Открытый мир (СИ) - Хорошко Евгений Алексеевич - Страница 2

Лидия принюхалась. Она чувствовала в воздухе шевеление энергий, свойственных исключительно метаморфам, как виду. Это детеныши осматривались вокруг мысленным взором, тычась как слепые котята. У них ушло четверть минуты, чтобы определить друг у друга принадлежность одному виду и даже больше того — прямую кровную связь.

Всё это время метаморф стояла, замерев в неподвижности, и затаив дыхание.

— Зя! — громогласно объявила Лилия, после чего выдвинулась знакомиться, отпихнув бабулю в сторону. Поднялась огромная волна и гора брызг.

Ожидаемо, богиню они слегка притопили. Не помогло даже то, что она умела по воде ходить. Весь этот цирк продолжался ещё некоторое время, после чего Лидия поняла, что порядок придется наводить железной рукой, или чем ещё. Клешнёй, например.

— Так, всё! — объявила она, отцепляя детенышей друг от друга, — Игры кончились. Лилия, ты ползешь, летишь или плывешь за мной, и ведешь себя прилично. ПОНЯТНО ТЕБЕ!?

Бабуля издала грозный рык, добавив в голос инфразвука. Следующим шагом она забросила себе на спину богиню с распушенными, мокрыми волосами и её безымянным пока, детенышем. С её затянувшейся беременностью надо было что-то срочно решать, а для этого нужно было найти подходящее место.

Метаморф вздохнула. Опять всё на ней. И Виктор снова с радаров пропал. Как сквозь землю провалился… Но, может, Ная поможет его снова найти? Чай, богиня теперь. Не хрен моржовый.

И плевать, что она сейчас цепляется за неё так, словно всерьез опасается упасть в воду и утонуть. С божествами её типа Лидия раньше уже сталкивалась. Они кого угодно из-под земли достанут.

***

Виктор, метаморф-путешественник.

…Ну вот, снова я на Земле — подумал я.

Меня окружала безмолвная темнота. Впервые за долгое время, за мной никто не гнался, и не пытался меня убить или съесть. Полный покой.

Он мне только снился, конечно. Нора не оставила бы меня в покое даже внутри моей собственной головы.

— Не «на», а «в», — строго поправила она, как-то подслушав за мною мысли.

— Действительно, — сплюнул я ком земли, — Спасибо Нора, что меня поправила. Что бы я без тебя делал?

Точнее, попытался сплюнуть. Как вскоре выяснилось, на нужном месте рта у меня не оказалось. На ненужном, впрочем, его тоже не было. Прямо дежа вю какое-то, честное слово. В предыдущем мире всё так же было.

— Что делал бы? Валялся бы где-нибудь в канаве, наверное, — хмуро проворчала собеседница.

— Прямо как сейчас? — уточнил я.

— Ты не в канаве сейчас, Виктор, — вздохнула Нора.

— А где тогда? — спросил я.

Нора загадочно промолчала. Наверное, не знала ответ.

— В земле, глупый, — наконец, буркнула Нора, — Откапывайся давай. Отращивай себе руки, лапы или что-нибудь ещё, и давай копать. Надеюсь, у тебя клаустрофобии нет?

— Ну, есть немного, — пробормотал я, прислушавшись к себе. И вдруг вспомнил, что клаустрофобия-то, у меня действительно есть!

Мне всегда было очень неуютно в тесных помещениях. Теперь же, когда я внезапно осознал своё незавидное положение, я начал немедленно паниковать. Окружающие меня стены надвинулись, грозя раздавить меня всей своей массой. Кислорода резко стало не хватать. Я вдруг обнаружил, что не могу сделать вдох, и начал задыхаться…

— Ну, ё-маё, — сказала Нора, — Виктор, у тебя нету лёгких. Ты не можешь задыхаться, так что хватит дурачиться тут. Копать — значит копать, и не отлынивай.

Приступ клаустрофобии пропал у меня так же резко, как появился, стоило только задуматься о том, есть ли у меня лёгкие. По всему выходило, что их у меня действительно нет. Блин. Думаю, о наличии Витька-младшего можно даже не спрашивать…

— Ладно, — заворчал я, — Копать так копать. Твоя взяла, Нора.

Глава 2

— Что, устал? — сочувственно спросила у меня Нора.

