Ведьма, пришедшая с холода (сборник) - Суэнвик Майкл - Страница 12

— Поэтому я решил напомнить вам об осторожности. — Фрэнк кивнул в сторону окна. — Я в вас уверен. Но не забывайте, что все успешные операции по спасению в мире не защитят вас, если русские узнают о ваших... наклонностях.

— Я в курсе, сэр.

— Разумеется. — Фрэнк едва сдержал улыбку. — Я лишь требую соблюдать осторожность. Причард не в себе, и я не хочу, чтобы вы брали с него пример.

— Не буду, сэр.

— Хорошо. — Фрэнк кивнул, удовлетворенный беседой. — Вам лучше поспешить, а то Гейб уйдет без вас.

— Конечно, сэр. Спасибо.

Фрэнк махнул рукой, показывая, что Джош свободен, и тот вышел в коридор, под свет неоновых ламп. Гейб сидел за своим столом, скрестив руки на груди, и ждал. Уже в пальто.

— Готов? — спросил он Джоша.

Их ждало задание. И да, он был готов.

***

Гейб уселся на жесткое литое пластиковое сиденье и бросил их верхнюю одежду на соседнее место, чтобы никто не сел рядом. Пульсация в голове наконец-то стихла. Обычно на работе сильной мигрени не было, и это означало, что посольство не стоит на силовой линии. Он гадал, как парни в Лэнгли отнесутся к существованию недосягаемой для них тайны. Однако на протяжении всей встречи с Фрэнком острая боль сверлила его висок. По крайней мере, она не вывела его из строя полностью, как в тот вечер с Драгомиром. Может, встреча с Алистером помогла ему больше, чем он думал.

Свет в зале приглушили. Он был полон лишь наполовину, аудитория состояла в основном из восторженных студентов, никого примечательного. Ну конечно. Это ведь наказание.

На сцену поднялась женщина, ее светлые волосы блестели в свете прожектора. Слушатели вежливо похлопали, Гейб тоже, пару раз. Краем глаза он увидел, что Джош выпрямился, внезапно заинтересовавшись. Зерена Пулноц. Жена советского посла. Гейб встречал ее раз-другой на светских приемах, и она всегда смотрела на него с томной тоской, будто он — телепередача, которую ей лень выключить.

Но среди студентов она светила, словно луна. Просияв улыбкой, она произнесла:

— Добро пожаловать, товарищи! Я так рада, что сегодня вы смогли прийти. Сегодняшняя лекция из ректорского цикла вам особенно понравится. — Помолчала для убедительности, обводя глазами аудиторию. — Наш сегодняшний лектор — выдающийся ученый и во всех смыслах очаровательный человек: я имела удовольствие ужинать с ним несколько раз. — Еще улыбка, на этот раз более тусклая и сдержанная. — Карела Гашека представит член ВЛКСМ. Прошу, поприветствуйте Андулу Злату.

Снова аплодисменты. На сцену вышла девушка, сжимающая в руке смятый листок бумаги. Она казалась маленькой и бледной по сравнению с Зереной, будто Зерена притягивала к себе весь свет прожекторов. Девушка подошла к микрофону и дрожащим голосом принялась описывать, как профессор Гашек вел у нее занятия по истории Средневековья. Гейб мечтал о том, чтобы поспать.

Девушка закончила, зрители поаплодировали, и Карел Гашек вышел на сцену и выдал шутку, вызвавшую среди студентов несколько неловких смешков. Гейб перестал слушать: он знал, чего ждать от подобной лекции — обычная марксистская чушь о величии пролетариата, хотя Гейб предполагал, что на этот раз идею развернут на фоне средневековых декораций. Что ж, крестьяне вместо пролетариата. Он пришел сюда не учиться, а наблюдать. И поэтому, пока Гашек вещал, Гейб изучал сидевших в темноте студентов. Некоторые склонили головы друг к другу и шептались, временами бросая быстрые взгляды на кого-то из сокурсников. Ничего. Ничегошеньки. И правда, чего ожидал Фрэнк?

Гейб наклонился к Джошу.

— Видишь что-нибудь любопытное? — прошептал он.

Джош помотал головой.

— Ничего. А ты?

— Нет. — Гейб выпрямился на стуле. Гашек все еще болтал. Зерена и студентка — Андула? Анета? Он уже забыл. Боже, наверно, стоит пожаловаться на память Алистеру. Так вот, они сидели позади лектора на сцене и внимательно слушали. Гейб взглянул на часы. Еще двадцать минут, затем прием.

