Талисман цесаревича (СИ) - Ежов Сергей - Страница 36

— Капитан Булгаков, рад Вас видеть. — официальным тоном говорит Павел — Рад, что Вы не задержались. Господа! — обращается он уже ко всем — Несколько минут назад гонец принёс мне известие чрезвычайной важности: моя матушка, императрица Екатерина Алексеевна, на охоте упала с коня, и с многочисленными повреждениями доставлена в Царское Село. Посыльный доложил, что императрица ещё жива, но находится в бессознательном состоянии, и ранения ея так тяжелы и многочисленны, что в любой момент она может испустить дух. Мне надлежит незамедлительно ехать в Царское Село для принятия дел и должности. Есть ли у вас предложения и дополнения?

Делаю шаг вперёд:

— Ваше императорское величество! Вы никогда столь срочно меня не вызывали, и посему я, заподозрив неладное, отправил посыльного к командиру Павловского полка. Гонец повёз уведомление, чтобы он был готов поднять полк в ружьё. Попросил командира прислать к Вам офицера связи. Прошу наказания, если сие сделано неверно.

Лицо Павла посветлело:

— Благодарю за службу и предусмотрительность, гвардии полковник Булгаков. Когда Вы направили посыльного?

— Три минуты назад. Он конный, так что полагаю, уже в штабе. Я велел скакать со всей возможной скоростью.

Павел подошел к столу набросал на листе бумаги несколько слов и протянул её мне:

— Пошлите посыльного с сим приказом, чтобы полк в полном составе, конный и оружный выдвигался в Царское Село.

Я выскочил из кабинета и схватил за плечо первого попавшегося офицера, им оказался прапорщик Вредль.

— Иван Карлович, немедленно скачите в полк, передайте сей приказ командиру полка. На словах скажите, что императрица Екатерина приказала долго жить, император Павел Первый идёт получать отчий трон. Вперёд, гвардии прапорщик!

— Слушаюсь, гвардии капитан! — расплылся в улыбке Вредль. Ещё бы. Прапорщик гвардии совсем не чета армейскому!

— Гвардии полковник. — поправил я прапорщика — Сделайте всё должным образом, и я лично посодействую вашей карьере. Но будьте начеку, не доверяйте никому из посторонних.

Вредль посерьёзнел, откозырял и бросился вниз. Через несколько секунд он в сопровождении двух кавалеристов помчались в сторону штаба полка, а я вернулся в кабинет. Павел бросил на меня взгляд, я ответил ему успокоительным кивком, мол, всё в порядке. Павел продолжил речь, которую держал до этого:

— Князь Куракин, Вы не отвлекаясь ни на что, изымаете все бумаги матушки императрицы, даю Вам в помощь полувзвод курсантов полковой школы младших командиров. Это воспитанники полковника Булгакова, можете полностью полагаться на их выучку и верность. Вопросы?

Поднимаю руку

— Если позволите, я имею таковой.

— Задавайте.

— Отрядили ли Вы такой же отряд в Зимний дворец? Там тоже нужно изъять бумаги и опечатать архивы.

— Действительно, чуть не упустил, благодарю Юрий Сергеевич. Граф Разумовский, поручаю Вам сие дело, в помощь отряжаю полковника Булгакова. Полковник Булгаков! Вашей задачей станет также приведение к присяге гвардейских полков. Примите подобающий вид, бумаги Вам подготовят.

Приблизившись вплотную, Павел шепнул мне:

— Юра, следи за ним внимательно.

— Слушаюсь, Ваше императорское величество! — громко отвечаю я.

Спустя короткое время мы с Разумовским выехали в сторону Петербурга. Ехали одвуконь, а с нами взвод гренадеров Павловского полка.

Я одет в повседневный мундир с полковничьими погонами, в чехле на заводной лошади — парадный мундир для поездки по гвардейским полкам. Основная часть личного состава гвардейцев сейчас в летних лагерях, но немало их несёт охрану государственных учреждений в Питере.

Сразу после отъезда даю команду:

— Рысью МАРШ!

И в колонну по три порысили в сторону Питера. Спустя час даю команду сменить лошадей, утомлённых оставляем в каком-то постоялом дворе. Хозяину, который попытался возразить, я, не говоря дурного слова, съездил кулаком в рыло.

