Последний герой - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 25

— Держитесь! — сказал Моркоу. — Относитесь к этому как к прогулке в парке!

— В смысле, надо ожидать, что в любой момент на тебя могут напасть сзади, отобрать все деньги, да вдобавок накостылять по шее? — спросил Ринсвинд. — Возможно. Ты заметил, что мы направляемся прямиком к воротам?

Они посмотрели вперед. Врата Дунманифестина приближались, и довольно быстро. Змей упал прямо на снежный сугроб и теперь скатывался вниз.

— Только не паниковать, — сказал Ринсвинд.

Змей ударился о снег, снова подскочил в воздух и перелетел через ворота богов.

То есть через половину ворот богов.

— Значит… семь, и победа за мной, — сказал Коэн. — Выпадет семерка, и я победил, верно?

— Да. Конечно, — ответил Рок.

— Похоже, это мой шанс один на миллион, — сказал Коэн.

Он высоко подкинул кость, и она летела вверх все медленнее, медленно переворачиваясь, со звуком, похожим на шелест обнажаемых мечей.

Она достигла вершины дуги и начала падать вниз.

Коэн совершенно спокойно смотрел на нее, не отрывая взгляда. Затем его меч вылетел из ножен и описал затейливую кривую в воздухе. В воздухе вспыхнул зеленый огонек и…

… две половинки кубика из слоновой кости опустились на стол.

На одной выпало шесть. На второй — один.

Пара богов, к изумлению менестреля, зааплодировала.

— Мы заключили сделку, — сказал Коэн, все еще сжимая меч.

— Серьезно? А вам не знакомо выражение «Судьбу не обманешь»? — спросил Рок.

Стукнутый Хэмиш приподнялся в своем кресле.

— А вы че, не слыхали никогда выражение «Песец тебе, парень»? — крикнул он.

Как один человек — или бог — Серебряная Орда сомкнулась и вытащила оружие.

— Не надо драк! — закричал Слепой Ио. — У нас же правила! У нас есть весь мир чтобы драться!

— Это не было мошенничеством! — зарычал Коэн. — Оставлять заманчивые скрижали, которые ведут героев к смерти, вот это мошенничество!

— Но где были бы герои, не будь волшебных карт? — спросил Слепой Ио.

— Большинство из них были бы среди живых! — огрызнулся Коэн. — Они не были бы фишками в чьей-то проклятой игре!

— Ты разрезал ее пополам, — сказал Рок.

— Покажи, где в правилах написано, что этого нельзя! Да, покажите-ка мне правила! — сказал Коэн, прыгая в ярости. — Покажите мне все правила! Что такое, господин Рок? Хотите еще разок попровать? Думаете отыграться? Может, двойную ставку?

— Шоглашитеш, удар был шупер, — сказал Оффлер. Некоторые из мелких богов согласно закивали.

— Что? Как вы можете позволять им стоять тут и в открытую не повиноваться нам? — спросил Рок.

— Не повиноваться тебе, мой господин, — раздался новый голос. — По-моему, они победили. Он сумел обмануть Рок. Если уж он сумел обмануть Рок, то я не думаю, что мнение Рока по этому поводу имеет значение.

Госпожа шествовала через толпу. Боги расступались перед ней. Они могли распознать легенду, столкнувшись с ней нос к носу.

— А вы кто? — зло спросил красный от гнева Коэн.

— Я? — Госпожа раскрыла руку. На каждой ладони лежала игральная кость, единицей вверх. Но вот она тряхнула запястьями, и они слились в одну, удлинняясь, переплетаясь, превращаясь в шипящую змею, вьющуюся в воздухе — и пропали.

— Я… один шанс на миллион, — сказал она.

— Да ну? — сказал Коэн, изумленный менее, чем должен был бы быть, по мнению менестреля. — А другие шансы, где они?

— Я — и они тоже.

Коэн засопел.

— Тогда вы не леди.

— Э, это же не настоящие… — начал менестрель.

— О, а что я должен был сказать? — сказал Коэн. — Я должен был сказать «Оох, да, хозяйка, спасибо огромное»? Не дождетесь. Говорят, что удача любит храбрых, но я скажу, что видел слишком много храбрецов, пошедших в бой и не вернувшихся назад. Да к черту все эти… Эй, что с тобой?

Менестрель не сводил глаз с бога, стоящего сбоку от толпы.

— Это же ты, да? — прорычал он. — Ты Нугган, да?

