Семь жизней - Монро Нонна - Страница 39

– Милая, дела мои как никогда прекрасны. Мы с отцом здоровы и счастливы, а другого и не нужно, – и снова она засмеялась.

– Я постараюсь приехать к вам!

– Мы ждем тебя всегда! Так, там что-то отец верещит. Пойду посмотрю, что с ним.

– Целую крепко в четыре щечки!

А за окнами уже темно. Еще несколько минут, и улицы загорятся яркими огнями. Жара спадет, и морской ветер окутает город. Интересно, где побывал Ачилл?

Наоми оставила телефон на кровати. Ей снова захотелось освежиться в душе, а после подобрать самое яркое платье, что полностью отразит ее характер.

Для начала она стянула полотенце. Волосы объемные, но чуть сырые. Даже дневная жара не смогла пробиться сквозь плотную ткань. Девушка взбила их руками, а после завязала на макушке. Душ. На этот раз теплый. И снова шоколад и апельсин заполнили маленькую комнату.

После душа она стремительно влетела на кухню. Взяла кусочек пиццы и судорожно оторвала кусок. Бедра начали двигаться в такт музыки, что внезапно заиграла на улице. Несмотря на наготу, Наоми приблизилась к окну и затанцевала. И ей хотелось, как можно дольше пробыть в этом моменте, но нетерпеливая натура так и норовила выскользнуть из кухни и подобрать красивый наряд. Недоеденный кусок упал на стол. Наоми старалась сохранить шальное настроение, но муки выбора сказались на нем. Она судорожно перебирала платья в поисках того, что отразит душевную радость. Пестрая ткань поочередно падала на кровать, но на одной вешалке пальцы замерли: розовое платье длинное с откровенным разрезом, закрытыми плечам и V-образным вырезом. Оно полностью покрыто цветами: теми, что Наоми видела во сне. В голове сразу возник полный образ.

Платье идеально подчеркнуло пышную фигуру. Она несколько минут рассматривала себя в зеркале, попутно взбивая руками волосы. Перевела взгляд на туалетный столик. Глазами отыскала любимую красную помаду. Вот она: золотая упаковка с россыпью маленьких блесточек. Наоми щедро нанесла ее на губы, очерчивая кончиком контур. Следом взяла черную тушь и слегка провела по ресницам. На этом ее макияж завершен. Наоми не любила плотные текстуры на лице, а легкая пудра на жаре скапливалась в морщинках. Взгляд вновь устремился к зеркалу.

Наоми решительно направилась в прихожую. Надела балетки, взяла утренний клатч и покинула квартиру. Улица ее встретила громкой заводной музыкой, потрясающим ароматом итальянской кухни и разноцветными огнями. Наоми вдохнула полной грудью соленый морской воздух и широко улыбнулась. В голове возникла мысль: вернуться домой и схватить краски и кисти, но девушка чувствовала, что еще рано. Нужно чуть больше эмоций, чтобы нарисовать яркую картину.

Походка Наоми отличалась от утренней. Девушка шла чуть быстрей, жадно вдыхая свежесть. Легкий ветер с удовольствием зарывался в волосы, приподнимая их над платьем. А ей было хорошо. Она потерялась в толпе людей, впечатывая их образы в памяти. Наоми старалась запомнить каждую деталь: как молодая пара с ребенком выбирала между фисташковым и шоколадным мороженным, как седовласый мужчина фотографировал жену с местными жителями, как юная компания пыталась купить алкоголь в маленькой лавке. Продавец им отказывал, но те упорно настаивали на своем. И нет ни капли злости. В этот вечер в этом месте собрались самые счастливые люди. Но где-то среди них затерялся юный турист, который жадно впитывал атмосферу города.

Нет, я не пытаюсь искать. Знаю, что глаза сами отыщут его профиль, а ноги остановятся на безопасной дистанции. Хочу увидеть его восторг, когда на несколько минут люди погрузятся в тишину, а фонтаны споют самую красивую песню из всех возможных. Уверена, я увижу каждую мурашку на его теле даже сквозь одежду. Он слегка поежится, но не от холода. Потопчется на месте, но не от скуки. Просто в какой-то момент эмоции возьмут верх, а он не найдет лучшего способа, чтобы выплеснуть их. И тогда Ачилл начнет искать меня глазами. А когда найдет, я скроюсь в толпе и отправлюсь домой. Сяду перед мольбертом и закрою глаза. Руки сами решат, пачкаться ли им в краске или нет.

