Мальчики из Фоллз - Дуглас Пенелопа - Страница 48

Я киваю. Уголки его губ приподнимаются в улыбке. Развернувшись, он направляется к административному зданию.

По крайней мере, Хоук сказал, что оно так называется.

В колледже скоро начнутся занятия. Ему нужно встретиться с куратором – он склонялся к тому, чтобы эту встречу пропустить, – но нам пришлось выбраться из башни. Сегодня утром тишина казалась неловкой после вчерашнего.

Хоук что, раньше ни с кем не обжимался? Возможно, все зашло слишком далеко. Хотя сомневаюсь, что мне стоит спрашивать. То есть мы же не можем вернуть все назад.

И что Хоук имел в виду, сказав: «Ты там не одна, знаешь?» Сначала я посчитала это шуткой, однако после той истории не знаю, что и думать. Телефонам больше двадцати лет. «Ривертаун» или «Глазурь» вполне могли быть жилыми домами в те времена. А девушка могла подрабатывать няней в семье, жившей там. Все равно остается уйма вопросов. Являлось ли убежище частью дома или хозяева не знали о его существовании? Если они не знали, то откуда тогда узнали мальчики из Уэстона?

Почему оно называется Карнавальной башней? Если эти люди до сих пор живы, то им всего лишь под или слегка за сорок. Неужели они все еще где-то рядом? Думают ли они, что башня по-прежнему принадлежит им?

Блондинка с той фотографии на стене в тоннеле – это Уинслет?

Для чего Хоуку все эти загадки?

Я ступаю на газон; летний ветерок шелестит листьями, несколько групп студентов греются на солнце, лежа на земле.

Может, Хоук жалеет, что вчера с ним была я. Может, поэтому история ему понравилась и помогла. Потому что Уинслет неприкасаемая. Ему можно боготворить девушку, потому что он никогда ее не добьется, и эту цель не придется достигать.

Хоук никогда не потерпит неудачу.

А может, дело во мне.

Умом я понимаю, что это глупо. Он не такой.

Но у некоторых есть заморочки, о которых они даже не догадываются. Мексиканки недостойные, девушки, потерявшие девственность, – грязные. Люди невольно так думают. Порой я это чувствую, когда на меня смотрят окружающие. На таких, как бывшая Хоука или его кузина, смотрят совершенно иначе.

Я – тело, созданное для обслуживания. Его бывшая – приз, созданный для поддержания статуса.

Возможно, он жалеет о том, что прикасался ко мне. Хоук явно не горит желанием трогать женщин, которых не может представить в роли своей будущей жены. Или матери его детей. Он хочет заниматься сексом только по любви.

Я брожу по кампусу, крепко сжимая телефон в центральном кармане толстовки. Хоук настоял, чтобы я надела ее для защиты на случай, если упадем с мотоцикла.

Надвинув шапку ниже на глаза, иду по лужайке. Колокольный звон часов сигнализирует, что уже четыре вечера. В небе парят редкие облака, из Bluetooth-колонки доносится Dark Matter. Я делаю вдох. Воздух тут пахнет по-другому.

Технически мы все еще находимся в Шелбурн-Фоллз, но это как будто отдельный мир. Сообщество внутри сообщества, не менее красивое. Без Трентов, Карутерсов и Хай-стрит.

Вхожу в библиотеку. За столами сидят немногочисленные студенты, посещающие летние курсы. Внутри пахнет книгами, кофе и унылыми обязательствами. Большинство из студентов не хотят здесь находиться.

Парень протискивается мимо меня.

– Извините, – окликает он.

Но я едва его замечаю. Оступившись, пялюсь на потолок, украшенный фреской, и макет Солнечной системы, кружащийся над моей головой. А выше – стеллажи с бесчисленным количеством книг.

В воображении разыгрывается картина: я в толстовке Кларка, несу книги к своему столу, словно у меня нет Мэтти и Бьянки, словно я не на мели.

Не решаясь пройти дальше, отступаю назад, медленно разворачиваюсь и ухожу. Может, в следующей жизни. Не уверена, что я вообще представляю, как учиться дальше.

На здании с противоположной стороны площади написано «Научный центр Сабер». Войдя туда, позволяю себе забыться на минуту. Когда я с Хоуком, то делаю так же.

Позволяю себе притвориться.

