Хрущев. Смутьян в Кремле - Емельянов Юрий Васильевич - Страница 44

Через несколько заседаний выступили М.Г. Первухин и М.З. Сабуров. Оба выступления напоминали те покаянные речи, которые произносили Зиновьев, Каменев, Бухарин, Рыков и другие на XVII съезде партии. Оба оратора выражали одобрение доклада Хрущева и его политики. Оба выступавших рассказывали, в чем была суть их «ошибочной позиции». Но вскоре стало ясно, что покаяния Первухина, да и Сабурова показались делегатам съезда неискренними и недостаточными. Точно так же на XVII съезде покаянные речи бывших оппозиционеров встречали издевательскими комментариями и их высмеивали за недостаточно глубокое раскаяние. Первый секретарь Омского обкома партии Е.П. Колущинский утверждал, что ЦК КПСС проявил «особую гуманность в отношении Булганина, Первухина, Сабурова, но они не сделали из этого никаких выводов». Он говорил, что Первухин, «хитрит, выкручивается, хочет уйти от ответственности… Вместо того, чтобы рассказать съезду о своей подленькой роли, о том, что был вместе с грязной заговорщической группой, и чистосердечно раскаяться перед съездом». Ему вторил первый секретарь Саратовского обкома КПСС Г.А. Денисов, который столь же резко осудил выступления Первухина и Сабурова.

Осуждая в своем выступлении речь Первухина, председатель Госплана И.И. Кузьмин обвинял его в том, что тот «систематически проводил линию на преимущественное строительство гидроэлектростанций, в связи с чем, без необходимости, на цели этого строительства отвлекались огромные средства. Электрификация страны задерживалась, народному хозяйству наносился ущерб». Кузьмин обвинял Первухина и в том, что он сознательно навязывал вредные решения по химической промышленности. Кузьмин обнаружил подобные действия и в прошлом Сабурова. Его поддержал бывший председатель КГБ, а тогда первый секретарь обкома Татарстана С.Д. Игнатьев, который обратил внимание на «вредные последствия» «недальновидной, неправильной линии, которую длительное время проводили некоторые работники Министерства нефтяной промышленности и Госплана СССР в период руководства им тов. Сабуровым». Эти обвинения напоминали те, которые предъявляли во время московских процессов Пятакову и другим «хозяйственникам», обвиненным во вредительской деятельности. Поскольку же председатель КГБ Шелепин объявил действия «антипартийной группы» «заговором», то не исключено, что Хрущев и его сторонники запугивали своих противников возможным процессом, за которым могли последовать и массовые репрессии.

Однако дело до ареста «заговорщиков» и «вредителей» не дошло. Более того, не все участники выступления в июне 1957 года против Хрущева подверглись публичному осуждению. На XXI съезде КПСС по-прежнему не говорили о роли Ворошилова в борьбе против Хрущева в июне 1957 года, и он оставался на посту Председателя Президиума Верховного Совета СССР. Правда, маршал не выступил на съезде. Было объявлено, что Ворошилов заболел, и его речь была в письменном виде включена в стенографический отчет о съезде.

После продолжавшихся в течение десяти дней выступлений Н.С. Хрущев произнес заключительное слово. Подводя итоги 86 выступлениям, он заявил: «Передовики промышленности и сельского хозяйства, представители интеллигенции, партийные и советские работники – все товарищи, выступавшие на съезде, с глубокой убежденностью говорили о том, что задания съезда будут не только выполнены, но и перевыполнены. (Продолжительные аплодисменты.)» Хрущев выразил «самую искреннюю благодарность братским партиям за приветствия и дружеские пожелания успехов Коммунистической партии и народам Советского Союза. (Бурные, продолжительные аплодисменты. Все встают.)»

И тут Хрущев, подобно председателю Старкомхоза Гаврилину из «Двенадцати стульев», сбился на международную тематику и никак не мог остановиться. Он сообщил о том, что 3 февраля 1959 года на заводе Бхилаи, построенном за счет СССР и советскими специалистами в Индии, был получен первый чугун. Он сказал, что этот «чугун будет символом крепнущей дружбы народов Советского Союза и Индии (Бурные аплодисменты.)», и пожелал: "Пусть в огне этой домны сгорят все козни империалистов…" (Продолжительные аплодисменты.)» После этого он, имея в виду руководителей Индии, выразил им поддержку, заметив, правда, что «они с трудом произносят слово "коммунизм' и не всегда ясно, что означает в их представлении социализм». И все же, считая такие страны, как Индия, потенциальными союзниками СССР, Хрущев сказал: «Если взять страны, входящие в мировую социалистическую систему, и страны, которые ведут мужественную борьбу против империализма и колониализма, за свою свободу и национальную независимость, то перевес сил уже сейчас на стороне этих миролюбивых сил, а не на стороне империалистических государств. И по территории, и по численности населения, и по наличию природных богатств миролюбивые страны превосходят империалистические государства».

