Фараон (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 34

— Рассказывай, — сказал тот.

Парень сначала не знал, с чего начать, но вскоре под наводящими вопросами, вывалил всё, что видел и слышал за время, пока они не виделись. Рассказ затянулся на долгих четыре часа, так что слуги успели принести им прохладное вино и фрукты несколько раз.

— Значит говоришь бог Монту не унывает и не злится на то, в каких условиях его заставили жить? — уточнил он, после того, как племянник выдохся и замолчал.

— Не знаю дядя, — пожал плечами тот, — его никто не понимает: ни я, ни те, кто рядом. Особенно когда он начинает говорить на языке загробного мира. Он последнее время довольно часто на него переходит в обычной речи, пугая рабов и слуг.

— Насколько ты уверен, что он видел Осириса? — продолжил уточнять визир, самые важные для себя вопросы.

— У этого события был только один свидетель — Меримаат, который был тогда рядом с ним, — не очень уверенно, но всё же сказал Рехмир, — я его отдельно спрашивал про ту встречу, но он только сказал, что бог Монту надел на себя саван для мёртвых и отправился в пирамиду, откуда потом вышел крайне серьёзным и задумчивым. Он сказал, что бог Монту явно с кем-то виделся, но с кем ещё можно встречаться ночью в старой пирамиде?

— Это да, — согласился с ним Усерамон, — никто в здравом рассудке не станет пеленать себя и тревожить покой древнего царя.

— Да дядя и я о том же, — согласился Рехмир, — бог Монту сказал, что встречался с богом Осирисом, чтобы уточнить, когда наконец вернётся домой царь.

— И ответ его явно не обрадовал, — хмыкнул Усерамон.

— Да, я тебе писал про это раньше, — подтвердил Рехмир.

— Хорошо, тогда ещё вопрос. Ты точно уверен, что все подарки царя Хатшепсут были испорчены? — продолжил Усерамон, — лично видел своими глазами?

— Не только видел, но и нюхал, — парень наморщил нос, — только гнильё и плесень.

— Говоришь бог Монту приказал всё выкинуть в реку, — задумался визирь, — и даже не тронул посланника.

— Он хотел его кинуть крокодилам, но потом решил, что моя поездка важнее и передумал, — согласился племянник.

— А ещё, другие его божественные поступки ты видел? — визирь поднял взгляд на племянника.

— Постоянно! — тут уже юноша ни капли не сомневался в ответе, — каждый раз, когда он что-то делает или говорит, во всём видно его божественное происхождение. Такое скрыть просто невозможно — это все отмечают, не только я один.

— Это да, я сам с ним говорил, — согласился визирь, — он чужд этому миру.

— Кстати дядя, я попросил у него взять вам в подарок чашку и тарелку, из того божественного материала из которого он создал подарки для царя Хатшепсут. Прикажи принести маленькую красную шкатулку.

Визирь кивнул, крикнул слуг и вскоре перед ними оказалась требуемая шкатулка. Рехмир открыл её, распутал ткань, солому и достал предметы нежно-розового цвета такой тонкой работы, что Усерамон чуть не ахнул, когда племянник протянул ему тарелку и солнечные лучи заходящего солнца почти полностью просветили её.

— Боги! — изумился визирь, аккуратно рассматривая почти невесомую вещь, — откуда это сокровище?

— Бог Монту создал, — с гордостью ответил Рехмир, — сказал, что только на таких предметах едят боги, золото и серебро у себя они не используют.

— Да уж, — визирь аккуратно вернул предмет в шкатулку и осмотрел второй похожий предмет, отметив синий картуш царя Менхеперра на обратной стороне, — вещь истинно божественная.

— Для царя Хатшепсут он создал много таких, в наборе для неё есть разные предметы.

— Хорошо, я подам заявку на аудиенцию от тебя, — визирь кивнул, — только с одним условием.

— Каким дядя?! — удивился Рехмир.

— Кроме произнесения речей, восхваляющих царя Хатшепсут и преподнесения подарка от царя Менхеперра, всё остальное время ты будешь молчать, чтобы не услышал на приёме, — нахмурился Усерамон, — просто кое-какие твои слова сильно расходятся с тем, что я слышу каждый раз у царя, поэтому если ты не пообещаешь молчать, я сам сделаю от него этот подарок, а ты останешься дома.

