Скелет (ЛП) - Вольф Триша - Страница 57

«Шш, тише. Успокойся, детка.»

Я все еще корчусь, все еще кричу, фантомная боль стягивает края моих шрамов, когда посторонний звук прорезает образы и погружает комнату во внезапную тишину.

Гудок.

Гудок.

Гудок.

— Он здесь, — говорит Хейз.

Что-то холодное прижимается к моему виску. Я моргаю, чтобы рассеять черную пелену, смотрю на Хейза, который стоит слева от меня, направив дуло пистолета мне в голову. В другой руке он сжимает электрошокер. Моя грудь вздымается с каждым вздохом, когда он направляет электрошокер в коридор, ведущий к комнатам нижнего уровня.

— Стой, где стоишь. У меня пистолет, нацеленный ей в голову, и я выстрелю, если придется, — говорит Хейз в темный коридор. Нет ни звука, ни движения. Но я знаю, что Хейз видит Джека на мониторе.

Тишина.

Я поднимаю взгляд, но он не смотрит на меня. Хейз не снял пистолет с предохранителя.

— Брось оружие в комнату, — приказывает Хейз.

— Я безоружен. Отпусти доктора Рот, — отвечает Джек из темноты. — Она не сделала ничего плохого.

— Но и ничего хорошего.

— Чего ты хочешь, я тебе все отдам.

Я качаю головой, когда у меня перехватывает дыхание.

— Нет…

— Тихо, — шипит Хейз, крепко прижимая дуло к моему виску. Он говорит в коридор, произнося: — Признание.

Наступает еще одно мгновение тишины, а затем в начале коридора появляется Джек с поднятыми руками.

Джек переводит взгляд с одного на другого. Один взгляд, который пронзает мое сердце, как шрапнель. Вспышка нахмуренных бровей. Тик в челюсти, когда его зубы сжимаются вместе. Мучительный серебристый отблеск в глазах. Он в отчаянии.

— Отпусти ее, и я все скажу.

— Нет, Джек…

— Все в порядке, elskede, — говорит он, переводя взгляд в мою сторону со смиренной улыбкой, которая никак меня не успокаивает. Когда он смотрит на Хейза, в его глазах читается холодная, отточенная решимость. — Есть одна комната. Там все, что ты хочешь.

— Где?

— Отпусти ее, и я тебе скажу.

Из груди Хейза вырывается хриплый смешок.

— Доктор Соренсен, проблема с такими, как ты…

Хейз нажимает на спусковой крючок электрошокера. Провода ударяют Джека в грудь, и он падает под звук потрескивающего электричества и мой отчаянный крик.

— …в том, что ты думаешь, будто у тебя все карты, даже когда ты с пустыми руками.

Хейз подходит к Джеку и отключает ток. Он убирает свой Глок в кобуру, чтобы отстегнуть кабельные стяжки от пиджака. Он начинает сначала с рук Джека, затем с лодыжек, прежде чем проверить, нет ли оружия, и кладет его телефон в карман. Джек все еще не оправился от шока, когда Хейз вытаскивает два провода из его груди и подтаскивает его в сидячее положение к стене, но его глаза притягиваются к моим, как железные осколки к магниту.

— Ты был прав, — говорю я, пока Хейз поправляет электрошокер и пристегивает его к поясу. — Ты с самого начала был прав насчет Джека.

Хейз бросает взгляд через плечо на мое залитое слезами лицо, прежде чем переключить внимание на проверку кабельных стяжек Джека.

Мой взгляд скользит к Джеку, когда Хейз поворачивается спиной.

Я перевожу взгляд на свои колени, прежде чем Хейз поворачивается ко мне лицом, и опускаю трясущиеся плечи, как побежденная.

— Как же я этого не заметила? Как я могла не знать?

Слезы текут по моим бедрам. Размеренные, уверенные шаги приближаются, пока пара черных ботинок не замирает в поле моего периферийного зрения. Тяжелая рука ложится мне на плечо, и затем в поле зрения появляется Хейз, приседающий на корточки.

— Это не твоя вина, Кайри.

Я качаю головой, крепко зажмуривая глаза.

— Я пыталась переродиться, но я все та же девушка, пойманная в ловушку того же кошмара. Я все еще Изабель, — когда я поднимаю глаза на Хейза, в моем взгляде мольба. — Мне жаль. Я не поняла.

Улыбка Хейза печальна. Жалеющая. Он сжимает мое плечо, прежде чем убрать руку и достать нож из-за пояса.

— Все в порядке. Мы окажем тебе всю необходимую помощь.

