Право на Одиночество (СИ) - Шамшина Евгения - Страница 19

— Что ты делаешь со мной…

Прошепчет она, понимая, что все ещё возбуждена и ей хочется снова.

Его глаза улыбаются так издевательски. Сходит с ума. Ее чувственность доканывает окончательно. Такси. Не отпускает ее ни на секунду. На руках в лифте. Дом. Едва хватает сил, переступить порог. Тараном прижимаете ее к стене. Запрокинув её руки вверх, он крепко сжимает тонкие запястья одной рукой. Целует властно, показывая свою силу. Ей нравится. С трудом сдерживает возбужденный стон. Закрывает глаза. Рука его скользит вниз, замирая на секунду меж ног девушки. Ласкает пальцами сквозь ткань лосин. Перед глазами скачут яркие пятна. Безумно хочется, чтобы он вошёл в неё, как можно скорее. Снимает с мужчины пиджак, футболку. Пальцы хаотично скользят по крепкому мужскому торсу, груди, задерживаясь на напружиненных сосках. Она припадет к ним губами, нежно играя языком. Адвокат возбуждён до последней точки кипения. Раздвигает девичьи ноги легко, крепко сжимая бёдра. И губы в горячем поцелуе. А тела без границ, как единое целое, как ключ и замок, пазлы одной картины. Вдруг он замрет, и тяжело дыша, выдохнет горячий шепот:

— Хочешь меня?

Он стиснет зубы, ждать ответа невыносимо. Импульсы током прошибают все тело.

— Да… — Едва слышно ответит она.

— Не слышу, ты хочешь меня? — Издевается он над изнывающей гостьей.

— Да. Да! Да! — Переходит она на крик, вновь закрывая глаза и откидывая голову назад. — Возьми меня! Трахни прямо сейчас!

Тело ее пойдёт мелкой дрожью. И мужчина уже не сможет остановиться. Развернёт ее спиной к себе, она изогнется, как дикая кошка, упираясь руками в стену, желая только одного. Обнажая ее ягодицы, больше не сможет себя контролировать. Войдёт в неё с силой, не прекращая ритмичных движений. Ему покажется, что он рычит от избытка чувств. Она же уже не стонет, а томно кричит. Руки трясутся, колени слабеют. Сознание спутанно. Когда всё закончится, она прижмется к стене, стараясь безуспешно удержаться. Сердце пляшет, выскакивая из груди, дыхание прерывистое. Невыносимо жарко. Максим в таком же состоянии, словно пробежал марафон. Голова мягко кружит. Но он подхватывает девушку из последних сил, чтобы она не упала. Кладёт на кровать. И уже сам падает рядом. Утром просыпается первой. Лучи солнца по всей квартире. Потягивается, обнимая одеяло и спрятав лицо в подушку. Приятные иголки покалывают тело, напоминая о вчерашнем. Ей хорошо сегодня. Легко, необъяснимо легко. Мужчина мирно спит рядом. Улыбаясь, разглядывает его спину. Ещё минут пять будет погружена в умиротворение. Потом мысль о том, что пора уходить. Старается беззвучно покинуть постель. Замирает, сидя на краю кровати.

— Не выйдет!

От звука его голоса, подпрыгивает в буквальном смысле слова.

— Сегодня ты от меня не сбежишь.

— Я не хотела тебя будить.

— Глупое оправдание. Иди-ка ко мне.

И она повинуется, укладываясь на спину, рядом с ним. Внимательно изучает морщинки на его лице, лучики в его глазах. Он убирает волосы с ее лица, нависая над ней.

— Что ты делаешь со мной? — Повторит она вопрос.

— Тебе нравится? — она кивнёт, и едва заметный румянец скользнёт по щекам. — В чем тогда проблема? Я сейчас тебе скажу то, что никогда никому не говорил. У меня было много разных женщин, молодых и зрелых. Я люблю секс. Во всех его проявлениях. Я люблю трахаться, прости за грубость. Но тут дело не в том, что я делаю с тобой… дело в том, что ты делаешь со мной. Секс, это секс… А ты… как объяснить… мне нравится доставлять тебе удовольствие. Не просто трахать, как других, ради спортивного интереса. Я испытываю наслаждение, кайф, когда вижу, насколько тебе хорошо. Это что-то совсем другое. Чувства другого уровня. И это ты делаешь со мной…

Анна смотрела на него, широко распахнув глаза. Ей не верилось, она не знала, как правильно отреагировать. Потому что Астахов не лгал, не лукавил и не набивал себе цену. У него зазвонил телефон, отвлекся на звонок. Гостья тем временем собралась. Он смотрел на неё с недоумением. Глаза ее бегали, боялась поймать его взгляд. Нашла выход и прильнула к нему, чтобы избежать зрительного контакта. Он обнял в ответ.

