Не разбивай мое сердце, босс! (СИ) - Голд Лена - Страница 23

— Ты мог бы все рассказать мне. Мог бы поделиться со мной переживаниями. Да, я знаю, что между нами все случилось слишком спонтанно. Но я так сильно верила тебе... Ни капли не сомневалась, Аверин! Но... Я сильно разочаровалась.

— Мне даже сказать тебе нечего, Ир. Но если ты выслушаешь меня... То, возможно, поймешь. Однако это не изменит того факта, что я при любом раскладе поступил с тобой как настоящая скотина. Ир, знай одно: что бы я ни сделал... Клянусь, я люблю тебя. Я в последнее время ни о чем, кроме тебя, думать не мог. Но тупо отгонял от себя эти мысли. Потому что не мог я. Ну не мог подставить ребят и лишить их всего, чего мы добивались вместе много лет.

— И ты, вместо того чтобы по-человечески поговорить, решил, что будет легче сломать меня. Бить словами, топтать мои чувства... Все ведь могло бы сложиться куда лучше, расскажи ты мне...

Я глубоко вздыхаю. Не отвожу взгляда от Стаса, который тоже смотрит на меня не переставая. Прямо в глаза. В который раз целует мою ладонь.

— Я надеюсь, что мои родители ничего не знают? — с надеждой в голосе спрашиваю я. — Вы же им не звонили? Я не хочу, чтобы они видели меня в таком состоянии, Стас.

— Не звонили еще. Хотя я хотел. Наташа сказала, что ты будешь против. И что разозлишься. Может, все-таки стоит им сообщить?

— Нет, пока не надо. Выпишут меня, я же чувствую себя нормально.

И снова кто-то стучит в дверь. На этот раз в палату заходит врач. Сжимает в руке белоснежные листы бумаги.

Стас поднимает на него глаза.

— Олег Павлович, вы же с хорошими новостями? С Ириной ведь все хорошо?

— Все прекрасно. И с тобой, и с твоей Ириной. И даже с вашим малышом.

Я в недоумении хлопаю ресницами. Перевожу взгляд на Стаса, который не менее шокирован, и снова возвращаюсь к врачу.

— О чем вы? — усмехаюсь. — У нас нет малыша, Олег Павлович.

— Вы не знали? Ирина, вы беременны. На УЗИ не хотите записаться? Как раз узнаете точный срок.

Сглатываю ком в горле. Черт! Срок узнать хочу, конечно же. Но это так неожиданно. Да ладно! Я беременна? У меня будет малыш?! То есть... У нас со Стасом...

— Ир, — Аверин смотрит на меня вопросительно.

— Я не знала. Не знала... — шепчу невнятно. — Беременна... Господи, это настоящий сон. Я беременна от тебя, — усмехаюсь. — Но…

Глава 25

Чтобы прийти в себя, мне потребовалось время и свежий воздух.

Стас с доктором вышли и оставили меня одну. А я пытаюсь соединить в одно все факты. Они идут вразрез с тем, что я думала обо всем происходящем раньше.

Ненависть и обиды сошли на нет. Теперь они кажутся такими незначительными.

Многие вопросы теперь имеют ответы. Однако буря внутри меня назревает.

Я рада. Безусловно, рада, только проклятое «НО» такое большое. И такое…

Сумасшедший поток мыслей прерывается стуком в дверь.

— А это снова мы, — девчонки входят с яркими улыбками и громкими визгами.

— А вы откуда узнали? — цокаю языком, уставившись на них в недоумении. Говорили, что вернутся позже, а сами партизанили?

— Ну мы же твои подруги?

— К тому же твой доктор говорил очень громко, — вставляет Таня.

— Итак, мы жаждем подробностей. Грязных, потных и…

— Наташа, — подруга шлепает ту по плечу.

— Что?

— Ты не знаешь, откуда, как и после чего берутся дети? — мои брови взлетают вверх с ухмылкой.

— Поведай, мамочка, — улыбнувшись, она смягчает лицо и трогает мою руку. — Мы так рады, — говорит тихо, почти шепотом, словно секрет.

Смотрю на Таню, та почти рыдает и просто обнимает меня.

— Ну чего ты как квашня, счастье у подруги, а ты лимона объелась, — бубнит Ната.

— Отвали, я за Иру радуюсь, — сильнее прижимается ко мне.

— Радуются с улыбкой, а ты села за рояль и Лунную сонату играешь. Мы либо уснем, либо все реветь будем в итоге.

