Проводник - Михайлов Алексей - Страница 12

Вымыв руки, я решил, что в санузле неплохо бы заменить плитку. А то нынешние голубые кафельные квадраты, покрывающие и пол, и стены, жутко напоминали лазарет в армейке.

Довольно много пространства в подвале было под лестницей. Там вполне могла бы уместиться маленькая кухонька и стиральная машина. Можно поставить электроплитку на две конфорки, раковину. И, кстати, кухонный стол со скамьями при желании можно разместить напротив печки. А шкаф вынести к стене, где кровати. Вместо стола поставить пару диванов друг напротив друга и журнальный столик между ними. Куда-нибудь повесить телевизор. В общем, можно тут всё здорово оформить! И назвать хостел — «Нора». А что, отличное название. В тему и со вкусом.

Окинув взглядом на прощанье подвал, я вдруг вспомнил, что денег у меня на все эти задумки нет. Поэтому, в принципе, можно пока все оставить, как есть. Начать с имеющегося. Пусть пара человек пока будет жильцов. Им же и лучше — просторнее! Потом понемногу буду откладывать и постепенно делать ремонт, все облагораживать. В конце концов, Москва не сразу строилась. Позвенев в кармане золотыми червонцами, я решил, что можно было бы начать обустройство хостела с этого капитала.

И тут меня осенило! Ну, конечно!!! Это же и есть то сокровище, про которое упоминала тетка в письме! Наверное, где-то в печке все-таки был оборудован тайник с золотыми червонцами. И этот ночной гость, похоже, знал об этом. Поэтому напросился якобы переночевать. А сам вскрыл тайник и вытащил сокровище. А монетки эти просто забыл впопыхах. А что, вполне правдоподобная версия. Пусть и неприятная. Но она, по крайней мере, все объясняет. Теперь все становится на свои места.

Единственное, что сюда не вписывается — тетя Мариша. Ну она точно сумасшедшая. У бабки в деревне была одна такая. Таня-лиса ее звали. Постоянно у магазина стояла. И за каждым, кто проходил мимо, увязывалась и начинала рассказывать какую-то историю. С первого раза и не поймешь даже, что с ней что-то не так. Мало ли, одинокая женщина хочет поговорить. А она пройдет за тобой метров тридцать и отстанет на полуслове. Хотя, может быть, эта тетя Мариша мне пыталась что-то рассказать. Надо будет узнать, где она живет. Может быть, и мужик этот ее родственник. Сын там или, например, зять. Вот он у меня получит, когда я его найду!

Я в ярости сжал кулаки, выключил свет и направился в квартиру, твердо решив завтра обменять червонцы на рубли и начать новую жизнь. Это решение я подкрепил очередным стаканчиком дистиллята. Пусть вино заменит свежую кровь любви, которой мне так не хватает! Свой выбор я остановил на самогоне. К тому же тут и осталось-то всего полбутылки.

Поставив на проигрывателе Вейтса, я принялся чистить картошку. Я нарезал ее кружочками и засыпал в сковороду. Несколько картофелин я оставил на завтра — на суп. Мелко пошинковав лук, я вывалил его в сковороду сверху на шкворчащую картошечку. Потомив немного, я все это посолил, поперчил и перемешал.

Пока картошка жарилась, я перемыл посуду, нарезал сала и пропустил пару стопочек. Постепенно напряжение спадало. Жизнь снова казалась прекрасной. Даже если я не найду этого урода и не верну свои червонцы, все равно впереди отличные перспективы. Я молод. Пусть не красив, зато полон сил! Замучу бизнес, встану на ноги, помогу родителям!

Накрыл я на столике у дивана. Картошечка получилась румяная, аромат просто волшебный. Открыл банку с килькой в томате. Под самогон — отличнейшая закуска! Перекладывать кильку в тарелку не стал. Я всегда считал, что закусывать килькой надо именно так, вытаскивая ее прямо из жестянки. Рядом положил блюдце с салом, поставил бутылку и стопку и принялся за ужин.

Что ни говори, а хороший ужин способен превратить любой, даже самый скверный день, в сносный. Не знаю, как у других, но у меня так. После всех этих происшествий у меня сложилось впечатление, что я въехал в эту квартиру не вчера, а, по меньшей мере, неделю назад. Зато многое встало на свои места. Я тут освоился и никуда съезжать не собираюсь. Прошел своего рода крещение боем.