В университете Кларка есть кафедра астрономии, и я не знаю, она ли это, но прохожу мимо аудиторий. Некоторые еще пусты, некоторые заполнены студентами. Поднимаюсь на один этаж, потом на другой. Увидев видео с Солнцем на преподавательской доске, останавливаюсь. Прячась за дверью, заглядываю в окно и наблюдаю за тем, как изображение полыхающей звезды то увеличивается, то уменьшается. На экране появляется текст, слишком маленький, чтобы его прочитать, и мне хочется оказаться там с ноутбуком, с волосами, собранными в хвост, готовиться к работе, которую хочу выполнять в будущем. Хоук мог бы писать мне сообщения, пока я сижу в аудитории, умоляя меня остаться на ночевку в доме, который он снимает с другими парнями.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Не отказалась бы от такой жизни, если бы единственный повод для беспокойства заключался в том, что мой парень не может оторваться от меня.

– Привет, – произносит кто-то.

Вздрогнув, пячусь назад. Передо мной останавливается девушка.

– У Хоука встреча с новым куратором? – спрашивает она.

Что?

И тут я вижу ее губу. Рана, нанесенная моей ногой, скрыта под макияжем.

Я приосаниваюсь.

– У меня тоже, – говорит блондинка, не дожидаясь ответа. – А ты? Получаешь свое расписание, наверное? – Она самодовольно улыбается. – Учебники? Встречаешься с новой соседкой по комнате за обедом?

Не уступая ей ни сантиметра, смотрю на нее. Она в шортах и футболке, но я вижу красную лямку бикини, завязанную сзади на шее. Тот самый купальник, в котором девчонка запечатлена на фото в «Инстаграме».

В день, когда Хоук позволил ей поцеловать себя.

– Я в восторге, – сообщает она. – Мои родители думают, что я буду постоянно возвращаться домой, поскольку универ так близко, хотя мне кажется, со временем я все чаще стану проводить выходные в кампусе. Не захочу пропускать дополнительные занятия, вечеринки, спортивные мероприятия…

«Как и Хоук», – намекает блондинка. Меня не будет рядом с ним, и в конце концов он обустроит свою жизнь здесь.

– Вероятно, я вообще буду редко возвращаться в город, когда начнутся занятия, – размышляет она вслух.

«Я буду тут с Хоуком, в отличие от тебя». Мне и без слов все понятно.

Девушка уходит, спускается по лестнице, а я на минуту застываю на месте. Хоук не мой парень.

Мы не встречаемся и не влюбляемся.

Нужно было просто сказать ей об этом, чтобы она знала – я ничего не теряю.

Однако по какой-то причине не хочу вводить ее в курс дела.

Последовав за ней, вижу ее на газоне. Она уже сняла футболку, обнажив свою загорелую кожу, и играет с друзьями: они бросают друг в друга воздушные шары с водой.

Брызги летят во все стороны; блондинка смеется, пока они не замечают меня. Затем переглядываются, шепчутся. Внезапно моя одежда кажется мне слишком большой и неподходящей…

– Аро? – зовет Хоук.

Подняв глаза, замечаю его верхом на мотоцикле.

Он держит шлем в руках. Его взгляд мечется между ними и мной.

– Садись.

Я стою неподвижно.

Зачем Хоук взял меня с собой? Я могла бы остаться в убежище. Зачем он мне все это показывает?

Трент пристально смотрит на меня, и я понимаю, что он уловил ход моих мыслей. В следующее мгновение он слезает с мотоцикла.

Делаю шаг назад, но Хоук хватает меня и притягивает к себе. Его губы касаются моего лба.

– Поехали, – шепчет он.

Комок подкатывает к горлу, правда, глядя вперед, я не вижу ничего, кроме груди Хоука. Белой футболки из мягчайшей ткани и груди, почти каждый сантиметр которой покрывала поцелуями.

Я позволяю ему взять меня за руку и отвести к байку. Мы забираемся на сиденье. Надев шлем, обхватываю Хоука руками. Соблазн посмотреть на блондинку исчезает, когда мы выезжаем на шоссе, набирая скорость.

Она получит его через пару недель, ведь они будут учиться вместе, а пока я просто хочу насладиться им еще несколько минут. Еще несколько дней.

Хоук выжимает тормоз, подъехав к светофору. После секундных сомнений говорю ему: