Прямой наследник (СИ) - "Д. Н. Замполит" - Страница 31

Кремль прибрали лучше некуда, даже вечный лошадиный навоз сумели сгрести на задворки, а совсем уж непотребную грязь присыпать опилками. Надо запомнить и впредь задачи на уборку ставить «Чтоб чисто, как при митрополичьем приезде было!» Еще бы снежок выпал, но нет, обошлись лежащим уже две недели.

Сам же кир Герасим вылез, наконец, из возка и проследовал сразу в Успенский собор, где епископ Иона тут же начал благодарственный молебен. Собственно, дорога из Смоленска вполне безопасна, если не считать того, что вокруг XV век — и зверья дикого полно, и людей лихих. Нет, лесные тати на митрополичий поезд не позарятся, уж больно охрана сильна, а вот от верховских князей вполне можно такой фортель ожидать. Не ограбить, упаси бог, а пригласить в гости без возможности отказаться.

До обстоятельного разговора с владыкой дело дошло лишь на третий день, когда Герасим малость обустроился, принял первые доклады от своих слуг и посельских и даже успел лично проверить житницы и пересчитать серебро. Епископ Иона держал митрополичье хозяйство твердо и все сошлось, кроме нескольких владений — обычное дело, стоит хозяйской воле ослабнуть, как соседи залезают то с потравою, то с поборами, а то и отжимают кусок целиком. Да и посельские без твердого пригляда начинают блудить и больше думать о своей мошне, нежели о владычной. Не говоря уж о том, что и я к этому руку приложил и теперь изо всех сил изображал сочувствие.

Герасим, наконец, спокойно сидел на резном креслице, но после всей суматохи был похож на встопорщенную птичку — маленький, сухонький, с острой бородкой и без капли той дородности, которую в раскормленных попах моего времени почитали за солидность. Даже подрясник и однорядка у него серенькие, как у воробышка и всего-то митрополичьего — посох, перстень и шитая жемчугом скуфейка. А так — практически близнец Зиновия, троицкого игумена.

Я подошел под благословение, поцеловал протянутую руку и, повинуясь ее жесту, сел за стол с накрытой трапезой. Ради постного дня подавали рыбу и грибы, с коими и приготовили полдесятка разных блюд, от каши до целиком запеченной стерляди.

Герасим ел медленно, отдавая должное искусству митрополичьей поварни, изредка рассматривая меня неожиданно твердым взглядом серых глаз.

— Слышал о затеянной тобой школе, сыне, и о том, чему хочешь учить, тоже слышал. Дело богоугодное, но где наставников найти мнишь? Даже в клире образованных людей не достает.

— Вот и надо учить как можно больше! А наставников чаю найти в Царьграде, да выучить там тех отроков, что Никула повез.

— В Пандидактерионе? Вряд ли.

— Почему?

— Даже пятнадцать лет тому назад, в Константинополе ся убедил, что грекам не до школы, слишком их турки прижали. А ноне и того паче.

Да, Византия, похоже, доживает последние годы. И это еще повезло, что тридцать лет назад Тимур-хромец разгромил Баязида Молниеносного, а то бы греческая империя кончилась еще до меня.

— И даже за серебро не восхотят, кир Герасим?

— За золото, сыне, серебро у них не в цене. За деньги они на многое пойдут, да будет ли с того толк?

— Как же быть?

— Сербы да болгары. Множество наших братьев по вере под властью нечестивых агарян стенают и свою родину покинуть готовы.

— Знаете таких, отче?

Митрополит улыбнулся, собрав морщины вокруг глаз. Он же не стар, сколько ему, пятьдесят, пятьдесят пять?

— Знаю. И уже им отписал, как только с Никулой-хартофилаксом перемолвился.

Я только раскрыл рот, но Герасим опередил:

— Никулу при себе оставлю, ежели с Божьей помощью вернется. В дорогу ему от себя писем дал, в Царьграде люди есть, кто поможет.

— Спаси бог!

Дела византийские закономерно привели нас к возможной унии, а от нее к состоянию дел в Западной церкви, и тут митрополит выдал целую политинформацию.

Во-первых, католики все никак не могли преодолеть «Западную схизму», когда у них случалось по два-три папы и антипапы одновременно. Причем бардак творился такой, что два последовательных антипапы даже носили одинаковые имя и номер. А папу Иоанна XXIII с целью низложения обвиняли во всех возможных грехах — отравлении, симонии, растлении, пиратстве, что не помешало назначить его епископом после отречения.