Покончив с ужином, я убрал со стола, вымыл посуду, заменил пластинку на Дорз — архив популярной музыки № 1 фирмы «Мелодия», и уселся обратно на диван с фотоальбомом.

Пролистав первые страницы с довоенными фотографиями, которые я уже видел, я принялся рассматривать черно-белые снимки с 60–80-х годов. Их было немного. Вот мои бабка с дедом, еще молодые. Вот тетя Шура — совсем девочка. Батя. Тетя Шура чуть постарше. Потом серия в каком-то парке с подружками. Наверное, студенческие годы. Когда она была моложе, то выглядела довольно симпатичной. С какой-то изюминкой. Несколько фотографий тети Шуры в библиотеке. Пара фотографий строгого мужчины средних лет, черноволосого в костюме. А вот свадебные фотографии. Оказывается, тетя Шура была замужем!!! Что же случилось? Где ее муж? И есть ли дети? В фотоальбоме на эти вопросы ответов не было. Зато я нашел парочку фотографий моих родителей молодыми, а еще наши детские фотографии. Причем, моих было больше всего.

И тут среди всех этих семейных фото мне попалась одна цветная фотокарточка 9×12. Среди чуть более крупноформатных собратьев она даже несколько терялась. Как будто ее специально сделали поменьше, чтобы не привлекать внимания. На ней была запечатлена группа людей, позирующих на фоне какого-то здания. Тетя Шура стояла в первом ряду слева. Во втором ряду слева с самого края как будто нехотя из-за спины какого-то статного мужчины выглядывала тетя Мариша. Причем, похоже, за эти годы она вообще не поменялась. Все другие лица на фотографии мне были не знакомы. За исключением мужчины, стоявшего во втором ряду. С правого края, в противоположном от тети Мариши углу. Это, несомненно, был мой вчерашний ночной гость. Только без бороды. И заметно худее. Одет он был обычно: в черные джинсы и черную футболку. А на лице у него был шрам, пересекающий скулу и часть щеки почти от самого края левого глаза…

Шоколадный Иисус

Проснулся я под шоколадного Иисуса. Это звонила моя матушка. Отругала меня, что не отзвонился, как приехал. И на следующий день тоже. А они волнуются. Я извинился, сказал, что завертелся тут. Что разбирал вещи. Что всю ночь ко мне ломился какой-то бомж. Что целый день отмахивался от сумасшедших соседей. Что передали письмо от тети Шуры, а оно не законченное. Что мне, оказывается, принадлежит и подвал. Что я весь вечер вчера там порядок наводил. Что хочу там устроить хостел. Что хостел — это такая гостиница по типу общежития. Что у меня всё хорошо. Что люблю. Помню. И обязательно позвоню.

Потом я повесил трубку и какое-то время лежал на кровати, собираясь с мыслями. Сегодня предстояло много дел: надо было обменять червонцы, зарегистрировать бизнес, посетить нотариуса, разместить рекламу, купить кое-чего для хостела — тапочек там мягких, полотенец, посуды нормальной. Еще стоит изучить чердак и гараж. Да, планы получились грандиозные и, признаюсь честно, пугали.

Конечно, в первую очередь хотелось исследовать гараж и чердак. Для этого не надо никуда ехать, с кем-то разговаривать и о чем-то просить. Плюс, это занятие куда привлекательнее, чем сидеть в какой-нибудь конторе и заполнять бумаги. На чердаке, а тем более в гараже может оказаться что-нибудь интересное. В то же время я понимал, что надо себя перебороть, иначе так и буду искать повод отложить важные дела. Пора бы уже учиться взрослой жизни.

С этими мыслями я вылез из-под одеяла и вдруг понял, что ужасно хочется пить. Воды. Похмелья как такового у меня не было, голова не болела. Самогонка, похоже, была хорошей. К тому же, я ее вчера так и не допил. Но жажда мучала невероятно. Во рту все пересохло. Но самое неприятное во всей это ситуации было отсутствие нормальной питьевой воды.

Чайник я еще вчера вечером весь израсходовал. Из-под крана воду пить невозможно. И тут я вспомнил про пиво. Я же позавчера, перед самым заселением купил полторашку лакинского. Ну отпил там немного, но потом хорошенько закрутил пробку. Выдохнуться оно не должно. Стоит себе в холодильнике, меня дожидается. Холодное такое.