Холодный расчёт (СИ) - "StarStalk147" - Страница 1

Живая машина. Книга II. Холодный расчёт

Пролог

Белые коридоры базы «Сияние» давно опустели и если бы не чистота и освещение, то можно было бы подумать, что весь комплекс заброшен. Большинство анимагенов трудились внизу и на самой верхушке, работая в производственных секторах. Жилые части и комнаты отдыха давно покрылись пылью, лишённые всяческих удобств и мебели. «Новый Рассвет» давно преобразовал свою главную базу исключительно под труд, готовясь к завершающей стадии проекта, задуманной его главой и Создателем.

Вестник помнил, как выглядело «Сияние» раньше. Полное учёных, механиков, инженеров и робототехников полностью преданных делу и идее бессмертия, которого они стремились достичь. «Рассвет» имел огромную популярность среди населения Нелии, его бренд и марка означали качество продукции, а само название ассоциировалось с надёжностью и доступностью. Сейчас же, благодаря пропаганде «Хранителей Жизни» и упадком тринадцать лет назад, слава организации ушла в тень, но её производство не остановилось. Близилась развязка этих закулисных игр, и чем дольше думал о ней Вестник, тем мрачнее становилось его голографическое лицо на экране головы. Нот быстро шёл по пустынным этажам жилого сектора, направляясь в единственное место на базе, где анимагены ещё могли отдохнуть. По крайней мере, те, кто принадлежал его серии. Миновав развилку, нот прошёл ещё один коридор и остановился у белых лепестков створок одного из помещений.

— Лоту, это я, — он нажал на сигнал вызова консоли рядом со входом, оповещая обитателя комнаты о своём прибытии, — Эксплар улетел в Аполотон.

Створки раскрылись, пропуская Вестника в тёмное помещение, где единственным освещением являлась подсветка у стойки. Серый жёсткий диван был застелен красным покрывалом, а металлический пол закрывала мягкий плюшевый ковёр нежно-голубого цвета. Как и большинство нотов, Лоту питала слабость к роскоши, о чём свидетельствовали дорогие стулья из красного дерева, украшенные резьбой, и символ «Нового Рассвета» сделанный из чистого золота и серебра.

— Проходи сюда, — позвала Лоту из соседней комнаты, когда он замешкался, снимая сапоги. Хотя базу регулярно чистили многочисленные роботы, Вестник всё равно проявил дань уважения к чистоте и порядку, что навела тут хозяйка.

Вторая часть её «квартиры» отводилась под спальню с тёмно-зелёными узорами на стенах, и синим звёздным небом на потолке. Овальная кровать, наполовину спрятанная в ячейку в стене, была застелена мягким одеялом, которое бессовестно смял сидевший на ней старый нот с белыми зрачками на фоне чёрных глаз. Подняв взгляд на вошедшего анимагена, он коротко кивнул ему в знак приветствия и перевёл взгляд на хозяйку комнаты в серебристом комбинезоне, сидевшую за письменным столом.

— Я отправлюсь на «Орхидею», — проговорил он глубоким и несколько надломленным голосом, — когда начнётся финальная стадия, необходимо будет забрать все тренировочные программы и установки с этой базы.

Лица Лоту Вестник не видел, но светящиеся голубые глаза слегка сощурились, когда старый нот сказал это.

— Мы не слишком ли торопимся? — осторожно спросил он, посмотрев на неё. — Пока Эксплар гоняется за теми беотами…

— Поэтому я тебя и позвала, — Лоту подняла на него взгляд, — пришла пора и им послужить во благо нашего будущего.

Глава I. Вьюга

Белые снежные комья сплошной стеной опадали на тёмно-зелёные лапы массивных елей, одевая их в причудливые пушистые шапки. Злой холодный ветер исступлённо завывал среди далёких вершин Роронских гор, величественно возвышающихся над хвойным лесом у своих подножий. Зима была в самом разгаре, и снежное покрывало уже давно окутало всю землю в Нелии. Давно улетели певчие птицы, и лишь совы да филины, что в изобилии жили в Талтийском лесу, важно ухали, бесшумно пролетая между заснеженных деревьев. Жгучий мороз, вкупе с ледяным ветром, продувал насквозь даже самые тёплые одежды, добираясь до тела, и потому почти никто из людей не заходил в эти гиблые места — тут почти нет дорог, каких-либо коммуникаций, и даже научных станций и избушек лесников почти не встречается. Обычно, именно это обстоятельство привлекает различного рода сброд для того, чтобы скрыться от властей или спрятать награбленное. Впрочем, чтобы это сделать, необходимо сначала добраться до леса по бездорожью. Но сейчас даже огромные энергомобили с колёсами в метр радиусом, не смогли бы беспрепятственно проехать по рыхлому снегу, не увязнув в какой-нибудь канаве. Сугробы стали столь глубоки, что погружали человека по грудь, угрожая навсегда похоронить его в колючем холоде и снеге, а шквалистый ветер замёл бы все следы, вновь делая своё полотно идеально гладким.

