у Андрея, а до этого снимала квартиру. Мама... Нет, к ним я точно не пойду. Нужно будет срочно найти работу, а пока можно к Дане на некоторое время. Не думаю, что Зверь горит желанием меня видеть. Горел бы, хотя бы разок пришел, навестил.  Но нет! 

— Для этого ты должна постараться подняться на ноги, милая, — отвечает она, снова улыбаясь. — Вот как только самостоятельно будешь ходить по коридору, сразу же выпишу. Обещаю! 

— Спасибо, — выдохнув, отворачиваюсь к окну, замечая на подоконнике огромную вазу с красными розами. Интересно, кто их принес? 

Слышу звук закрывающейся двери, а потом какой-то скрип. Горячая рука слегка сжимает мою, а потом целует. 

— Ник, родная... — произносит мама тихим голосом. — Ты должна встать. Жизнь продолжается, милая. 

— Продолжается, — повторяю, невесело улыбаясь. — А ты как тут оказалась, мам? Как муж разрешил? Я же враг номер один! 

Заглядываю в глаза матери, где мелькает равнодушие. А потом она пожимает плечами, вгоняя меня тем самым в ступор. Ей действительно все равно? Неужели? 

Так, стоп! Ведь Андрей в тот день поехал разбираться с отчимом и обещал мне сломать ему кости. Но в итоге поломали меня, потом еще и растоптали, убили мою дочь. Мою Верочку. 

— Мы развелись, — сообщает она без капли эмоций. — Спасибо Владу и... Андрею, что открыли мне глаза. А именно с разводом помог Влад. Иначе за неделю я бы это сделать не смогла. Он в больнице. Алексей. А оттуда прямиком в тюрьму. 

— Значит, чужие люди смогли открыть тебе глаза. А родная дочь не могла это сделать несколько гребаных лет, да, мам? Ведь так получается? 

Во мне говорит обида. Мне больно от ее предательства и от того, что она ни разу не приняла мои слова всерьез. Не поверила. Вела себя так, будто я какая-то шлюха и гоняюсь за ее мужем. Да мне с самого первого дня было плевать на этого извращенца. Сукин сын! Мы с мамой были очень близки, но после его появления отношения разбились в пух и прах. Чтоб его! А главное, мама никогда меня не защищала. Наоборот! Отстранила меня от себя окончательно. Оттолкнула! А теперь чужие люди приходят и раскрывают правду, и моя единственная родная душа верит им! А как же я, черт возьми? 

— Прости меня, дочь. Я очень сожалею. 

Ее глаза блестят от слез, но я ни капли не верю в ее искренность. Интересно, почему? Может, потому, что она постоянно выбирала его, а не меня? 

— Мам, прекрати, — огрызаюсь. — Я ради тебя чуть ли не переспала с ним. Сто раз поблагодарила Бога, что Влада вовремя послал.  Оказывается, сукин сын врал насчет твоей операции. У него ни гроша не было. А я, будь неладна, поверила! 

Из горла вырывается истерический смешок. А потом он превращается в хохот. Господи, я просто представляю, что бы было, не появись Влад на пороге того дома. Кошмар! Ведь это не смешно, да? А я смеюсь от нервов, как ненормальная, чувствуя, как по щекам текут горячие слезы. 

— Я знаю, — отзывается она, сжимая мою ладонь сильнее, но я выдергиваю ее. — Прости, Ник. 

— Выйди, мам, из палаты, — на самом деле говорю тихо, но внутри черт знает что творится. Кровь кипит в венах. В висках стучат слова отчима. Господи, как же противно. От него и даже от родной матери!  — Мама, я сказала, выйди! 

Я хочу остаться одна. Пусть никто не навещает меня. Андрей, Ангелина... Даже Влад и Дана. Никто! Я никому не нужна...