— Мне нужно на работу.

— У тебя выходной.

— Да. Поэтому я и не сбежала с утра. Но на работу мне нужно. Потом я домой.

— Я вчера не шутил. — Тон его сменился, и она уже была знакома с ним. — И не рассчитывай, что я был пьян. Я не хочу, чтобы ты жила там. В какой-то «шведской семье»! Меня прям бесит одно упоминание!

— Максим… — Отстранилась она от него, отходя в сторону. Собрала мысли в кучу. — Я… Твою мать, что ты делаешь со мной. Понимаешь, я не могу так. Вот просто так. Ты врываешься в мою жизнь, когда тебе заблагорассудится! С первого дня! И секс… Ты Бог! Я не отрицаю! Но жизнь… ты ставишь меня перед фактом. Пойми, я жила так много долгих лет! И теперь ты, вот так просто с бухты-барахты! Я не готова! Понимаешь! Просто не готова! Твоя дебильнутая слежка! Меня аж трясёт от этого! И этот натиск! Сразу переехать к тебе! Ты мне вдохнуть не даёшь, и выдохнуть тоже! Максим… Ты мне даже времени не даёшь разобраться в том, что я испытываю к тебе помимо подкашивающихся коленок, и дичайшего возбуждения.

Воцарилось тяжелое молчание. Аня переводила дух. Астахов находился в прострации.

— Я услышал тебя. — Говорил он, как однажды перед судебным заседанием. — Со слежкой, я перегнул. И осознал это. Относительно следующего. Я не буду, не могу давить и заставлять тебя. Ты права. Видимо, меня рассентименталило. Жизнь твоя и ты в праве распоряжаться ей сама. Ни словом, ни звуком я не появлюсь в ней. Пообещай мне только одно. Съедь от этой странной парочки. Не со мной, так одна. Просто съедь.

У него зазвонил телефон, он демонстративно повернулся к Ней спиной, отвечая на звонок. Анна ещё пару минут смотрела на него, испытывая смешанные чувства. А потом ушла. Он со злости швырнул телефон, сжимая кулаки и слыша скрежет зубов. Это легкая, невесомая нить, связавшая его с ней. Он ненавидел себя за эту слабость. Любил, врядли. Но та власть, которой она обладала над ним была ни с чем не сравнима. Кто она? Просто никто. Но руки его сейчас так предательски тряслись.

Пробыла на работе около двух часов. Сама не своя. Она ушла из квартиры Астахова с гнетом вины. Сказала правду. И теперь это не давало ей покоя. Жизнь наваливалась тяжелым грузом. С каждым днём он становился всё непосильней. Его лицо перед глазами, и тот карандашный образ после первой встречи. Анна запуталась в себе. Заблудилась, как в лабиринте. Только она настраивала свою жизнь, как что-то с треском вылетало из-под контроля. Металась туда-сюда и не могла понять куда деваться ей. Зашла домой. И Квартира показалась ей темной и совершенно чужой. Из кухни выглянул Артём. Он посмотрел на Аню, и взгляд его похотливый, от него передернуло. Мелькнула мысль, неужели Астахов был прав и она не замечала странности в своей жизни. Или же уже накрутила себя. Алиса вышла в коридор. Не хотелось ни с кем говорить. Легла на свою кровать. И сейчас всерьёз задумалась, почему не думала, не решалась жить одна, терпя постоянное интимное соседство… Максим повлиял на неё. Теперь все казалось чужим, будто она и не жила здесь столько лет. Прошла неделя. Тревожная, тяжёлая. И непостижимо долгая. Закончив работу, поймала такси. Лил дождь. Пропущенные от Астахова. Твёрдо решила, что перезвонит ему вечером. Во, что бы то ни стало. Вышла под холодный душ. Вымокла. У подъезда под козырьком стоял мужчина. Ёкнуло в груди, отдавая по всему телу. Это был водитель Сокольского.

— Проедемте со мной.

— У меня есть выбор?

— Простите, я только исполняю приказ.

Анна и сама это прекрасно понимала. Со вздохом прошла в машину. С тоской взглянула на экран мобильного, где светились пропущенные от Максима. Вечер не предвещал ничего хорошего. Ехали за город, но не в дом губернатора. А на базу отдыха на берегу озера. Шла почти под конвоем, водитель не спускал с неё глаз. Стало совсем печально. Александр приподнялся из-за стола, увидев возлюбленную. Она была мокрой и уставшей. Одно движение водителю и пиджак лёг ей на плечи. Села напротив. Сжав ткань пиджака, обняла себя. Трясло, но не от холода.