Основы человечности для чайников (СИ) - Шашкова Екатерина Владимировна - Страница 12

При виде своего лица с огромными анимешными глазами и мультяшным румянцем Людвиг ожидаемо заржал, а от маски с собачьими ушами торопливо отвёл взгляд.

Слишком торопливо, чтобы это можно было списать на случайное совпадение.

Ксюха не собиралась спрашивать настолько в лоб и вообще не планировала спрашивать прямо сейчас. Но любопытство внутри вибрировало и жгло, а от вопросов першило в горле, и они вылетали сами собой, совершенно неудержимо, как кашель при бронхите:

— Почему ты скрываешь, что умеешь превращаться в собаку?

Людвиг, кажется, вовсе не удивился вопросу.

— Потому что я не умею превращаться в собаку, — хмыкнул он в ответ. — Ты что, волков никогда не видела?

— Разве что по телеку, в документалке, но они там были тощие и облезлые какие-то. А что, правда волк? Серьёзно? Я думала, хаски!

— Кстати, во многих художественных фильмах волков именно хаски и играют. Ты в курсе?

— Никогда об этом не задумывалась, — созналась Ксюха. И немедленно выпалила очередную глупость: — А можно тебя погладить? То есть не человека, а волка? Если откажешь, то я не обижусь, я всё понимаю. Просто собак очень люблю, а бабушка не разрешает, вот и… Очень хочется… Извини…

— Можно, — после небольшой паузы кивнул Людвиг. — Можно погладить. И можно оставаться здесь столько, сколько захочешь. Я даже ключ тебе дам. Но только в обмен на последнюю котлету!

Интермедия 1. Волчонок

1991 год

Людвиг Майер ничего не боялся. Он мог залезть на самое высокое дерево во дворе, дёрнуть за хвост злющую овчарку Юту с соседней улицы, целых десять минут просидеть в тёмном чулане, добежать по тонкому льду до середины озера и несколько раз топнуть там ногой, заговорить с полоумной фрау Бруннер и ещё много чего. Конечно, почти всё это приходилось делать тайком от мамы, но маму с её вечной угрозой надрать уши Людвиг тоже не больно-то боялся.

Её просто огорчать не хотелось, но это другое. Совсем другое.

А вот сама мама была жуткой трусихой: вечно волновалась, что сын поранится, обожжётся или просто свернёт себе шею. Но Людвиг был не только бесстрашный, но и везучий. И сообразительный. И обаятельный.

В общем, прекрасный был человек этот Людвиг Майер восьми с половиной лет от роду, только непоседливый очень.

Да и как усидеть на месте, когда вокруг столько всего интересного?

Например, в лесу!

Лес окружал деревню со всех сторон. Не сдавливал в тисках и не держал в осаде, как игрушечные солдатики вражеский замок, а просто расстилался вокруг пышным зелёным ковром.

Это был приличный, культурный лес. Через него проходило большое шоссе и ещё несколько дорог поменьше, а всё остальное пространство занимали пешеходные тропинки с указателями. По тропинкам день-деньской гуляли бодрые пенсионеры, мамочки с колясками, влюблённые парочки и туристы, приехавшие посмотреть на развалины старинной крепости, притаившиеся неподалёку.

От крепости осталось едва ли полторы стены, да и те высотой по плечо Людвигу Майеру, но туристов это не останавливало.

Людвига тоже, поэтому развалины он облазил вдоль и поперёк, и знал там каждый камень.

И очень удивился, обнаружив рядом с одной из стен странную белёсую дымку.

Летним солнечным днём дымка совсем не казалась страшной. Выглядела она примерно как пар над кипящей водой — мутный сгусток без определённой формы. И без запаха. И без…

Людвиг аккуратно потыкал дымку пальцем и убедился, что на ощупь она тоже никак от обычного воздуха не отличается.

Но всё же что-то в ней было такое непонятное, притягивающее внимание. Нездешнее.

Возможно, даже магическое!

Мама строго-настрого запрещала трогать без разрешения магические предметы и после ритуалов всегда прятала их в сейф, подальше от Людвига. А ещё она говорила, что в непонятной ситуации надо обязательно звать её.

Но мама была далеко, дома, в получасе ходьбы: вниз по холму и ещё немножко через лес.

А непонятная ситуация — прямо тут, под носом.