Потом Хрущев призывал к мирному соревнованию между капитализмом и социализмом: «Если говорить на коммерческом языке, очевидно, более доступном для представителей капиталистического мира, то давайте разложим свои «товары»: социалистический мир – свои, капиталистический мир свои. И пусть каждый строй покажет, где и сколько часов длится рабочий день, сколько материальных и духовных благ получает трудовой человек, какое он имеет жилье, какие ему предоставлены возможности для образования, какое участие принимает он в государственных делах, в политической жизни страны, кто является хозяином всех материальных и культурных богатств – тот, кто трудится, или тот, кто не трудится, но имеет капиталы… Предоставим народам возможность самим выбирать тот общественный строй, который больше отвечает их интересам».

Здесь Хрущев перешел к критике последних заявлений президента США Д. Эйзенхауэра, вице-президента США Р. Никсона, государственного секретаря США Д.Ф. Даллеса. Хрущев говорил: «В их выступлениях звучат призывы к какой-то настороженности, брошен камешек сомнений, чувствуется возврат к старой воинственной терминологии». Подробно Н.С. Хрущев остановился и на заявлении министра обороны США Н. Макэлроя, который сказал, что «Соединенные Штаты будут вести боевые действия с территории своих союзников, расположенных вблизи границ СССР, а Советский Союз должен будет полагаться лишь на ракеты, которые он сможет запускать со своей территории». В ответ Хрущев заметил: «Надо полагать, что англичане, французы, немцы, турки, греки, итальянцы, народы других стран, на территории которых расположены американские военные базы, обратили внимание на то, что сулит им такая перспектива… Если некоторые американские деятели полагают, будто в настоящее время их территория неуязвима, они могут прийти к выводу, что настал удобный момент, чтобы развязать войну, и в этой войне расплачиваться кровью и жизнью англичан, французов, итальянцев, немцев, турок и других своих союзников, территория которых в случае войны была бы опустошена ракетами среднего и ближнего радиуса действия».

Описав мрачную перспективу, ожидавшую народы Великобритании, Франции, Италии, Западной Германии, Турции, Хрущев сообщал, что в случае войны будут уничтожены не только эти страны-союзницы США: «Думаю, что американским стратегам пора прекратить строить свои расчеты на иллюзиях, будто в случае возникновения военного конфликта территория Соединенных Штатов останется неуязвимой… На самом деле Советский Союз сейчас имеет средства нанести сокрушительный удар по агрессору на любой точке земного шара. (Бурные аплодисменты.) Ведь не для красного словца мы говорим о том, что у нас организовано серийное производство межконтинентальных баллистических ракет. И говорим это не для угрозы кому-либо, а чтобы внести ясность в действительное положение дел. (Оживление в зале. Продолжительные аплодисменты.)»

После этого Хрущев рассказал о недавнем посещении США Микояном, который прибыл туда в качестве гостя советского посла в этой стране М.А. Меньшикова. Хрущев сообщил, что «в ответ на вопрос одного из корреспондентов о возможности моей поездки в США, аналогичной поездке А.И. Микояна, президент Эйзенхауэр недвусмысленно сказал, что это исключается. Он заявил: «Это нельзя делать в неофициальном порядке, как сделал г-н Микоян». «Выходит, – иронизировал Хрущев, – к нему одна мерка, а ко мне другая. (Оживление в зале.)… Получается что-то вроде дискриминации. (Смех.)… Пусть меня правильно поймут. Я вовсе не собираюсь просить визы на такую поездку. У нас дел много… Речь идет не о желании поехать в США, речь идет о другом – о правах человека. (Оживление в зале. Аплодисменты.) Непонятно, за какие проступки президент лишает меня возможности пользоваться тем, чем пользуются другие, получающие право посетить эту страну. (Смех в зале.)»