Летчик. Фронтовая «Ведьма» (СИ) - Свадьбин Виталий - Страница 49

— Женечка, да ты что? Мы и те деньги не тратим особо. Немного берём на продукты, — сразу стала отговариваться мать.

— Ого, какие деньжищи, — подсчитав мои выплаты восхитилась сестра.

— Я сейчас буду воевать на 1-ом Украинском. Адрес вышлю позже. Нам с Лидой дали увольнительную до послезавтра. Мы на заводе новые самолёты получаем. Так что, давайте завтра прогуляемся по Москве, — предложил я.

— Я смогу на один день отпроситься, — согласилась Мария Николаевна.

А Валентина хотела заорать «ура», но зная дочь Мария Николаевна прикрыла ей рот ладошкой. Я же сидел и наслаждался семейным уютом.

На следующий день мы гуляли втроём по Москве. Зашли в фотоателье, сделали снимки. Втроём и отдельно с сестрой и матерью. Валька шла и сияла, как начищенная бляха. Не хухры-мухры, а сестра дважды герой Советского Союза, да и других орденов хватает. По пути Валентина сообщила, что мне будут ставить бюст на постаменте, как дважды награждённой высшей наградой СССР. Сестра уверяла, что уж в школе точно поставят, она сама слышала, как об этом говорил директор школы. Вот пройдоха моя сестричка! Всё знает. Зашли в комиссионный магазин и выбрали вещи для Валентины и Марии Николаевны. Мать пыталась отказываться, пришлось надавить авторитетом. Для себя ничего брать не стал. Вот вернут меня из тела Евгении, пусть потом сама покупает и выбирает. Поели мороженого. Люди с улыбками смотрели на нашу троицу. Было видно, что Мария Николаевна гордится своей дочерью, мне самому было приятно от осознания того, что приношу радость этим близким для Евгении родственникам. Хорошие и приятные дни имеют способность быстро заканчиваться. На следующее утро мы ехали на попутной машине в сторону завода № 82. Предстояло получить самолёты и лететь в сторону фронта.

Лето, 1944 год. 1 Украинский фронт

Наш полк передислоцировался в село Калагаровку Тернопольской области, почти у границы Хмельницкой области. Совсем рядом, в шаговой доступности река со странным названием Збруч. Именно туда и вылетел наш полк на новых Як-9. Получили сорок две новых машины. Добрались в принципе без приключений с четырьмя дозаправками. Личный состав расположили в избах у селян. Имелось даже достаточно пустых домов. Штаб устроили в бывшей комендатуре. Когда мы прилетели, территорию уже привели в порядок. Механики начали технический осмотр самолётов и обслуживание. Началась подготовка машин к последующим боям. Мой самолёт и Ляпина был готов на второй день, и Жаров отправил нас на разведку вражеских укреплений. Наземный войска тоже мух не ловили, а активно вели разведывательные выходы. Мы же, залетая вглубь обороны немцев высматривали позиции артиллерии или аэродромы. В этот день погода стояла безоблачная, а мы как раз полетали над немецкими окопами. У немцев связь налажена на высоком уровне, о нас сообщили достаточно быстро. Мы с Егором только направились вглубь обороны, как заметили две пару «худых». В бой ввязываться мне не хотелось, да и осмотрели немного. Я решил попробовать уклониться.

— «Клякса», набираем высоту в восточном направлении. Если повезёт они от нас отстанут.

Отдав приказ, я начал набор высоты. Не срослось. Немцы не отстали, слева и справа они одновременно с нами стали набирать высоту, рассчитывая затянуть нас в бой. Я лихорадочно размышлял о том, какую выбрать тактику боя. Стало ясно, что немцы настроены пополнить свои личные счетами нами. Допустим я начну атаковать одну пару, Ляпин меня будет прикрывать, но тогда вторая пара наверняка пристроится к нему в хвост, и прощай хороший парень Егор. В своё время я учил якута, меняясь с ним местами ведущего и ведомого. Позволяет лётчику получать опыт именно как ведущего. С Ляпиным я уже также проводил такие полёты. Приняв решение, я распорядился по рации, чтобы Егор начинал атаку левой пары, а я пристроюсь к нему в хвост. Егор совершил «боевой разворот» и пошёл в атаку на «худых» прямо в лоб, я повторил за ним манёвр. Как только сблизились Ляпин удачно поймал в прицел первого немца и открыл огонь. Молодец парень, с первой очереди попал в кабину немца. Я шёл чуть левее и выше своего напарника, подвернул немного направление и дал длинную очередь во второго немецкой пары, попал в двигатель и в плоскость крыла. Немец дёрнулся, и его машина свалилась в «штопор». Выйти из него он уже не сможет. Я повертел головой, высматривая вторую пару. Нет, не убегают. Поднялись выше нас и готовятся атаковать сверху.

— «Клякса» начинай вертеть «размытую бочку» и сразу уходи на петлю, с заваливанием на правое крыло, — вновь отдал я команду.