Какая-то фигура мелькнула буквально в нескольких рядах от них. Женщина, судя по силуэту. Опоздавшая. Но затем она шагнула в луч света, лившийся в открытую дверь, и Гейб с изумлением узнал ее.

Татьяна Морозова. Не студентка. В офисе на нее имеется досье. Из КГБ. Негласно, разумеется, но ее имя и фото есть в каталоге предполагаемых сотрудников, который Гейб изучил на досуге. Она училась в Москве, родом из семьи с большими связями. Официально работала в советском посольстве — в отделе политики, если он правильно помнил.

Морозова снова шагнула в тень, а затем уселась на стул у прохода. Неужели КГБ по какой-то причине интересовалось Гашеком? Неужели это глупое задание все же оказалось важным?

Гейб наблюдал за Морозовой краем глаза, стараясь, чтобы она не заметила. Гашек, похоже, завершал лекцию: он уже достиг кульминации марксистского пыла несколько минут назад, когда описал грубый переход к капитализму, и теперь шел по нисходящей. Гейб вновь взглянул на Морозову. Она сидела прямо и смотрела на сцену.

— ...И поэтому студенты — такие, как вы, — крайне важны, — объявил Гашек с дрожью в голосе. — Ведь только молодежь сможет увести нас от ошибок прошлого. Спасибо.

В зале раздались аплодисменты.

Гейб толкнул Джоша локтем.

— Кажется, у меня что-то есть.

Прежде чем Джош успел что-то сказать, Зерена вновь вышла к микрофону, одарила зрителей улыбкой и пригласила всех в холл на прием в честь профессора Гашека. Сам Гашек отошел в сторону и, заложив руки за спину, сосредоточенно разглядывал свои ботинки. А студентка — девушка, которая объявляла его выход, — все еще сидела на месте и смотрела в зал, в ту его часть, где находилась Морозова. В свете прожекторов ее лицо выглядело обеспокоенным. Возможно, даже испуганным. Встревоженным.

КГБ пришел за ней? Не за Гашеком? Или это обычный страх сцены?

В аудитории снова раздались аплодисменты. Люди повставали с мест и двинулись к выходу. Морозова продолжала сидеть.

— Как звали ту студентку? — У Гейба по коже побежали мурашки. — Ту, что на сцене?

Джош уставился на него.

— Что ты увидел?

— Ты запомнил ее имя?

— Хм, да. Злата. Андула Злата.

Андула Злата. Имя ничего не говорило Гейбу. На сцене Зерена подозвала девушку, что-то ей сказав, та встала и подошла к ней. Профессор Гашек тепло улыбнулся. Вместе троица сошла со сцены.

Как только они исчезли, Морозова встала и направилась к дверям, ведущим в холл.

— Прием. — Гейб схватил свое пальто. — Идем.

— Ну же, Гейб, скажи мне, что ты унюхал. — Джош тоже встал с места.

— Пока не знаю. — Они направились в холл. Холодный серый свет лился в окна, пропитывая своим цветом все вокруг: одежду студентов, картины на стенах. Люди толпились повсюду, их голоса тихонько звенели. Гейб огляделся. Замер.

Морозова стояла в углу, смакуя бокал вина, и притворялась, что рассматривает картину: какой-то мрачный пейзаж, отливавший тускло-золотым и коричневым.

В холле раздался перелив знакомого звонкого смеха. Зерена. Гейб обернулся к ней, как и половина людей на приеме. Она вела Гашека в сторону импровизированного бара, и Андула следовала за ними, бледная, с кругами под глазами.

Это была та самая студентка. Гейб не сомневался.

— Твоя версия? — прошептал Джош на ухо Гейбу. — Что-то с Гашеком? — Он кивнул на Зерену и Гашека, потягивавших вино.

— Не Гашек. Девушка. Андула. — Гейб отошел от Джоша, прежде чем тот смог ответить: решил не терять ее из виду. Какой-то студент, темноволосый очкарик, подошел к ней и изо всех сил старался поддержать разговор. Андула склонилась к нему и кивала, между делом оглядывая холл. Она нервно теребила край свитера.

А потом она замерла и еще больше побледнела. Темноволосый юноша все щебетал, будто ничего не заметил. Гейб стоял достаточно близко, чтобы уловить обрывки беседы: что-то про курс математики, который они оба посещают.

— Извини, — неожиданно громко оборвала его Андула. А потом отошла от парня, оставив его в недоумении.