Тихий мертвый лес (СИ) - Кондратов Александр Михайлович - Страница 29

Люди скрылись в тумане, и ворота закрылись, исчезнув. На душе было очень тяжело, и я теперь понимал, зачем божество просило меня помочь ему.

— Скажите, а насколько поступки человека влияют на его загробную жизнь? — Поинтересовался я, пока следующая служба только начиналась.

— Каждый грех несет за собой злую судьбу, и человеку придется долго исправляться, чтобы очистить свою душу перед перерождением. Также старики, прожившие долгие десятилетия, долго живут в мире и покое, пока их воспоминания не угаснут и души также не очистятся.

— То есть суть загробного мира — это очищение души? Чтобы она могла начать новую жизнь, без какого-либо груза из прошлой?

— Именно. Для каждого человека загробный мир свой. Грехи выносить тяжело, праведные поступки легче, а счастливые моменты тяжелее всего.

— Почему? Разве счастье не самое лучшее, что человек испытывает в жизни?

— Именно поэтому. Хорошие поступки греют душу, грехи ложатся тяжелым грузом, а счастье — это то, отчего человеку отказаться тяжелее всего. Душа понимает, как крупицы счастливых воспоминаний растворяются без следа, и старается удержать их всеми силами. А потому душа, обретшая покой и ушедшая без сожалений о прожитом, больше всего готова к новой жизни и легче расстается с прошлой.

— Вот оно как.

Это грустно, что после смерти человек вынужден расстаться абсолютно со всем, что он пережил. Мне казалось, что если жизнь после смерти и есть, то лучше бы это был тот самый рай, особенный для каждого. Но с другой стороны — в этом мире человек, вне зависимости от ошибок, которые он совершил, имеет право на новый шанс. Не неся бремени своих поступков.

Я уже понимал, что погибли целые семьи, и значит придется провожать детей. Однако, глядя на малышей, которые плакали и цеплялись за одежду матерей, крича, что им холодно, я чувствовал, как моя собственная душа разрывается на куски. Смерть любого человека — это трагедия. Смерть ребенка — это чудовищная трагедия.

— Не бойся, — присев перед пятилетним ребенком на корточки, я погладил его по голове, — совсем скоро вы с мамой, папой, братьями и сестрами окажетесь дома. Там будет тепло, много вкусной еды и игрушек. И тебе больше никогда не будет холодно.

— Обещаешь? — Спросил малыш, глядя на меня заплаканными глазами.

— Конечно, — пытаясь проглотить ком, подступивший к горлу, улыбнулся я.

Этот день был самым долгим и тяжелым в моей жизни. Но я совершенно не жалел о том, что согласился. И когда мы вернулись в склеп, а моя душа вернулась в тело, у меня чесались руки.

— Не спеши, — осек меня мужчина, — я понимаю, что ты испытываешь, но у меня нет ни малейшего желания так же провожать тебя. По крайней мере, не раньше, чем через пятьдесят лет.

— У меня тоже нет желания помирать молодым, — сказал я, — однако эта тварь, скорее всего, пришла с того берега реки. Когда я разговаривал с Феосом, божеством с прибрежной деревни, он сказал мне, что там стало очень опасно. Скорее всего что-то там произошло, и поэтому столь мощный демон вторгся в город. А что, если такие же существа нападут на деревни? Как защищаться тем людям?

— Безусловно мы не можем оставить это все так, — кивнуло божество, — но мы едва совладали с одним демоном, который был на земле людей, около храма. Такой же, в своей родной среде, будет вдвое сильнее.

— Мы были не готовы, — возразил я, — в доспехах я бы смог справиться с ним.

— Смог бы, — не стал спорить бог, — но что, если их будет двое? Трое? Что ты будешь делать тогда?

— Я жил на том берегу полгода и не видел ни одного сильного монстра, даже когда разрушал тотемы в проклятых поселках. Вполне возможно, что этот демон был единственной угрозой, и сейчас там все по-старому, однако мы не узнаем этого, если я не отправлюсь за реку.

— И что же ты собираешься делать? Будешь ходить по лесу в надежде что-то найти?

— Я постараюсь связаться с одним знакомым. Это дух леса.