Наш манёвр оказался неудобным для немцев и через несколько секунд мы поменялись местами. Теперь мы охотники, а они — дичь. Сблизились мы с ними практически сбоку. Егор открыл огонь и попал в фюзеляж и двигатель ещё одного, а я безжалостно добил немца. Четвёртый немец рванул на выход из боя. Преследовать мы его не стали, но пришлось вернуться в расположение полка, напоследок пролетели в десяти километрах от линии окоп, над вражеской территорией. Ничего интересного не заметили и взяли курс к своим. С Егором решили, что по одному сбитому немцу запишем на нас, а одного поставим в запись на полк. Приземлившись, сразу отправились на доклад к командиру полка. Кое-что подозрительное мы успели сфотографировать, но что там, сможет прояснить проявленная плёнка. Сами не успели толком рассмотреть. Наверняка туда снова пошлют разведку.

Начиналась активная подготовка к Львовско-Сандомирской операции нашими войсками. 1-ому Украинскому фронту отводилась роль в нанесении двух ударов на львовском и рава-русском направлениях. Задача — рассечь группу армий «Северная Украина», окружить и уничтожить в районе города Броды. Группа армий «Северная Украина» создана на основе группы армий «Юг». Командовал этими соединениями генерал-фельдмаршал Вальтер Модель. Эта группа насчитывала сорок дивизий. До начала наступления 1-го Украинского фронта, на участке группы армий «Северная Украина» было создано три полосы обороны. Первая — глубиной до шести километров. Вторая в пятнадцати километрах от переднего края, третья проходила по берегам рек Западный Буг и Гнилая Липа. Общая глубина вражеской обороны достигала пятидесяти километров. Немецкое командование предполагало в случае наступления советских войск, отвести свои войска на вторую линию обороны, чтобы избежать потерь при проведении артподготовки Красной Армией. Фронтовая разведка получила данные о замысле противника. Командующий маршал Иван Степанович Конев, назначен командующим с мая 1944 года, принял решение прорвать первую линию обороны без артподготовки. В дальнейшем использовать авиацию и артиллерию при прорыве второй линии обороны на участке 1-го Украинского фронта.

Ещё до начала операции пришлось летать в сопровождение наших бомберов, которые бомбили железнодорожные узлы или скопления германских войск. В эти дни я увеличил свой личный счёт сбитыми немцами уничтожив девять истребителей, мой ведомый сбил четыре «мессера». При этом мы с ним возвращались в полк живыми и здоровыми. Однако в целом по полку ситуация выглядела не так хорошо. За эти дни потеряли шесть лётчиков и всё из молодых. Аман Куннук получил ранение, но умудрился выброситься с парашютом над расположением советских войск. Слава богу ранение оказалось не очень тяжёлым, но якута отправили в госпиталь, парень чуть ли не плакал. Ни за что не хотел покидать фронт. Тринадцатого июля наш фронт начал войсковую операцию. Советские части нашего фронта прорвали оборону немцев, а к пятнадцатому июля продвинулись на двадцать километров вглубь обороны врага. В эти дни начались активные полёты бомбардировочной авиации советских войск. Мы, естественно, летали в прикрытие. Немцы агрессивно бросали свою истребительную авиацию. Кроме нашего полка учувствовали 4-ый авиационно-истребительный корпус, 5-ый истребительно-авиационный корпус, в том числе наша дивизия. Практически в каждый вылет у нас происходила «собачья свалка» в воздушном бою. Семнадцатого июля ранили моего ведомого Егора Ляпина, но до полкового аэродрома он дотянул. Жаров поставил ко мне в ведомые молодого лётчика Никиту Семечкина. Полетать нам с ним довелось всего три дня. Мой личный счёт сбитых немцев рос, за эти дни я уничтожил ещё шесть немецких истребителей. А на четвёртый день вылетов Никита погиб. Это был мой первый ведомый, который погиб, летая в паре со мной. Этот бой был очень тяжелым. Лётчики Люфтваффе как взбесились. Никита не заметил, как к нему пристроился в хвост немец и срезал его. Я видел, как «яшка» Семечкина врезался в землю. Меня охватило злобное безумие. Время будто стало резиновым. Я вертелся как уж на сковородке. Стрелял короткими очередями, стараясь попадать в фонарь самолёта, где сидел пилот. Я успел насчитать девять немцев, когда при нажатии гашетки выстрелов не последовало. Меня будто только что вынесло в реальность боя. Начал уворачиваться пытаясь уйти из боя, почти получилось. Очередь прошла по корпусу моего «яшки», полетели осколки от панели приборов. Я почувствовал удар по руке и в голову. Перед глазами стало темнеть, временами накрывая красной пеленой. Всё, отлетался. Такая мысль проскочила в голове. На краю сознания я решил посадить самолёт прямо на поле, так как крышку фонаря заклинило, а сил что-то предпринять уже не хватало. Я всё же сел, причём сел на брюхо, не выпуская шасси. Последнее что я помню, как бойцы в комбинезонах танкистов взламывают крышку фонаря и тащат меня из самолёта.