Глермзойская пустошь (СИ) - "Ludvig Normaien" - Страница 62

Мы носились от лучника к лучнику, что в тихом снегопаде метали свои стрелы не видя цели, и потоками крови перекрашивали свежевыпавший снег. Они и пискнуть не успели, как наш десяток нарубил их.

- Собираемся! - гаркнул я, не видя всех. Тенями все метнулись ко мне. Послушные! Верят в меня, это очень радует. Значит ещё верят в победу!

Шум сражения был рядом.

Смрад тел здоровяков я почувствовал раньше, чем разглядел их спины и детали экипировки. Снег на их плечах придавал им очень своеобразный вид, но мне сейчас было не до любования. Копья гоблинов были ещё со мной, а потому первые же две спины были пробиты насквозь, чуть ли не до середины древка. Они упали, может и не мёртвые, но выведенные из боя, держа лапами наконечники копий и удивленно разглядывая их своими глубоко посаженными глазами. Морды были примечательные: широкие носы, с щелями ноздрей, массивные нижние челюсти с выпирающими клыками, массивные же надбровные дуги, покатые лбы, да лысые черепушки.

Под ногами появились наваленные тела - какое-то время назад на этом месте была ожесточённая рубка. Груду крыс и вдвое большую груду зеленокожих подпирало мёртвое чудовище. Крысы сражались и без оружия - один так и вовсе застыл, пронзенный несколькими клинками, в процессе откусывания головы врага.

Я примерно даже представил, как оно всё произошло. Первые ряды нападавших крыс после того, как на них стали давить, попытались было отойти, но сзади на них напирали, отступать было некуда. Началось смятение. Глаза слепил блеск копий и мечей. Сквиги стали визжать, кусаться и бить лапами всех, кто находился рядом. Взбешённые крысы, не имеющие возможности сбежать, в исступлении бросались на врагов. Но тут подоспели здоровяки и под их могучими ударами крысы дрогнули, как лес под напором ветра, и зеленокожие стали продвигаться вперёд.

Клан медленно отступал. Медленно, а не быстро драпая только благодаря штурмкрысам, собранным под “страшилой” железным хобгоблинам и прибившимся к тому или иному отряду рядовым клановым бойцам. То и дело где-то раздавался выстрелы из ружей, а значит Беспалый ещё жив и не сбежал. На удивление не видел никакого проявления шамана зеленокожих - его я хотел убить в первую очередь.

А потом плюнул и врубился в ряды врагов, нанося удары направо и налево, с каждым взмахом отрубая лапы, раскалывая головы, нанося страшные раны, так как перед сечками не каждый доспех мог устоять, если приложить достаточно силы.

Внезапный снегопад сошёл на нет и я увидел, что вот уже и вышли мы к одному из очагов сражения.

Ощущение того, что надо поторапливаться, охватило меня. Чем меньше я убью врагов, тем больше эти самые враги убьют мои бойцов. А их у меня и так не слишком много и собирал я и так с мира по нитке! Ещё прибьют Резака - где я такого полезного крысанайду? А если Струха? Полностью послушный молодой колдун, пусть и подсевший на искажающий камень, как на наркотики (и то и другое мучительно убивает - не пользуйтесь). Несмотря на снег и в общем-то холод, было довольно жарко - снежинки не успевали долететь до меня, от жара превращаясь в мелкие капельки. Тело побаливало после полёта по склону, но хвала тем, кто придумал доспех! Кисти и пальцы побаливали, а грязные перчатки из толстой кожи были изорваны собственными когтями. Зацепил зубами и стянул их, чтобы не мешались вообще.

Недалеко оказался Чут с группой, размахивая обломком алебарды и длинным тяжёлым ножом, отмахивался от зеленокожих. В жизни тот ещё увалень, но тут резкий рывок и в его пасти, проткнутый мощными резцами, болтается мелкий вражеский пехотинец! Рывок головой и тот падает в трех шагах, но уже с дырой на теле, а Чут, жуя кусок гоблинского мяса, схватывается со здоровяком и не удержавшись, они катятся в кровавую грязь под ноги.

На моих глазах несколько крыс, изодранные и взъерошенные, вертя головой по сторонам, попытались незаметно юркнуть за камень, размером с городской дом.

- Назад, трусы! Рабами сделаю! Сгною на добыче соли!!!

