Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий - Шувалов Александр - Страница 2

Первое условие славы — сильное аффективное воздействие на окружающих, продолжительность этого влияния на умы и чувства людей. Личность должна производить впечатление. Последнее может достигаться как блестящими способностями (для которых нужны био-психологические предпосылки), так и необыкновенностью произведения (с допущением даже элемента случайности, как, например, при «открытии» Америки Колумбом), а также необычностью судьбы автора (страдания, неблагодарность общества, психическое расстройство, самоубийство и т. д.). Таким образом, признание с возникновением последующей славы, по-видимому, необходимая предпосылка гения.

Немецкий ученый W. Lange-Eichbaum говорит об «аккорде гениальности», когда присутствует комплекс конкретных психологических и социальных факторов, а в каждой отдельной группе гениев (ученые, полководцы, художники и т. д.) доминируют вполне определенные «звуки аккорда».

Так может быть, гений — феномен в большей степени социальный, чем генетический?

Гений «рассеивается» как мираж при каждой попытке приблизиться к нему с увеличительным стеклом в руке. При близком рассмотрении он теряет все свое очарование: прекрасно благоухающий цветок, которым восторгались миллионы людей в течение столетий, неожиданно оборачивается конкретным растением с определенным количеством прозаических тычинок и специфической окраской, необходимой для привлечения насекомых. Гений является таким элементом природы, общества, духовного мира, который, с одной стороны, тысячелетиями вдохновляет поэтов на его прославление, а ученых и мыслителей — на его изучение, а с другой стороны, по сию пору остается странно ускользающим явлением.

Может быть, гения следует просто признавать, не пытаясь определить! А может быть, он метафизичен, божественного происхождения и в этом случае непостижим разумом? «Вещь в себе», по Канту?

Сложность гениальной личности не вызывает сомнений. В возникновении этого феномена определенную роль должны играть не только биопсихоло-гические факторы личности (высочайшая одаренность, необыкновенные способности, энергия и упорство, владение разносторонними механизмами творческого процесса), но также социологические предпосылки и творческое начало. Спорят лишь по поводу доминирования той или иной составной. В связи с этим не сформулировано до сих пор с окончательной достоверностью и определение гения. При анализе каждый, исследователь видит лишь какие-то его отдельные свойства и качества (часто это зависит от установки самого исследователя) и делает ошибочные выводы:

гений — «исторический продукт общества»;

гений — это слава;

гений — это безумие;

гений — это «высший талант» и т. д.

Скорее всего, гений — это и первое, и второе, и третье, и десятое, и еще что-то от Бога (а может быть, от дьявола?2): интуиция, способность к вдохновению, счастливое стечение обстоятельств, что в совокупности и позволяет ему достигать фантастических творческих результатов.

Может ли человек превзойти самого себя и стать гением? Что дано человеку? Только ли те творческие резервы, о которых он лишь подозревает и которые ограничены вполне конкретными для каждого рамками: биопсихологи-ческими, историческими, социальными? Или возможности человека беспредельны и ему дано совершенство Духа? Или мы сталкиваемся с двумя несравнимыми величинами: реально измеряемой и объективно воспринимаемой — с одной стороны, и метафизической — с другой? Можно ли подходить к гению с привычными мерками: измерение и объяснение? «Существует лишь то, что можно измерить» {Макс Планк, 1913). Гений явно «не измеряем». Так, может быть, гений как явление не существует?..

2

У проблемы гениальности есть своя история, яркой страницей в которой является предположение о связи гения с психическими расстройствами; сторонники этого подхода известны еще с античных времен, и самым выдающимся среди них является итальянский ученый Цезарь (Чезаре) Ломброзо (1835–1909). Многие авторы, в своих трудах вольно или невольно касаясь этого вопроса, выражают свое критическое отношение. Но миф живет. Толи за счет усилий некоторых исследователей, пытающихся теоретически или статистически обосновать «психиатрическую» точку зрения, то ли за счет реально существующего явления.