Маленький бог сделал шаг назад, но совершил ошибку, пытаясь сохранить достоинство.

— Молчать, смертный!

— Да ты… ты… Пятнадцать лет! Пятнадцать проклятых лет я не знал вкус чеснока! А священникам во всей округе приходилось вставать с рассветом, чтобы успеть вытоптать все грибы! Да ты хоть знаешь, сколько стоит малюсенький кусочек шоколада в нашем городе, и на что люди способны пойти ради него? — менестрель растолкал Орду и встал перед пытающимся отступить божеством, замахнувшись лирой.

— Я поражу тебя молнией! — пропищал Нугган, закрываясь от него руками.

— Не сможешь! Не здесь! Ты только в миру способен на это! Здесь ты способен лишь на иллюзии и блеф! И на запугивания. Так вот почему такие молитвы… испуганные люди пытаются подружиться с задирой! У нас строят все эти храмы, а ты… а ты — ничтожество, способное лишь…

Коэн мягко положил ему руку на плечо.

— Хорошо сказано, парень. Хорошо сказано. Но тебе пора.

— Брокколи, — прошептал Оффлер Свиифо, Богу Срубленных Деревьев. — С брокколи не ошибешься.

— Я запрещаю практиковать панупунитопластию, — сказал Свиифо.

— А што это?

— Не знаю, но они боятся.

— Дайте, я разок ему врежу… — кричал менестрель.

— Слушай, сынок, погоди, — говорил Коэн, стараясь удержать его. — Для этой лиры у тебя найдется другое применение, чем разбить ее о чью-то голову, понимаешь? Несколько коротких стишков — тех, что как пристанут, так и не отвяжутся. Слушай меня, слушай, ты вообще заметил, что я с тобой говорю?…У меня есть меч, очень неплохой, но все эти колюще-режущие предметы могут только помочь кое-кому выжить, слушай. А песня может сделать кое-кого бессмертным. Хорошего или плохого!

Менестрель немного расслабился, но только совсем немного. Нугган спрятался среди остальных богов.

— Он дождется, когда я выйду за ворота… — рычал менестрель.

— Он будет занят! Маздам, нажимай на поршень!

— Ах, ваши знаменитые фейерверки, — сказал Слепой Ио. — Но, дорогие смертные, огонь не может нанести вред богам…

— Ну чтож, — сказал Коэн, — надейтесь на это. Потому что через минуту-другую вершина этой горы будет похожа на вулкан. И все в мире это увидят. Интересно, будут ли они после этого верить в богов?

— Ха! — усмехнулся Рок, но несколько более сообразительных богов внезапно серьезно задумались.

— Но в любом случае, — продолжил Коэн, — мы вовсе не собираемся уничтожить богов. Мы собираемся попытаться. В следующий раз кое-кто попытается упорнее.

— Но все, к чему это приведет, так это к тому, что уничтожены будете вы, — сказал Рок, но несколько крепко задумавшися богов стали медленно пробираться к выходу.

— И что мы потеряем? — сказал Малыш Вилли. — Рано или поздно все равно умирать. Мы готовы к смерти.

— Мы всегда были готовы к смерти, — сказал Калеб Разрушитель.

— Вот почему мы так долго прожили, — сказал Малыш Вилли.

— Но… почему все так мрачно? — спросил Слепой Ио. — Вы прожили долгую, интересную жизнь, и великий круговорот природы…

— Ач, пусть великий кругворот природы подавится моей набедренной повязкой! — сказал Стукнутый Хэмиш.

— Это немногие хотели бы сделать, — сказал Коэн. — Я, конечно, не мастак всякие речи говорить, но… Я думаю, мы решились на это, потому что пришло наше время умереть, понимаете? И потому что один малый подошел к краю мира и, увидев все другие миры там, залился слезами, потму что жизнь только одна. Вселенная такая огромная, а жизнь такая короткая. И это неправильно…

Боги же оглядывались по сторонам.

Крылья раскололись и сломались. Фюзеляж ударился о булыжники и проехался по ним.

— А теперь — паникуйте, — сказал Ринсвинд. Разбитый Змей продолжал скрежетать по вымощеной плитами улице. Запах горелого дерева становился все сильнее и сильнее.

К Ринсвинду протянулась бледная рука.

— Я рекомендую вам, — сказал Леонард, — схватится за что-нибудь.

Он нажал на маленькую ручку с пометкой «Шекарб».