Ее слова заставляют немного расслабиться и даже посмеяться.

— Ириш, ну и как это? — Таня смотрит на меня искрящимися глазами.

— Блин, девочки я в таком замешательстве, — признаюсь им, потому что это меня гложет. Я должна быть самой счастливой, а в итоге не могу принять свои мысли, и это так путает.

— Ты что, не рада? — задают вопрос в один голос.

— Ну, разумеется, рада, — опускаю глаза на свой пока что плоский мягкий живот и касаюсь его, поглаживая. — Просто, знаете, то я должна его любить, то не должна. То ненависть, то радость, то отчаяние. А там… боже… — меня передергивает от мысли о том, что могла умереть в том отвратительном месте.

— Тише, тише… — подруги с разных сторон обнимают и просят помолчать.

— Мне никогда в жизни не было так страшно, — снова подаю голос с признанием, иначе взорвусь от невысказанных эмоций.

Не замечаю, как меня вырывает из реальности и я засыпаю.

Когда я просыпаюсь, ощущаю, как мою руку кто-то гладит и целует в открытую ладонь.

Невольно сжимаю ее, пытаясь сохранить эту нежность, потому что знаю, что это Стас.

Приоткрыв глаза, я сталкиваюсь с его внимательным взглядом.

— Я долго спала? — спрашиваю, зевая.

— Нет, всего полтора часа, — его голос звучит устало, а на лице тень переутомления.

— А девочки? — осматриваюсь, потому что они были со мной в последний момент перед тем, как я погрузилась в дрему.

— Они поехали домой, но сказали, что вернутся.

— Хорошо, — ложусь обратно на подушку и вновь замолкаю.

— Я поговорил с врачом, — после недолгой паузы снова начинает Стас.

— И? Какие-то изменения? — становится немного тревожно.

— Никаких, кроме одного, — его мягкая улыбка дарит надежду, что он не собирается сказать мне что-то, что сделает больно. — Ты едешь домой. Незачем оставаться в больнице. И ты, и… — он вместо слов смотрит на мой живот, чуть приподняв уголок губ. — Вы оба в порядке.

И тут я вспоминаю, что Стаса ранили, а я не спросила, как он на самом деле себя чувствует.

— Как твое плечо?

— Не беспокойся об этом, — он выпрямляет спину и морщится. Думаю, он говорит так, чтобы не волновать меня. — Я тоже домой еду.

— Тебя выписывают? С ранением? Это же безответственно… — начинаю свою тираду, но Стас останавливает:

— Ир, — голос пронзает тысячей иголок, которые явно внутри себя несут успокоительное, потому что я мгновенно выдыхаю. — Я в порядке.

— Хорошо. И когда нас выписывают?

— Прямо сейчас. Нужно было дождаться твоего пробуждения — и вперед.

Он говорит о нас как о цельной единице, но сейчас что-то не так.

— Ирин, нам многое стоит обсудить. Нас, ребенка, произошедшее и… Черт, да много всего. Но сейчас ты поедешь домой с подругами, а я приеду вечером. Хорошо?

— Такие фразы обычно заканчиваются моим ожиданием и ничем больше, — грусть и память снова охватывают разум и в итоге побеждают.

— Ир, я обещаю, что все изменится. И мы начинаем все с чистого листа с этого момента. Окей?

— Стас, я…

— Милая, если ты не попытаешься сейчас, ты никогда не будешь готова.

— В этом моя вина? — говорю, чтобы уколоть, но тут же жалею об этом.

— Моя вина, и я никогда не скажу иначе. Мне предстоит просить у тебя прощения неоднократно в надежде заслужить твое доверие снова. Но сейчас мне нужно поехать к матери, она волнуется. Еще уладить пару вопросов.

— Понимаю, — опускаю глаза. — Не хочу тебя подкалывать. Но эмоции берут вверх.

— Я заслужил, — усмехается невесело.

За дверью слышатся громкие голоса моих девочек, и Стас тут же садится ровно, но руку мою не отпускает.

По дороге домой Наташа и Таня выпытывают у меня, что я хочу поесть, но ответ один и тот же: «Ничего».

Поднимаемся в квартиру, и подруги скрываются из вида, а Аверин переминается на пороге.

— Вечером, Ир. Я приеду, и мы все обсудим, клянусь.

Я лишь киваю. Сколько раз он это говорил, а я ждала. Но в итоге ничего подобного не случалось. Однако сейчас между нами, по его словам, никого нет. Ну посмотрим. До вечера осталось не так много времени.