«Пока я доберусь домой, пока объясню, в чём дело, пока мама согласится пойти со мной к развалинам — эта дымка ведь и рассеяться может!» — рассудил Людвиг Майер. И решил сделать проще: притащить непонятный сгусток воздуха домой.

Не весь, конечно. Так, маленький кусочек.

Для этого Людвиг вытащил из кармана пакет из-под пирожка. Сам пирожок он съел уже давно, но мама всегда говорила, что мусор в лесу разбрасывать нельзя, поэтому пакет пришлось запихивать в карман и тащить до ближайшей урны. Вот и пригодился!

Замахнувшись пакетом, как сачком, Людвиг поймал кусочек дымки, быстренько затянул горловину… и с удивлением уставился на пустой пакет, наполненный обычным, прозрачным воздухом.

А непонятная субстанция осталась висеть возле стены, ничуть не уменьшившись в размерах. Даже, кажется, слегка раздалась вширь, как распушившийся перед дракой кот.

Вся она в пакет, пожалуй, не уместилась бы.

— Пылесос бы сюда! — пробормотал Людвиг.

Субстанция ощерилась.

То есть распушилась ещё сильнее.

Людвиг распушился в ответ. Полноценно вздыбить шерсть в человеческом облике он, конечно, не мог, но всё же тряхнул головой, слегка наклонился вперёд и вздёрнул верхнюю губу, обнажая клыки. А вот зарычать не успел, потому что окружающий мир внезапно погрузился в темноту.

Темнота ощущалась странно: только что был день, и солнце золотило развалины крепости, и вдруг наступила ночь, а вместо земли и травы под ногами…

Хм…

Людвиг нагнулся и пощупал. И довольно быстро убедился, что земля, трава и всякие прочие мелкие камешки остались на месте. И воздух пах совершенно по-прежнему. И солнце всё так же припекало макушку и правую щёку.

Но глаза видели только непроницаемую тьму. В которой вдруг начали загораться огоньки.

Парные огоньки.

Парные огоньки, подозрительно напоминающие глаза.

Темнота наполнилась шорохом и приглушённым рычанием, какое могла бы издавать стая волков, окружающая одинокую жертву.

Вот только Людвиг совершенно точно знал, что в окрестностях нет чужих агрессивных волков. Да и не пахла темнота волками.

А цоканье тем временем приближалось, рычание усиливалось, и огоньки-глаза горели всё ярче.

— Интересненько! — сказал Людвиг. И двинулся навстречу.

Страшно ему не было. Скорее уж — страшно любопытно!

Темнота испустила разочарованный вздох, шорохи стихли, глаза поблекли.

— Эй, ну вы куда? — окликнул Людвиг. — Давайте поговорим! Кто вы такие? Что вы такое?

Ответа не последовало, но по щеке словно пёрышком провели — не противно, скорее щекотно. Возможно, это была попытка общения. Или нет.

— Ты хочешь меня напугать? — напрямую спросил Людвиг. — А зачем? Не понравилось, что я кусок тебя поймать пытался? Прости, если это тебя обидело, я больше не буду.

Темнота снова вздохнула, но в этот раз скорее устало. «Как же я задолбалась висеть здесь, поджидая жертв! А когда наконец-то нашла хоть одного подходящего ребёнка, он замахнулся на меня пакетом, а потом отказался бояться волков», — сквозило в этом вздохе.

Воздух посветлел, развалины, земля и лес вернулись на свои места. Сгусток тумана тоже вернулся, но теперь он выглядел совсем бледным и потрёпанным, словно попытка воздействовать на Людвига выпила из него все силы.

Его было жалко, как выброшенную игрушку или попавшую под дождь бесприютную собаку. Его хотелось пожалеть, но как пожалеть клочок воздуха?

Людвиг погладил дымку рукой. Снова ничего не почувствовал, но почему-то решил, что всё делает правильно. Мама учила помогать людям. И нелюдям. А непонятной сущности совершенно точно требовалась помощь.

— Как тебе помочь? Объясни. Расскажи, что случилось? Ты не можешь говорить, но умеешь насылать иллюзии. Расскажи через них, и мы вместе придумаем, что делать дальше.

На некоторое время бледное облачко неподвижно зависло в воздухе, словно не веря услышанному, а потом встрепенулось и как будто слегка потемнело. Глаз у него не было, но Людвиг явственно ощущал вопросительный взгляд.