Отпуск&Детектив - Устинова Татьяна Витальевна - Страница 12

– Вы вызвали меня только из-за вскрытия? – уточнила племянница Дубова. – Если так, то я вам все объяснила. – Она демонстративно встала. – Извините, у меня дела. Сегодня сын приезжает из лагеря, нужно обед готовить.

– Не только, хотя этого вполне достаточно. Валентина написала заявление, – будто между прочим обронил Белоногов, не сводя с нее пытливых глаз. – Она утверждает, что дядя умер после разговора с вами и явно не своей смертью.

На лице Ирины менялись краски: из пунцового оно становилось белым, почти прозрачным.

– Вот негодяйка. – Женщина задыхалась от гнева. – Кого нужно проверить в первую очередь, так это ее. Думаете, она любила дядю Женю? Ничуть не бывало. Ее интересовало только наследство. Знаете что, – Ирина вдруг положила руки на стол следователя, – я тоже напишу заявление. Пусть эту дамочку проверят по полной.

– Не кипятитесь, – примирительно сказал майор. – Может быть, придется делать эксгумацию. Вы не против?

На лице Ирины не дрогнула ни одна клеточка.

– Конечно, не против, – заявила она. – Делайте. Мне нужно что-то подписать?

– Витя, прими у гражданки бумаги по всем правилам, – сказал Сергей. – Если они обе напишут заявление, труп все же придется эксгумировать.

– Да без проблем. – Виктор повернулся к шкафу и достал листы белой бумаги. – Я вам все продиктую. Паспорт у вас, насколько я знаю, с собой.

– Пока будет вестись следствие, – добавил майор, – вы не должны покидать город. Надеюсь, это понятно?

Она вскинула голову:

– Разумеется.

Белоногов и Карагодов встали и подмигнули Виктору. Он вышел с ними в коридор.

– Мы возвращаемся в санаторий. – Александр похлопал его по плечу. – Держи нас в курсе. Хотя, я уверен, эта никуда не сбежит.

– Хорошо. – Роговенко покосился на дверь. – Вы тоже звоните.

Друзья распрощались и поехали в Феодосию. По дороге Белоногов задумчиво смотрел на море и вдруг хлопнул себя по лбу:

– Слушай, как это у меня вылетело из головы! Звони своим. Пусть они поднимут документы и узнают, было ли у Дубова завещание. Если да, то на кого.

– Верно, – расцвел Карагодов, немного разомлевший от жары. – Я тоже об этом не подумал.

Он достал телефон и стал набирать своих подчиненных.

Глава 7

Карагодову вместе с Роговенко пришлось присутствовать на эксгумации, и они радовались, что раскапывают свежую могилу. Рано утром труп доставили в морг больницы Темрюка, и судмедэксперт, проведя необходимые исследования, на следующий день назвал причину смерти. Александр позвонил майору почти в час ночи и выдохнул:

– Ты оказался прав. Знаешь, отчего умер Евгений Павлович?

– Полагаю, что сердечный приступ спровоцировали, – протянул Белоногов. – Интересно, чем?

– Инъекцией одного алкалоида, – отчеканил капитан. – Этого препарата в организме в избытке.

– Значит, Валентина, – проговорил Сергей. – Вряд ли дядя без всякой причины позволил сделать укол своей племяннице.

Карагодов с шумом втянул воздух:

– Представляешь, в этом санатории за день до смерти Дубова пропала целая упаковка ампул с лекарством. Они лежали в шкафу, в служебном помещении. Их не хватились сразу, потому что ни одному из больных это лекарство не было показано.

– Точно Валентина, больше некому. – Белоногов заволновался. – И завещание Дубова наверняка написано на нее. Саша, а ведь она может сбежать. Не думаю, что далеко: вечером я ее видел. Но ты все же поторопись.

– Есть, товарищ майор. – Голос Карагодова звучал уже бодрее. – С завещанием ты тоже прав. Старый дурень Дубов все отписал этой девице!

– Жди, – отозвался друг и отключился.

