Северная Ведьма (СИ) - Иванова Анастасия - Страница 22

– Ведьма выбрала вас, это очевидно! – улыбаясь, сказала немного тише Таисия.

– Вы перестанете говорить загадками, или нет? – начал терять терпение Климов.

– Не сердитесь, – примирительно произнесла Таисия. – Сейчас я вам все объясню. Когда Ваня Грачев рассказывал вам о своей поездке в Ковалевку, – а он наверняка рассказывал – он должен был упомянуть, что с ним была некая Таисия. Это я.

– Это я понял, – сказал Климов. – А причем здесь я?

– Не перебивайте, – остановила его Таисия. – В заброшенном доме на краю деревни нам явилась Ведьма, как вы ее назвали. И она передала мне послание, смысл которого в том, что я должна привести на болото человека, указанного ею. Судя по вашему рассказу, этот человек – вы.

– Привести на болото человека? – ошалело переспросил Климов. – Зачем?

– Так вы ничего не знаете? – несколько разочарованно сказала Таисия. – Не знаете местную легенду о болотных влюбленных? Хотя о ней сейчас почти никто не помнит. Ничего удивительного. Сразу хочу предупредить, что многое может показаться вам бредом. Всех нас воспитывали материалистами, но мир – он ведь немного шире общепринятых материалистических представлений, да? И доказательств тому – масса. Взять хоть Ведьму. Ее видели в разное время много разных людей: вы, я, Грачев, жители погибшей Ковалевки, наверняка кто-то еще, но у меня, к сожалению, нет точных сведений об этом. Поэтому постарайтесь отключить критическое мышление и просто послушайте, что я вам расскажу. Анализировать будете потом, если захотите.

И Таисия рассказала достаточно банальную, много раз слышанную Климовым в разных вариантах историю о двух влюбленных, юноше и девушке, родня которых была против их любви. Отличалась история тем, что девушка была дочерью колдуньи, сиротой, унаследовавшей от матери колдовскую силу. Когда влюбленные поняли, что им не совладать с разгневанными родственниками юноши, они утопились в болоте, не желая разлучаться, а перед смертью девушка-колдунья прокляла всех недоброжелателей, и окрестность вскоре опустела: кто-то скоропостижно умер, кто-то ушел искать лучшей доли в другие края. Старожилы уважали покой местных Ромео и Джульетты: поговаривали, что души погибших так и остались жить вместе на болоте.

Коммунисты с присущим им цинизмом наплевали на «суеверия» и выстроили в заповедных местах деревню. Как обычно, пострадали ни в чем не повинные люди, которых согнали осушать болота. Болотная парочка не пожелала мириться с присутствием соседей. Люди в деревне болели, на скот нападал мор, урожаев не было. Кто-то из местных вспомнил полузабытую легенду и предложил пригласить священника отслужить по погибшим сорокоуст. Священник долго колебался: церковь запрещает отпевать самоубийц, но измученные жители уговорили его.

– Батюшка отслужил последний молебен, и Ковалевка погибла, – закончила Таисия.

– Почему? – спросил Климов.

– Потому, что юноша получил прощение и ушел из нашего мира. А Ведьма осталась одна и отомстила: убила всех, кто снова их разлучил, в том числе и священника.

Тут Климова осенило:

– Так вот почему она все время твердила мне: «за ним»!

– Видите, все сходится, – улыбнулась Таисия.

– Все же странно, почему она не ушла вслед за своим любовником, – задумчиво сказал Климов.

– Она – колдунья, и ей нужен совсем другой обряд, – произнесла Таисия. – Собственно, для этого она и выбрала нас.

– Нас?

– Да, вас и меня. Вам нужно будет приехать в Череповец и съездить вместе со мной в Ковалевку через четыре дня, провести этот обряд. Успеете?

– Что это за обряд, можно узнать? – спросил Климов.

– Пока нет, – покачала Таисия головой. – Все в свое время.

– А если я не приеду? – прищурившись, спросил Климов.

Таисия быстро глянула на него, и в ее взгляде Климов успел заметить растерянность и страх, которые, впрочем, она быстро спрятала, опустив глаза. Когда она снова посмотрела на Климова, на ее лице был вызов и решимость.

– Вы смелый человек, Андрей, – холодно сказала она. – Но смелость ваша больше похожа на дурь. Ведьма убьет вас. И меня тоже. Но, впрочем, как хотите, уговаривать вас я не намерена. Разговор закончен, приятно было познакомиться.

