Названые братья. Сын императора (СИ) - Зайцева Мария - Страница 8

8

8

Быть сыном императора хорошо... С самого раннего отрочества Ежи не знал проблем с девушками, женщинами, дамами, леди... На любой вкус и цвет у него был выбор. И как доставить женщине удовольствие, он, конечно, тоже знал. Умел. И контролировать себя тоже умел… Так он думал. До этого момента.

Губы воровки были нахальными, смелыми... Но совершенно неопытными!

Она храбро проявляла инициативу, но вообще не знала, что делать дальше. И эта наивная смелость, сладкая, порочная неопытность, этот контраст, и снесли напрочь мозг принцу.

Он, вначале ошеломленный происходящим, затем чуть-чуть пришёл в чувство и, сжав свою добычу так, чтоб двинуться не могла, показал, как надо правильно целовать мужчину. Раз уж сама начала.

Скользнул языком между разомкнутыми губами, вызвав удивлённый возглас у мошенницы, усмехнулся тепло... И продолжил напирать, прикусывая нежную плоть, не позволяя отстраниться, заводясь все сильнее и сильнее от происходящего.

Девчонка, недоумевающе и испуганно дернувшись под ним в первый момент, когда сжал грубее и куснул агрессивней, затем вынуждена была покориться, расслабилась, позволяя целовать себя так, как было привычно Ежи. Так, как ему нравилось.

Когда Ежи, слегка обезумев и забыв, где он и с кем, рванул ворот широкой блузы на плече девушки, добираясь до нежной кожи плеча и шеи, она лишь успела упереться ладонями в его грудь и зашептала, судорожно сглатывая:

— Подожди... Подожди же! Я не это... Верней, это, но не... Ах...

Последнее она буквально простонала, потому что Ежи, не особо ее слушавший и добравшийся уже туда, куда хотел, понимал толк в ласках.

Тонкие пальчики судорожно сжались на плечах, голова откинулась, открывая беззащитное перед его напором горло, и больше девчонка не могла ничего говорить, только тихо, моляще постанывать и пытаться убрать наглые лапы, когда Ежи совсем уж терял всякий стыд...

А он обнаружил всю прелесть того, что мошенница была одета в брюки. По крайней мере, добраться туда, куда нужно, накрыть ладонью промежность и слегка сжать, выбивая из девушки изумленный стон, было очень легко. Не приходилось путаться в миллионе юбок и потом разгадывать загадочную конфигурацию нижнего белья.

— Нет... Нет-нет-нет... — с мольбой и горячностью зашептала воровка, быстро сжимая бедра, но Ежи, усмехнувшись, только чуть дальше просунул ладонь, поиграл пальцами прямо поверх ткани, нажимая сильнее, чем если бы просто к голой плоти прикасался, девушка тут же содрогнулась от прошившего тело сладкого спазма и так выдохнула нежно-нежно, беззащитно, что Ежи, окончательно теряя разум, дернул сильнее ворот блузы, открывая мягкое полушарие груди. Тут же накрыл губами остренький сосок, одновременно играя пальцами снизу, словно на изысканном инструменте, и его добыча зазвучала, правильно и волшебно.

— Ах… Матушка… Ай… Что ты?.. Нет-нет-нет… — словно в забытьи, шептала она, больше не пытаясь оттолкнуть его наглую ладонь внизу, подаваясь сама вперед, выгибаясь, чтоб подставить опытным, нахальным губам грудь. Ладони ее давно уже были свободны, но девушка и не подумала вернуть их вниз, продолжая заводить за голову, и теперь цеплялась за траву, едва ли соображая, что делает…

Эта отдача, эта невероятная искренность, совершенно покорили Ежи, а тихие жалобные стоны воровки звучали самой лучшей в мире музыкой…

И когда девушка громко ахнула, сжимая его ладонь между ног и выгибаясь так сильно, что практически уперлась макушкой в траву, Ежи, едва сам сдержался, чтоб не последовать за ней… Это было бы не очень правильно, да и стыдновато…

А так…

Он, как опытный любовник, переждал момент наслаждения своей добычи, вернулся к искусанным губам, глубоко и жадно поцеловал… А затем перевернул размякшую, вообще ничего не соображающую девушку на живот и сдернул с нее штаны…

Верней, попытался сдернуть, потому что это оказалось не таким уж легким делом, заставив пересмотреть удобство ношения мужской одежды женщинами. Юбку-то однозначно легче задирать…

Пока он немного растерянно возился в тугим ремнем на поясе, воровка пришла в себя и неожиданно дернулась, вырываясь из его рук.