Как и полагали друзья, Валентину Троценко на рабочем месте они не нашли. Никого не предупредив, она уехала из санатория, и вдогонку ей понеслись ориентировки и оперативники. Врача Синцова задержали у него дома, когда добрый доктор уже готовился «делать ноги». Сергей надавил на него, и тот признался, что помогал своей любовнице Валентине отправлять стариков на тот свет. Кроме Дубова они «помогли умереть» двум одиноким старушкам, которые отписали свои квартиры пронырливой медсестре. На вопрос, почему Троценко разыграла комедию, давшую толчок расследованию, так называемый доктор объяснил: ей не давала покоя племянница Дубова. Боясь, что та ее опередит и начнутся проверки, медсестра поспешила в полицию, уповая на любовника: дескать, если к нему придут, он как главврач сумеет убедить в ее неадекватном состоянии, вызванном смертью жениха. Зачем же поднимать шум, если Валентина просто не в себе! Надеясь на смягчение наказания, Синцов дал адрес сестры Валентины в Коктебеле, где могла отсидеться эта прыткая девушка. Он оказался прав: там ее и поймали. Медсестру повезли в СИЗО, а приятели уселись в просторном санаторном парке под высоким кипарисом, чтобы еще раз прокрутить все обстоятельства «санаторного» дела – так, не сговариваясь, они его назвали.

– Не ожидал, что у меня будет такой плодотворный отпуск, – признался Белоногов, с наслаждением отхлебывая из высокого бумажного стаканчика заботливо принесенный администратором кофе глясе. – Ух, красота, лучше газировки.

– Наверное, мы, следователи, притягиваем разные неприятности, – пошутил Карагодов, блаженно вытянув ноги. – Зато тебе не пришлось скучать. Неделя пролетела незаметно. Сколько до конца твоего отдыха?

– Еще неделя. – Белоногов сурово сдвинул брови, но вдруг расхохотался. – Даже не представляю, что буду делать. Купаться я в промежутках успевал, вчера даже в город выбрался. В общем, придется кричать «караул».

– Ты мне здорово помог. – Александр тронул палочкой еще не растаявший кусок мороженого. – И организацию твоего досуга я беру на себя. В общем, утром жди моего звонка. Моя жена в восторге от твоей Ланы, и мы с ней вместе подумаем, чем вас занять.

– Ну, спасибо, друг. – Сергей кинул стаканчик в урну и попал. – А теперь поднимайся. Пойдем попробуем водичку. Надеюсь, ты не забыл плавки?

Наталия Антонова. Клубничная корзина

Румяное июньское утро пахло клубникой…

Может быть, потому, что корзина с клубникой стояла на столе.

Хозяйка частного детективного агентства Мирослава Волгина любовалась спелыми душистыми ягодами, не в силах оторвать от них взгляд.

Наконец она проговорила, обращаясь к своему помощнику Морису Миндаугасу:

– Зачем ты собрал так много клубники?! Мы же ее не съедим!

– Я ее собрал не для еды, – невозмутимо ответил он.

– А зачем? – удивилась она.

– Я собираюсь варить клубничное варенье.

– А, – протянула Мирослава.

Морис взял было корзину, но Мирослава быстро уцепилась за край:

– А что, есть мы ее совсем, что ли, не будем?

– Будем, если вы будете себя хорошо вести, – добавил он, усмехнувшись.

– Буду, – пообещала она и сладко потянулась, не отпуская при этом края корзины.

– Не будьте ребенком! Отцепитесь, – попросил он.

– Ни за что!

– Я взвешу, вымою и засыплю сахаром часть клубники, – принялся терпеливо объяснять он. – Остальную клубнику вымою и поставлю на стол.

– Не обманешь? – с притворным недоверием спросила она.

– Нет!

– Ладно уж, попробую поверить. – Мирослава отпустила край корзины.

Морис облегченно вздохнул. Но не успел он приподнять корзину, как ее рука ловко скользнула в ароматную глубину и выхватила из нее несколько ягод.

– Она же грязная, – укоризненно проговорил Миндаугас.

– Я вымою, – заверила его Мирослава.

– И почему вы такая нетерпеливая?

– Такая уродилась, – беззаботно отозвалась она.

На самом деле оба прекрасно знали, что терпения ей не занимать, если оно, конечно, требовалось для дела.

В это время зазвонил стационарный телефон. Морис снял трубку и через несколько секунд включил громкую связь.

Из трубки лился взволнованный женский голос. Он был полон отчаяния и мольбы.

– Мне очень нужна ваша помощь, – говорила женщина.