Она встала, достала из кармана джинсов мятую купюру, быстро бросила на стол и повернулась спиной, собираясь уходить.

– Постойте! – повысил голос Климов, привстал и схватил ее за рукав огромного свитера. – Я пошутил.

Она оглянулась и презрительно посмотрела на него:

– Вы просто псих.

– Я приеду, Тая, – примирительно сказал Климов. – И сделаю все, что вы скажете. У меня ведь, как я понимаю, выбора нет?

– Нет.

– Значит, приеду.

– Вот и хорошо, – с облечением произнесла Таисия. – В Ковалевке нужно быть ровно в полдень, через четыре дня, как я уже говорила. Как приедете, сразу позвоните.

Она взяла салфетку, нацарапала на ней свой телефон и пододвинула Климову.

– Мне пора, – после небольшой паузы, дождавшись, пока салфетка с номером перекочует в карман климовской куртки, коротко бросила Таисия. – До встречи.

– Надеюсь, через четыре дня все закончится, – беспомощно улыбаясь, сказал Климов.

– Я тоже очень на это надеюсь, – приветливо кивнула Таисия, но что-то в ней напомнило ему змею с ледяным немигающим взглядом перед тем, как сожрать свою жертву. Климову стало совсем не по себе. «Мне просто показалось», – утешал он сам себя, когда Таисия уже ушла. – «Какой-то я стал мнительный». Расплатившись за кофе, он оделся и вышел на улицу.

Дождь закончился. Несмотря на то, что облака по-прежнему неслись по небу с бешеной скоростью, у земли стало тихо, время от времени проглядывало солнце. Климов пошел в сторону метро, закурил и задумался. У него осталось много вопросов. Почему Ведьма выбрала его? Почему выбрала эту Таисию? Интуиция подсказывала Климову, что Таисия в истории с Ведьмой и Ковалевкой – персонаж отнюдь не случайный, но явно что-то недоговаривает. И еще он с неприятным удивлением обнаружил, что тот неотвязный, неконтролируемый, почти панический страх, преследовавший его в прошлом ноябре, вернулся. «Только этого не хватало!» – со злобой подумал Климов, выбросил окурок в урну и нырнул в душноватый, отдающий несвежей сыростью вход московской подземки.

Вечером Климов сидел за компьютером и тупо смотрел на экран, время от времени бестолково щелкая мышкой. Работа не клеилась, потому что голова была забита мыслями о Ведьме. Отчаявшись, Климов выключил компьютер, подошел к окну и посмотрел на догорающий поздний майский закат, багровый, в полнеба, исчерченный темными маленькими тучами, похожими на карандашные штрихи. Черные силуэты сталинских громадных домов на фоне кровавого зарева казались мелкими и как будто наклеенными. Климову стало жутко: вдруг показалось, что за спиной стоит Ведьма и ждет, когда он обернется. Он покрылся липким потом, попятился спиной к выключателю, зажег свет и только потом решился оглянуться. Комната была пуста. Климов ослабевшими вдруг ногами доковылял до дивана и рухнул на него всей тяжестью.

– Фу, черт, – выдохнул он и утер пот со лба. – Надо проветриться. Засиделся я что-то.

Несмотря на желание убежать из дома прямо сейчас, он не мог встать еще несколько минут. Когда, наконец, силы вернулись к нему, быстро вскочил, будто боясь вновь внезапно ослабеть, накинул куртку и стремительно вышел из квартиры.

На улице совсем стемнело. На западе еще догорала узкая красноватая полоска заката, на которую надвигалось черное ночное небо. Климов по многолетней привычке полез в нагрудный карман куртки за сигаретами, но передумал, достал телефон, открыл адресную книгу и задумчиво начал перебирать фамилии. Собственно, то, что он хотел бы обсудить, – события, связанные с Ведьмой – рассказать можно было только Сане или Толстому. «Саня не подходит », – рассудил про себя Климов. – «Он ни на грош не верит в Ведьму, подумает, что у меня рецидив и упечет в свою клинику для больных на голову, как в прошлый раз». Оставался Толстый. У Толстого не было ни саниной проницательности, ни эрудиции, но зато было доброе сердце, умение слушать и сочувствовать, а главное – полностью отсутствовали сарказм и категоричность, иногда граничащие с узколобостью, столь характерные для Сани. Климов набрал номер Вадика.