Во-вторых, уже пятнадцать лет всей католической Европе давали прикурить гуситы — чешское религиозное движение. Причем, судя по размаху и успехам, это был не привычный мне тихий народец, а вполне еще буйные славяне. Во всяком случае, лупили они всех окружающих, включая пять организованных против них крестовых походов. А началось все со скромного каноника Яна Гуса (слава богу, хоть одно имя, которое я помнил из школьного курса истории!) и неприятия католической иерархии. Причем разброс в вопросах веры среди гуситов был весьма широк — от легкой модификации католицизма до его решительного отрицания. Радикалов удалось малость придушить, особенно после смерти вождя гуситов Яна Жижки (ура! Второе имя!), но от этой встряски западная церковь отнюдь не оправилась. Что характерно, католическая Польша играла в основном на стороне антикатолических гуситов — просто потому, что они мордовали немцев, врагов Польши.

В-третьих, продолжалось знатное рубилово на тему «кто главнее — собор или папа?» Я вот что-то соборов у католиков не упомню, значит, папы соборян таки задавят и будут править самодержавно, позволяя себе любые фокусы вроде деления мира между Испанией и Португалией. Ну, пока не напорются на Мартина Лютера и Реформацию. Ольга у меня, любительница сериалов, смотрела про Борджиа — вот примерно те годы, гуситы цветочками покажутся.

В-четвертых, под истошные вопли «Спасите-помогите!», исходящие из Царьграда, латиняне вознамерились прибрать под себя православных, и сейчас широко обсуждали унию, которая сможет преодолеть Великую Схизму — раскол 1054 года, когда папа и патриарх взаимно предали друг друга анафеме. Причем последние четыреста лет обе стороны считали унию возможной, но заметно не совпадали в подходе к земельному вопросу — кто кого в землю закопает. То бишь папа полагал, что главный он, а патрарх, напротив, считал себя главнее всех. Но тут приперли с востока турки и пришлось императорам Византии идти к латинянам на поклон. И в последние годы идет активнейшая переписка (то есть в размере большем, чем два отправления в год) между папским престолом, Константинополем и Вильно с Варшавой — именно в Речи Посполитой сейчас главное поле столкновения православных и католиков. Царьград того и гляди подпишется, там сильная партия за унию, и если это же течение возобладает в Литве, то княжество Московское останется в одиночестве. И что-то мне подсказывает, что Тверь и Новгород откачнут к латинянам. Вот оттого и пишут — папа Евгений Ягайле, Сигизмунду и Свидригайло, они ему в ответ, даже мне понтифик отписал, но так, для проформы. И хвастался, зараза такая, что учредил в Риме университет.

— Мыслю, сыне, аще унии предадимся, то душу потеряем. Вот двадесять лет назад по слову Витовтову собор русских епископов на Киевскую митрополию Григория Цамвлака поставил. Мнилось, то будет облегчение православным в Литве и Польше. Но латиняне как гнули свое, так и продолжали, и дале будут гнуть.

Все так, патриарх за унию потому, что его давят Палеологи в надежде что Европа спасет их от турок. Но латиняне себе на уме, прийти и разграбить Царьград они могут, а вот спаси его забесплатно — нетушки. Да и зачем нам уния? Ради включения митрополитов в кардинальскую банду Красных Шапок? Так примут же чтобы потом сожрать, серые волки они такие, чужие мы для них и потому корм.

— Так, отче. Они силу свою чуют и тех, кто слабее, слушать не станут.

— Так, сыне. А князья руские о княжении великом воюются и секутся, и на Москве, и в Литве.

— Уже нет. С Юрием мы мирны, с Шемякой в братстве. Василий же бога прогневал и убит на рати.

Митрополит покивал, не спуская с меня внимательных глаз. Похоже, он тоже считает унию чисто политическим проектом — ценой подчинения папе получить помощь против турок и кочевников. Да только что-то я не помню, чтобы Европа бросилась спасать единоверцев, она сама от турок отбивалась пока Россия не помножила Оттоманскую порту если не на ноль, то на малую величину. Так что православные нужны не для того, чтобы защитить, а чтобы бросить в огонь и тем самым закрыться самим.