Я прошла все знакомые разноцветные дома и оказалась в самом центре города. Радость и веселье зашкаливали. Несмотря на то, что здесь собрались подростки, я не чувствовала себя чужой. Ладно. Лесть ни к чему. Я чуть старше, чем они, но по сравнению с ними чувствую себя дамой средних лет. Они быстрые, как птенцы, ускользают в мгновения, а я медлительна и не расторопна. Им хочется увидеть все и сразу, а мне хочется зависнуть на мелочах. Они дарят эмоции, а я их вкушаю. Но мне с ними комфортно.

Древесный аромат повсюду, словно Ачилл кружил на каждой точке по несколько раз. От одной только мысли, что он находится неподалеку, в животе завязывается тугой узел, а бабочки вновь устраивают пляс. Такие чувства чужды, но любопытны. Мне хочется зарыться в них как можно глубже и исследовать. Но такие чувства опасны. Они засасывают в пучину, сваливаются внезапно на голову, переворачивают весь внутренний мир, а после уходят, громко хлопая дверьми. Я не хочу обжечься ими, но погреться у этого костра согласна. Оттого я здесь.

Концерт водопадов через десять минут. Хочу провести время с пользой. Сладкой пользой. И если та пара не могла определиться, то я беру все и сразу. Вафельный рожок, два больших шарика, а сверху шоколадная крошка. Продавец дразнит, но быстро сдается под моими чарами. Легко улыбаюсь и отдаю ему заветные купюры. Теперь мне хочется выскользнуть из толпы и полностью посвятить себя мороженому.

Чувствую себя преступником, что быстро двигается среди толпы и постоянно озирается по сторонам. Выглядит как игра, в которой дана всего одна жизнь, а я так не люблю компьютерные игры. Да и компьютера у меня вовсе не было. Все детство я провела на бабушкиной ферме, раскрашивая стену странными рисунками. Вообще, они не были странными, но бабушка Барбара считала, что они не вписываются в нормы. О каких нормах велась речь, я так и не поняла, но рисовать не перестала. А Барбара не смогла терпеть моего дерзкого творчества и повела меня в художественную школу. Велела там выплескивать свой необычный талант.

Рядом с площадью была маленькая аллея, с коваными лавками и массивными кустами барбариса. Я вырвалась туда, чтобы в тихом местечке устроить приватный разговор с мороженым. Здесь было малолюдно, а из освещения лишь тусклые фонари. Уютно.

Разговор с мороженым оказался коротким, но вкусным. Настолько, что мне вновь захотелось ринуться в пучину веселья и отыскать ту самую лавочку. И я вернулась, но не за второй порцией, а чтобы успеть к началу представления.

В моих планах было встать с обратной стороны фонтанов. Туристы редко туда заглядывали: им хотелось увидеть световое шоу, а местные, наоборот, любили стоять именно там. Ведь, когда шоу заканчивалось и вода переставала рассекать воздух, было так приятно наблюдать за их реакцией. Именно этого я и хотела.

Наступила тишина. Слышалось лишь прерывистое дыхание людей. Многие замерли в ожидании. Я стояла за местными, дожидаясь начала. Первый звук, нарушивший тишину, – бурление. За ним последовала мелодия. Похоже на Вивальди, но я плоха в композиторах. Закрываю глаза, чтобы впустить звук в тело. Мне хочется слегка покачиваться, но я держусь. Не хочу растворяться. Нужно быть начеку.

Фонтаны начинают бить. И чем выше и плотнее, тем быстрее я пробираюсь в толпе. Даю сотню, что Ачилл стоит в первых рядах и с восторгом наблюдает за представлением. Брызги воды падают ему на лицо, но он даже не пытается их смахнуть. Еще одну сотню, что он не заметил, как огни потухли и единственным источником света были фонтаны.

Чувствую его присутствие. Чувствую его улыбку. Чувствую, как пелена накрывает его глаза. Чувствую, как сердце замирает, но не его, а мое. С обратной стороны все выглядит не так броско и ярко. Умиротворенно. Спокойно. Легко. Мне хочется прижаться к теплому асфальту, обнять себя руками и позволять воде ласкать тело.