Ежи настолько удивился, что только и успел возмущенно рыкнуть:

— Эй, куда???

И рвануть вперед, пытаясь поймать ускользающую добычу.

Но воровка, проявив недюжинную прыть, прямо как была, на четвереньках, сбежала прямо у него из-под носа!

Ежи пронаблюдал светлое пятно крепкой попки в полумраке генеральского сада, неловко и глупо протянул руку, словно надеясь, что мелкая зараза сейчас одумается и вернется…

А затем, осознав, что добыча упущена, бессильно повалился на примятую траву, ругаясь сквозь зубы всеми нехорошими словами, что услышал за этот месяц от Волка и близнецов.

Над ним висела совершенно равнодушная к людским терзаниям, потерям и разочарованиям луна, из генеральсткого дома слышались звуки модного нынче вальса, дико болел живот и все, что южнее…

Ежи машинально положил ладонь на самое дорогое, зашипел от боли и неожиданно даже для себя самого расхохотался.

Вальс пошел на второй круг, луна скрылась за облаками, а Ежи все не мог остановиться и перестать дико, неприлично громко ржать над собой, дурацкой ситуацией и тем, что его уже второй раз за эти сутки поимели… И кто? Какая-то мелкая воровка!

Смех резко оборвался, и Ежи, ощутив внезапный прилив злости, перевернулся со спины на четыре точки опоры. Постоял так, пережидая спазм внизу живота и, сцепив зубы, поднялся.

Дом генерала горел огнями, и где-то там исчезла его сегодняшняя добыча…

Ну ничего, ничего…

Мужчины рода Агеллонов, прямым потомком которого являлся принц крови Анджеер, славились отчаянным упрямством, смелостью, решительностью и перекрывающим многие из этих положительных качеств сумасбродством… И Ежи по праву считался истинным наследником своих славных предков.

Так что не убежит от него воровка.

Не сможет просто.

9

9

Ежи не успел дойти до генеральского дома, и может быть, это к лучшему было, потому что кровь в голову возвращалась с трудом и малыми порциями, в глазах все краснело, в горле клокотало яростью. Да еще и низ живота не желал проходить, напрямую призывая к действию: догнать, схватить, наказать, наказать, наказать! А потом выдохнуть и еще раз наказать. Но уже ме-е-едленно-о-о…

Но кровожадным фантазиям Ежи сбыться было не суждено, потому что на подходе к дому его перехватили. Непонятно каким образом внезапно заплелись ноги, и Ежи с приглушенным злобным рычанием повалился в мягкую траву.

Еще не осознав произошедшее, попытался встать, но сверху навалилось что-то невероятно пушистое и тяжелое, а в лицо ткнулся мокрый нос.

По косвенным признакам Ежи опознал Вишенку, разозлился еще больше и попытался скинуть с себя мохнатую скотину.

Но Вишенка, когда надо, умела притворяться упрямой козой, а потому с места не двинулась. Наоборот, еще сильнее навалилась и, радостно оскалившись в лицо Ежи, облизала его щеки мокрым, липким языком.

Ежи, задохнувшись, взъярился еще сильнее, забарахтался, приглушенно ругаясь подслушанными у Волка словами, но безуспешно. Вишенка и не думала реагировать на знакомые сигналы.

Зато насмешливый шепот неподалеку заставил замереть настороженно:

— Эй, щенок, не обижай мою сестренку! Она ревнует!

Ежи повернул голову, отдуваясь от пушистой шерсти нахальной волчицы и с неудовольствием увидел в шаге от себя спокойно сидящего на траве Волка. В полумраке весело сверкали по-звериному его зрачки, а неподалеку Ежи увидел еще две пары таких же отблесков. Прекрасно, значит, вся волчья семья тут. И какого, спрашивается, темного органа они здесь забыли?

— Убери свою блохастую тварь, — прошипел злобно Ежи, еще раз попытавшись скинуть волчицу с себя.

— Не могу, — оскалился Волк, показывая невероятно белые в полумраке клыки, и выражение его лица тут же повторили еще две волчьих морды рядом, — она мне не подчиняется…