Разыгравшаяся вьюга застилала весь обзор на ослепительно белую равнину с чёрной полоской дороги, которая так неестественно выглядела среди лежащих барханов. Невысокий холм, один из немногих, что росли у подножия высящихся гор, словно полыхал ледяным огнём, раздуваемый во все стороны. Свирепый вой ветра звучал даже в лесу, не говоря уж о дороге, где он вольно гулял, пытаясь замести чёрный асфальт. Однако водоотталкивающий состав не давал снежным заносам задержаться на поверхности, и ветру только и оставалось, что гонять полупрозрачные волны мелкого льда, изнывая в своём бессилии.

Но вот впереди, среди этой пестрящей пелены, почудилось какое-то лишнее движение — сугроб на холме едва заметно пошевелился. Вряд ли кто-то смог бы это заметить, даже если бы приглядывался специально. Но и тот, кто сейчас прятался за этим сугробом, не видел ничего, кроме рябящей стены из снега и льда. Его рука, покрытая искусственной бурой шерстью, держала у светящихся голубым светом глаз достаточно большой бинокль с защищённым окуляром, через который он пристально и напряжённо вглядывался в исчезающую за вьюгой чёрную полосу. Пошарив другой рукой под курткой, он извлёк откуда-то из глубин миниатюрный фонарик и, направив его в сторону дороги, два раза нажал на кнопку. Яркий тонкий луч на пару секунд озарил летящие с небес белые хлопья, и через несколько мгновений ему ответил такой же луч, мигнувший в мельтешащем пространстве два раза. «Возвращаются! — облегчённо подумал лежащий в снегу, начиная медленно отползать назад. — Пора!»

Неуклюже скатившись к подножию холма, бурый антропоморфный двухметровый медведь быстро выпрямился и, увязая в сугробах, начал продвигаться в сторону дороги, махнув рукой в сторону деревьев. Белую куртку и широкие штаны тут же облепили снежные комья, и он едва не потерял меховую шапку-ушанку от резкого порыва, но продолжал упорно продвигаться вперёд, услышав чутким слухом, как скрипят по промёрзлому асфальту шины большого энергомобиля. Из-за сосен, что стояли неподалёку от холма, выскочила, едва не ухнув в снег по грудь, жёлтая антропоморфная птица в вязаном шлеме, закутанная в такие же белые куртку и штаны, что и у барахтающегося в сугробах наблюдателя. Закрываясь рукой-крылом от летящего в её лицо снега, она медленно пошла к нему.

— Меня подождите! — услышала она позади громкий голос, едва слышимый сквозь вой ветра. Из-за ствола сосны, закидывая на плечи увесистый рюкзак, вышла ещё одна анимаген, с натянутой на голову незамысловатой серой шапкой с помпоном на макушке, прижимающей её длинные заячьи уши к затылку.

Резво разрушая пушистые сугробы, зайчиха легко догнала бредущую по пояс в снегу канарейку и потащила её за собой, словно ледокол прорываясь среди снегов.

— Ох, Хара! Не тяни так сильно! — только и успела воскликнуть жёлтая анимаген, прикрывая свой клюв от вьюги. — Я не успеваю за тобой!

— Ну ёлки зелёные! — огорчилась та, нехотя сбавляя темп. — Кари, ты как всегда!

— Прости, — виновато пробормотала она.

Сквозь стену снега они различили на чернеющей полосе дороги силуэт шестиколёсного микроавтобуса, едва заметный из-за своего серого цвета корпуса. Увидев, что он остановился, Хара вновь ускорила шаг, догоняя вместе с Кари неумело передвигающегося бурого анимагена.