— Если хоть одна лошадка заболеет, я тебя, сукин кот, лично повешу. — не повышая голоса предупреждаю наглого халдея.

Снова в седло, и спустя ещё чуть менее часа подъезжаем к Зимнему дворцу. В карауле стоят семёновцы, это хорошо. Почему-то я сильно не люблю преображенцев и измайловцев, а вот к семёновцам такой неприязни нет. В чём тут причина не знаю: по здравому размышлению все они одним миром мазаны, все разбалованные белоручки, в большинстве своём давненько не бывавшие на реальной войне. Ничего! Скоро вы получите суровые уроки любви к Родине!

— Начальника караула ко мне! — с седла командую караульным.

Спустя всего лишь минуту навстречу выходит майор.

— Господин майор, сегодня произошла трагедия: на охоте упала с коня и погибла Её императорское величество Екатерины Алексеевна. Его императорское величество Павел Первый прислал его сиятельство графа Разумовского изъять и опечатать бумаги императрицы Екатерины, а также опечатать личные императорские архивы. Вот мои полномочия.

Протягиваю майору приказ Павла Первого. Майор, бегло прочитав бумагу, возвращает её мне и вытягивается по стойке смирно:

— Господин полковник, ваше сиятельство, извольте следовать за мной!

В кабинете императрицы нас встречает невзрачный мужичонка в блестящем мундире. Вернее так: мужчина внешне высок и статен, лицо правильное, но общее впечатление какое-то неприятное. Ставлю рупь за сто: этот конторский деятель или педофил, или педераст, или ещё какой извращенец. Жизненный опыт учит прикладной физиогномике.

— С кем имею честь? — спрашивает конторский.

Подаю ему приказ и повторяю то, что сказал майору:

— Её императорское величество Екатерины Алексеевна приказала долго жить. Его императорское величество Павел Первый прислал его сиятельство графа Разумовского изъять и опечатать бумаги императрицы Екатерины, а также опечатать личные императорские архивы. Вот мои полномочия.

— Действительный тайный советник Иван Иванович Бецкой — представился мужчина и чуточку помолчав, добавил — Следуйте за мной.

Бецкой вскрыл большой деревянный шкаф и указал рукой:

— Это текущие документы, ожидающие рассмотрения и подписи императрицы. Будете изымать?

— Шкаф кажется надёжным, мы его просто опечатаем. — ответил Разумовский.

Приспособления для опечатывания Бецкой вынул из комода, и шкаф был опечатан тремя нашими личными печатями.

— Вас что-то интересует особо?

— Да. Нас интересует личная переписка Её величества, а главное — проекты и подлинники завещаний Екатерины Алексеевны, а также проекты законов о престолонаследии, если таковые существуют. — сказал я, а Разумовский как-то тоскливо и злобно покосился на меня. Впрочем, это выражение продержалось на его лице буквально несколько секунд, но я успел его отметить.

Бецкой подошел к стене и отодвинул деревянную панель. За ней оказалась стальная дверь сейфа. Из него мы вынули с десяток кожаных папок разной степени наполненности. Отдельно Бецкой подал нам богато инкрустированный ларец:

— Это черновики и подлинники завещаний Её императорского величества.

— Ваше высокопревосходительство, у вас найдутся кофры для перевозки дипломатической почты?

— Имеются, полковник. Следуйте за мной.

Мы отошли на несколько шагов, и Бецкой достал из другого комода пачку аккуратно сложенных парусиновых кофров с железными задвижками на горловинах. Всё это время я боковым зрением следил за Разумовским, и не ошибся: воровато оглянувшись на нас, граф быстро свернул в трубку два листа и сунул в рукав.

— Секундочку, ваше высокопревосходительство. — извинился я и направился к Разумовскому, вынимая из кобуры пистолет.

— Андрей Кириллович, извольте вернуть на место бумаги, которые вы украли.

— Что вы себе позволяете, капитан?

— С вашего позволения, полковник гвардии. Достаньте из левого рукава бумаги и верните их в папку. — мой пистолет уже смотрел в переносицу графу — Считаю до трёх. Раз!

— Будь ты проклят, быдло! — с этими словами Разумовский вытащил бумаги из рукава и бросил в папку.