Мне казалось что кричу я сам себе, потому что в топоте, тяжком дыхании бегущих и прочем шуме все равно никто не слышыт. Но нет, меня слышат и эта троица поворачивает назад. Сражение перешло в неуправляемую фазу развития, когда все зависело уже не от командиров и команд, а только от бойцов, от их решимости, скорости и боевого азарта.

С обеих сторон высыпали все новые группы уставших воинов в изодранных одеждах: кто бы не возвращал/гнал в бой крыс, благодарность моя ему была сейчас безмерна. У кого-то на одежде суматошно звенел колокольчик…

На его бойцов наседают, но удар врагам в тыл и не ожидавшие такого враги ошеломлены - с какой стороны защищаться? Почему враги сзади?!

Меня узнают и крики радости окружают, придают сил. Очередь зеленокожих падать духом и бежать. Даже здоровяки бегут.

Чут всё барахтается в грязи в обнимку с врагом и коротко бью кулаком в затылок мордатого. Чут пользуется тем, что враг обмяк и перерезает ему горло.

- Сильный… Сильный орк… - тяжело поднимается Чут с трупа, с неественно вывернутой лапой. Ааа, вон и кость торчит, открытый перелом.

Я открыл забрало - дыхания не хватало.

- Орки, говоришь… Вот вы какие…- сплюнул кровавую слюну я. Догадывался, наслышан, но вот теперь вижу сам. Вроде мельком видел на Ковчеге, но с такими не довелось драться.

На нашей стороне врагов рядом не осталось, но вот там, где “страшила”, раздавался ещё рев, звон оружия, редкие выстрелы…

- Собираемся! Те, кто может ходить и есть хоть одна целая лапа - сюда! Остальные отползайте в сторону, вон к тому камня. Помогайте друг другу и ждите нас, сейчас дорежем тех гадов и поможем.

Обернулся к стягивающимся хромающим, окровавленным бойцам. В основном крысы, но и сарвуухи. На первый взгляд голов пятьдесят.

- Ну вы и уроды… Такие страшные, что враг при виде вас провалится сквозь землю! Осталось вас им показать!

Я нёс чушь, да. Но я чувствовал, что надо показать свою уверенность, несломленность - мои воины хорош это чувствовали. Какие бы не были слова - главное тот тон, с которым это было произнесено.

Больше не теряя времени, плотной толпой побежали на помощь сражающимся…

Первый попавшийся орк терпением не отличался, и вот уже его тяжелый с остро отточенным лезвием полетел в мою голову. Я прыгнул вперёд, но успел отклониться лишь частично - забрало звякнуло, закрывшись, а голову наполнил звон. Больше он ничего сделать не успел - в воздухе просвистела сечка и со страшной силой рубанула врага по морде. Лезвие пролетело по касательной, разрубив часть лица: нос, щёки, лоб. Я подбежал ближе и так как места не было, ударил локтем ещё раз в морду, прямо в рану. Полуослепший от крови, залившей глаза, с хлюпающим кровью носом и разбитыми губами орк упал в грязь.

Орк рядом, в короткой кольчуге, обнаженными толстыми руками и весь в шрамах и, с коротким топором рубил какого-то гунула, когда меч Явура первым ударом отрубил ему лапу, а вторым - голову. Она упала, но с удивлением наблюдала за изменившим ход сражением.

Атака вернула войску утраченную было отвагу и прекратила панику. Спустя несколько минут подошёл Скронк с последней толпой из отступивших крыс. Он осыпал отступающих воинов проклятиями, грозил всевозможными карами и демонстрировал неукротимую силу своего духа. Не обращая внимания на свистящие вокруг стрелы, он приказал всем собраться в один кулак, плечом к плечу, заводя эти подкрепления с фланга.

Где-то тут же, в строю, присутствовал Сурнур-вожак. Беспалый опёр ружьё на кучу трупов, разложил рядом порохвоницу сам заряжал и палил из ружья

На зеленокожих и орков, уже практически торжествующих окончательную победу, обрушились со всех сторон. Мы, ставшие более многочисленными, не дали вонючкам ни перестроиться, ни развернуться, били в спину топорами, кололи копьями, рубили мечами…

Здесь же встретил и вожака.

Широкоплечий, голова — что мельничный жернов! Самая массивная челюсть из всех орков, с множеством крепких зубов. (Слишком крупные челюсти говорили об удивительной даже для орка драчливости. - прим.) Мускулистые руки - что брёвна, ладонью он мог схватить голову клановго воина средних размеров и раздавить (что он и показал всем), ноги - опорные столбы у пирса. Тело в броне набранной из кусков железа - страшно корявая, но очень толстая.