Я киваю и шмыгаю носом.

Хейз просовывает лезвие под кабельную стяжку на моей правой лодыжке и освобождает ее.

— У папы была поговорка, — шепчу я, пока Хейз перебирается к моей другой лодыжке, разрезая вторую пластиковую стяжку. Мои ноги остаются неподвижными. — Он сказал, что охота — это не спорт, потому что в спорте оба игрока должны знать, что они в игре.

Хейз одаривает меня меланхоличной улыбкой, прежде чем переключить внимание на мою левую руку. Путы на моих запястьях туго затянуты, кожа под ними ободрана и кровоточит. Я хнычу и хватаюсь за подлокотники, когда он приближается с лезвием.

— Все в порядке. Я вернусь так быстро, как только смогу.

Хейз просовывает лезвие между твердым пластиком и моей окровавленной кожей, перерезая третью кабельную стяжку. Когда все наклоняется передо мной, чтобы ослабить последнюю.

— Мистер Хейз? — спрашиваю я слабым голосом.

Он замолкает и вопросительно смотрит мне в глаза.

И тогда я ударяюсь лбом о его нос со всей силой, на которую только способна.

Из ноздрей Хейза брызжет кровь. Он откидывается назад от моего удара, давая мне достаточно места, чтобы подняться ноги.

— Ты не знаешь, что ты в игре.

Я пинаю Хейза обеими ногами в грудь. Нож выпадает из его руки.

Стул все еще пристегнут к моей правой руке, когда я вскакиваю на ноги. Я хватаю его свободной рукой и размахиваю им как дубинкой, обрушивая на окровавленное лицо Хейза, когда он инстинктивно хватается за свой пистолет в кобуре.

Хейз ошеломлен ровно настолько, чтобы я успела оседлать его бедра и левой рукой вытащить Глок из кобуры, но тяжесть оружия в моей ладони доставляет лишь кратковременное облегчение.

Он ударяет меня по руке своим предплечьем. Инерция выбрасывает мою руку вперед, пистолет вылетает из моей руки и ударяется о стену в нескольких футах от Джека. Я бью Хейза в ответ обломком стула, все еще прикрепленным к моей руке, а затем вскакиваю на ноги и бегу за пистолетом.

Обжигающий толчок бьет меня по спине, и я падаю на пол.

Мои нервы на пределе. Пронзительная боль пронзает мышцы. Я смутно улавливаю звук позади себя, и агония прекращается, но его эхо жужжит под моей кожей, как рой насекомых.

Я открываю глаза и смотрю поверх растрепанных волос, расстояние до комнаты расплывается в дымке боли. Позади меня какая-то суматоха. Я тянусь к спине и слабой рукой дергаю за один провод, затем за другой, освобождая щупы электрошокера, которые воткнуты в мою кожу.

Чернота пульсирует на краях зрения, я переворачиваюсь.

«Ты неряшлив. Любитель. Недостоин».

Призрачный огонь горит в моей груди. Кровь попадает на язык с грохотом при каждом выдохе. Багровые пятна и темные волосы моего отца прилипли к серебряному набалдашнику молотка, лежащего на полу. Мой противник борется с проволокой, впивающейся ему в горло, в то время как мой ангел мщения улыбается рядом с его ухом.

«Это моя территория».

— Кайри…

Голос Джека — это ниточка, ведущая в черные глубины памяти. Единственное, за что я могу ухватиться.

— Вставай, Кайри. Беги…

Грубые звуки борьбы приветствуют меня, и я выныриваю в настоящем.

Пламя в груди, кровь, проволока — все исчезло. Молотка нет, только обломок отполированного дерева от перекладин стула, лежащий рядом с моей рукой. Что действительно остается, так это Джек, его лодыжки и запястья все еще связаны, когда он пытается удержать Хейза в своей хватке, пистолет лежит за пределами досягаемости пальцев агента.

Сдавленный вздох срывается с губ Джека, когда Хейз наносит ему удар локтем в шею. Хватка Джека на агенте ослабевает, и Хейз использует свой шанс, чтобы схватить пистолет с пола.

Я подбираю расщепленный кусок дерева и бросаюсь к Хейзу. Но у него уже есть пистолет.

Щелчок.

Джек наносит удар ногой по запястью Хейза, когда агент разворачивает пистолет по дуге, целясь ему в лицо. Время останавливается достаточно надолго, чтобы запечатлеть образ Хейза в моем сознании. Его стиснутые зубы. Его окровавленная кожа. Гнев в глазах.