— Да тут копать не перекопать! — в сердцах бросил я, прислушиваясь к обстановке. Мне было совершенно неясно, сколько ещё рыхлить до поверхности землю. С равным успехом я мог копать ещё столько же, или неожиданно вывалиться на свободу, уже в следующие пять минут.

Эта заноза, Нора искусно манипулировала моими ожиданиями, заставляя меня подгребать землю ещё и ещё. И ещё немного. Кажется, она опять издевалась.

«Пилите, Шура, пилите — она золотая!». В смысле, копайте, Виктор. И обрящете.

— Тогда ладно, Витя, — вздохнула Нора, — Бросай лопату. Можешь уйти домой пораньше сегодня. Хорошо поработал.

— Очень смешно, — проворчал я.

У меня было ужасное настроение. Нора, конечно, не была его причиной. Но она и не делала его лучше.

— Не жалеешь ещё, что вернулся? — проницательно спросила она у меня, — На Земле своя атмосфера. В земле — тоже. Только разнообразия меньше.

— Предлагаешь закопаться обратно, пока не поздно? — рассмеялся я.

— Ты хочешь об этом поговорить? — серьезно спросила у меня Нора.

— Блин, Нора. Хватит, — проворчал я, — Сама посуди: изначально мы хотели вернуться на Землю, поскольку у нас была здесь семья. И я не совсем про маму с бабулей сейчас толкую, чтобы ты понимала. Я здесь двух маленьких метаморфов заделал ещё, как ты помнишь.

— По итогу, ты заделал в другом мире не двоих, а сразу четверых, — кивнула Нора.

— Всё так, — подытожил я, — В иных условиях я задумался бы даже, есть ли смысл мне возвращаться на Землю? Будь путешествие между мирами, всё равно, что с Прасковска в соседнее село на маршрутке сгонять, это одно. А так, когда ты оставляешь всех за собой, кажется, навсегда…

— Так что же выходит? — переспросила Нора, — Метаморф — назад?

— Какое нам теперь, нафиг, назад? — пробурчал я, вновь начиная копать своими корявыми отростками, похожими на кротовьи, — Нас с тобой, хотя бы раз, кто-нибудь спросил? Сначала закинули, как кутенка, в Разлом — и на тебе. Ты на Ухике, океанское дно исследуешь. Сейчас то же самое, только в земле.

— Тогда, наверное, нет смысла тебе убиваться, Виктор, — резонно заметила мне Нора, — Мы всё равно пока не можем никуда с Земли деться. А о твоих девчонках Анаак хорошо позаботится, я уверена.

— О Нае тоже? — сумрачно спросил я.

В память мне врезался тот момент, когда её, крошечная на таком расстоянии, фигурка падала вниз с облаков. И никто не мог ничего тогда сделать — ни Анаак, ни я сам. Быть может, если бы я бросился спасать в первую очередь её, тогда… хотя я никогда не сделал бы выбор в пользу одного, против трех.

— Виктор, — тихо прошелестела Нора, — Пока ты не знаешь чего-либо окончательно — ничто не предрешено. Что, если блокировка телепортации пропала и Анаак в последний момент сумел её вытащить? Что, если случилось какое-то чудо, наконец? С ней был твой детеныш, и ты укреплял её тело — ты помнишь? Ничто не предрешено ещё, Виктор.

— Наверное, — вздохнул я, протерев органы зрения грязной лапищей. Какого-то хрена, они у меня слезились. А теперь ещё больше.

Ладно, Нора была права. Кроме меня, других землекопов поблизости не обнаруживалось. Вариант свалить со смены домой пораньше тоже не прокатывал. Копать значит копать.

***

Я не знаю, сколько времени у меня это заняло. От однообразия дурной работы, время тянулось как жевательная резинка. Впору было измерять затраты не времени, а нервных клеток. Я их тут килограмма два в землю вкопал, если не больше.

— Вздор! — вновь покопалась у меня в мыслях Нора, — В тебе во всём сейчас и полкилограмма не будет. Какие могут у тебя быть нервные клетки, я не знаю. Мозгов грамм пятьдесят набралось бы ещё — и то хлеб.

— Ну, спасибо! — проворчал я, неожиданно вырываясь наружу — в холодный и смрадный, затхлый воздух.

В нос ударил запах чего-то давно подгнившего, каких-то свалявшихся комьями слизи, садовых овощей и крысиных экскрементов. Всё это добро было в беспорядке разбросано по земляному полу, в развороченных сетчатых мешках из-под овощей.