Безусловно, психотическое состояние или невроз могут «разбудить» гениальное творчество, могут окрасить творческий процесс, чему есть масса примеров и в данном справочнике. Но может ли психическое нарушение усилить гениальность, превратив талант в гения, а обычного среднеодаренного человека в талантливого?

Можно предположить, что психическая аномалия у гения — всего лишь «побочный продукт» его мощной духовной деятельности. Русский психиатр Н.Н. Баженов писал: «Из фабрики человеческих душ, может быть, до сих пор не вышло ни одного инструмента без изъяна, безукоризненного по гармонии всего психического склада, а выходили только более или менее удачные приближения к некоторому идеальному будущему типу. Этим, может быть, и объясняются те психологические особенности, те низменные черты, которые встречаются в биографиях даже величайших людей».

Вообще странная получается картина: чтобы раскрыть духовную мощь гения в полную силу, часто необходима немощность (физическая, а нередко — как это ни парадоксально! — и психическая). Недаром говорят, что «дары богов имеют две стороны — светлую и темную».

Чем своеобразнее и неповторимее творчество, тем своеобразнее и неповторимее должна быть психологическая структура личности творца. Это своеобразие может быть выражено в гипертрофии3 памяти (гипермнезии4), или достигать степени психопатологических расстройств (сверхценные идеи, бредоподобное мышление, нарушение восприятия, аффективные колебания и т. п.). Исследование таких видов изменения психического функционирования помогли бы лучшему пониманию творческого процесса: известны многочисленные примеры гипермнезии у гениев (Мнемосина, богиня памяти, недаром почиталась матерью девяти муз). Наблюдается также четкая связь между врожденной особенностью памяти и последующей творческой деятельностью: зрительная память — у живописцев, музыкальная (слуховая) — у композиторов и т. п. «Дары различны, но Дух один и тот же»? (Ли. Павел, I Кор., 12, 4.)

Для того чтобы установить взаимосвязь между психическим здоровьем и гениальными достижениями, современный американский психолог Д. Саймонтон (Калифорнийскийун-т) считает необходимым «проведение большого историко-метрического исследования». Проще говоря, взять любую национальную энциклопедию и посмотреть — кого в ней больше: здоровых или больных? По нашим данным, учитывающим биографические статьи объемом 7000 и более знаков, о лицах, умерших до 1911 г., показатель распространенности психических нарушений по третьему изданию Большой Советской Энциклопедии достигает 86 % (Шувалов. 1992). Разумеется, сразу встают вопросы и достаточно трудные для разрешения: кого считать больным, какими критериями руководствоваться: психотическими, невротическими, психопатическими?

Творчество, в частности литературное, можно рассматривать как пример невроза навязчивых действий (в психиатрическом значении этого термина), которые помогают разрядить мучительный аффект и превращаются в своеобразный механизм психологической защиты (см. Гоголь, Кьеркегор и др.). Немало авторов рассказывали о своем писательском труде как о «непреодолимом стремлении». Причем именно такое качество творческой деятельности считалось необходимым признаком таланта. Вспомним слова Л.Н. Толстого: «Писать надо… только тогда, когда мысль, которую хочется выразить, так навязчива, что она до тех пор, пока, как умеешь, не выразишь ее, не отстанет от тебя». Широкое, всеобщее признание и финансовая сторона творчества подчас (но далеко не всегда!) могут быть вторичны. Л.Н. Толстой и И.С. Тургенев, например, даже отказывались от гонораров, правда, будучи весьма не бедными и прославленными людьми, тогда как Бальзак или Достоевский при той же славе были в них очень и очень заинтересованы. Солженицын много лет писал в стол, не имея ни гонораров, ни широкой известности. Многие творцы в течение всей жизни не встречали ничего, кроме жесткой критики или насмешек над своими творениями (например, французские импрессионисты), но, тем не менее навязчиво (вопреки здравому смыслу) продолжали свое творчество.