— Дух леса… что же, если это кто-то такой, то шансы на успех значительно возрастают. Но сначала нужно узнать, как демон проник в город. Странность в том, что никто из караульных на стенах и городских воротах не пострадал, а жертвы были только внутри города. И либо этот демон оказался достаточно умен, чтобы проникнуть незамеченным, либо…

— Кто-то его привел?

— Скорее, призвал, — кивнуло божество, — и вот в это я охотно верю. Потому что от демона не осталось ни следа, а значит, у него очень слабая материальная основа. Скорее всего это был лед. А подобные демоны не разбирают, кого атаковать. Они практически неразумны, ведь их разум застлан пеленой ненависти и жажды крови. И значит, проникнуть в город незамеченным ему было не под силу.

— В таком случае надо понять, с какой целью могли призвать этого демона. Например, ликвидировать высокопоставленного человека.

— Возможно, но пока мы можем лишь гадать, — сказало божество, — в любом случае, Игорь, не делай поспешных решений и не торопись махать топором. Если в этом деле и правда замешаны люди, то одним освященным оружием от них не отбиться. А ты, как я думаю, даже никогда и меча в руках не держал.

— Верно, — кивнул я, — даже топор мой и тот для рубки дров, он не боевой.

— Поэтому тебе тем более нельзя торопиться. К тому же, разве тебе не стоит обезопасить свое жилище? Странно, что человек, близкий к духовному миру, не озаботился даже простейшими оберегами.

— Вы уж извините, но, если бы я знал, как это делать, разве ж с моими ресурсами не превратил бы уже свой дом в крепость?

— И то верно. Что же, тогда тебе нужна особая книга. Хоть она толстая и скучная, но в ней содержится вся полезная информация о духах, демонах, божествах и прочем. И самое главное, в ней описано, как писать святые знаки и как создавать обереги.

— И где же такая продается? — Спросил я, вспоминая, сколько у меня серебра осталось.

— Эта книга слишком ценна, чтобы её продавать. — Улыбнулось божество, — и она является важным учебником для монахов и паладинов, так что где-то за пределами храма её найти крайне трудно. Но не переживай, я тебе одолжу один экземпляр. Бережно храни его и верни в целости и сохранности, когда он тебе перестанет быть нужным.

— Спасибо вам огромное! — Искренне поблагодарил я. — Вот только смогу ли я его прочесть?

— Многое написано простыми чернилами, и у тебя могут возникнуть трудности, это правда. Но священные знаки ты прочтешь без проблем, а большего тебе и не надо на первое время.

На том и порешили. Книгу мне выдали в кожаном футляре и пожелали счастливого пути. Не став терять времени, я вернулся домой, выкатил из погреба бочонок холодного пива, попросил оправившуюся после жуткого вечера кухарку приготовить побольше еды, и сел в кабинете за изучением книги.

Она действительно была толстой, но многие страницы занимали красочные картины, явно рукописные. На них были изображены святые, божества и прочие важные для местной религии личности, и это я большей частью пролистывал, потому что все равно не понимал большинства слов. Но некоторые, пусть и написанные на местном языке, тут же отражались в сознании яркими образами, и стало понятно, что написаны они с использованием духовной силы.

Медленно, но верно, долистал до глав со священными знаками и оберегами. Автор книжки решил к каждому описанному символу и знаку добавить развернутую историческую справку, так что приходилось продираться через тонны текста, и в какой-то момент я решил переписать знаки на отдельные листы, чтобы потом не мучиться с поиском.

Чернил хватало, перьев тоже, карандаши также были наточены, и я приступил к тяжелому и нудному занятию. Осознавая важность этого дела, я прерывался лишь на еду, мытье и сон, не выходя даже на прогулку. И спустя несколько дней аккуратно сложил и подшил бечевкой листы с переписанными описаниями, почему-то вспомнив, как когда-то давно защищал курсовой проект и так же мучился с пояснительной запиской на десятки листов. Эх, было время.

Символы действительно поражали. Стоило лишь взглянуть на изящную закорючку, как в голове сразу представал образ его действия и описание. Словно бы включался краткий видео-обзор, что было крайне удобно. И это помогло, не тратя излишне много времени на авторские описания, составить собственную классификацию, чтобы в переписанном варианте было очень удобно ориентироваться по содержанию.