— Что там могут такого говорить дядя? — удивился парень.

— Рехмир!

— Клянусь богами и своим посмертием, что буду молчать, чтобы не происходило на аудиенции у царя, — нехотя пообещал племянник.

— Отлично, молодец! — тот похлопал его по плечу, ровно также, как это обычно делал бог Монту, — сейчас иди домой, отдыхай, ты это заслужил. Я обо всё позабочусь. Главное помни, не треплись много о боге Монту и вообще вашей жизни в поместье.

— Спасибо дядя. Конечно.

Попрощавшись, Рехмир отправился к себе в дом, где уже собралась вся многочисленная семья, чтобы отпраздновать приезд старшего сына. Разговоры затянулись до ночи, поскольку всем было интересно, как там поживает царь о котором в столице ходит столько необыкновенных слухов.

Следующие три дня были наполнены встречами со старыми знакомыми, обедами с друзьями, подготовкой к аудиенции, а также закупками необходимого в обратную дорогу. Ради аудиенции у царя ему пошили новый схенти, поверх которого он одел золотой пояс отца, также у отца попросил усех, состоящий из тысяч продолговатых бисерин, золотых застёжек и подвесок. Когда он оделся, чтобы мама посмотрела, как он выглядит, та не смогла сдержать слёз — семья им могла по-настоящему гордиться.

И вот настал день встречи с царём. Задолго до назначенного времени, Рехмир прибыл во дворец, сильно волнуясь. Доверенный помощник дяди встретил его у входа и повёл в комнату, где он будет дожидаться приглашения.

— Господин Усерамон принимает вместе с царём посла от царя хеттов, — сказал тот, прежде чем выйти, — он сказал, что сам зайдёт за тобой и проведёт в зал.

— Спасибо, — волнующийся парень поблагодарил, а затем потянулся сразу к кувшину с вином, стоявшим тут же на столе и выпил пиалу, чтобы не тряслись руки. Он и раньше бывал у царя Хатшепсут и разговаривал с ней, но тогда он был сам по себе, а сейчас выступал официальным послом от другого царя, что накладывало на него другие обязательства, в которых опыта у Рехмира пока не было.

Сколько он прождал, парень не помнил, но наконец внутрь вошёл дядя, одетый много богаче и в то же время строже, чем он.

— Идём, твоя очередь, — показал он идти за ним следом.

Рехмир волнуясь и переживая за то, как бы что на нём ни помялось, шёл по дворцу, стараясь не смотреть по сторонам. Очень много людей и главное девушек, стояли небольшими группами и обсуждали новости. При виде него многие замирали и смотрели вслед, поскольку о его аудиенции знали все. Рехмир вместе я дядей вошёл в огромный зал для приёмов, в котором было сотни высших сановников, писцов, дворцовой гвардии и взгляды всех перевелись на одного него.

Усерамон объявил его и Рехмир, видя, как позади него слуги дяди несут два больших сундука с привезёнными им подарками, прошёл на середину и низко поклонился царю Хатшепсут, сидевшей на золотом троне в полном царском облачении, а слева и справа от неё стояли высшие сановники и жрецы государства.

Глава 18

— Великий царь Верхнего и Нижнего Египта, великая жена царя и супруга бога Амона, царь Хатшепсут, — начал он с низких поклонов и полных титулов царя, — твой царственный брат великий царь Верхнего и Нижнего Египта, царь Менхеперра поздравляет тебя с окончанием сбора урожая и шлёт дары из своего поместья.

— Мы приветствуем посла от нашего возлюбленного брата, — милостиво ответила царь Хатшепсут, держа в руках символы царской власти: хеку и цеп, — и сильно скучаем по нему. Как он поживает в своём затворничестве от всего остального мира?

— Царь Менхеперра просил передать, что всем доволен и по-прежнему не хочет покидать границ своего имения.

— Прискорбно нам это слышать, но такова его воля, — ответила царь Хатшепсут, — хорошо, показывай, что прислал нам наш возлюбленный брат.

Слуги вынесли два сундука и Рехмир открыл их, взяв первый предмет, лично раскрыл ткань и солому, предохраняющие чашку от тряски и других опасных для неё внешних воздействий.