Дело житейское (СИ) - Иванов Тимофей - Страница 6

Я же после заутрени отправился как раз решать жилищные вопросы. Рядом с моей башней в один гордый этаж уже возвышались дома плотника и кузнеца, а так же непосредственно кузнеца, которая имела круглую форму с куполообразной крышей. Вул согласился пойти на эксперимент, тем более что изначально он предполагал, что и жильё и место работы ему придётся отстроить за свой счёт, а тут предложили халяву. Я же в свою очередь убедился, что конструкция в принципе получилась вполне годная и её можно было использовать и для жилья, даром что никаких серьёзных расчётов прочности я не проводил и толковых эпюр не рисовал, больше полагаясь на инстинкты Петра, если конечно так можно сказать о мироощущении духа земли.

Круглые стены, одна дверь, три окна, сразу закрываемые слюдой за неимением стекла, до которого не доходят руки, посередине печь, чья труба проходит через крышу в её максимально высокой точке, заодно являясь опорной колонной. Проект жилого дома номер два получился неплохим, крестьянам оставалась только внутренняя отделка и перекрытия между жилым помещением и чердаком. Всё таки тепло стремится вверх, а места под куполом довольно много. Тут уж или полати строить, чтоб повыше спать или отсекать печь от чердака, чтоб она в первую очередь нагревала жилой первый этаж. Но в любом случае в эпоху земляных полов подгон каменного дома от соверена был чем-то запредельно крутым. Хотя инновации оценили не все и некоторые просили поставить им прямоугольную коробку стен и печью у одной из них. Возражений с моей стороны не было, по обоим проектам следовало дождаться отчётов с опытом эксплуатации, чтобы с уверенностью утверждать какой лучше, какой хуже и что нужно менять.

От часовни мы двигались вместе с эльфийками и Авалием, который проявлял недюжинный интерес к зацветающему саду деревьев, от которых слегка веяло магией. Потом я свернул в участку Кнота из Ольховки. Молодой парень приехал с женой и мелким карапузом с забавными веснушками.

— Доброго утра, люди — приветливо гаркнул я, подходя к семейству.

— И вам, добрый господин — поклонился рыжеволосый крестьянин, приложив руку к сердцу. Его жена заметно робела и прятала глаза… Ах ну да, девка молодая, а про великана, что одиннадцать баб-с с одного похода привёз, небось всякое болтают.

— Тебе как, круглый али прямоугольный ставить?

— Давайте прямоугольный ваша милость — снова поклонился сельский труженик. В этот раз ещё ниже.

— Ну дело твоё — пожал я плечами. Парню придётся самому что-то решать с крышей, но тут уж как сам захотел — Землянку ты я смотрю уже почти выкопал. Так что будет тебе заодно подпол.

Решив вопрос с «техническим заданием» я спокойно уселся на шкуру Михалыча, очистил разум от лишних мыслей и начал камлать. Стены крестьянского жилища не должны соперничать по толщине с крепостными, они куда скромнее. Да и укреплять их по особенному не нужно, до тарана тут дело не дойдёт. Так что работа быстро начала спорится. Сначала землянка обрела черты правильного погреба, затем над ней начали расти стены прямоугольной коробки с фронтонами для двухскатной крыши. Дверь и окна на мой вкус были маловаты, но я дитя другого мира, здесь же были нужны именно такие. Входящий в дом незваный гость вынужден наклонится, подставляя шею под топор, а через оконный проём может пролезть разве что ребёнок. Какой мир, такие и требования к технике безопасности.

— Ну, принимай работу — произнёс я, вставая и накидывая медвежью шкуру обратно на плечи.

Солнце уже двигалось к полудню, а я вскоре двинулся к соседу Кнота, собираясь заодно пообедать. Как раз самое время. Но ни спокойно прогуляться, размышляя о возможных земляных крышах четырёхугольных домов и слуховых окнах круглых, ни поесть мне было не суждено. Внезапно я почувствовал, что от моих жён, выпасающих овец, исходит страх на грани паники. Грэха, Зара, Кара и Фрима были в третьей, самой высокой долине, возможно сосредоточься они, то смогли бы передать мне хоть какие-то образы, но им явно было не до того, да и вряд ли они боялись какую-нибудь сраную мышь. Не таковы степнячки, чтобы их поджилки затряслись от мелочи. Что могло их напугать? Да духи его знают! Джек сейчас мчится туда, но он может лишь дать мне картинку, а не помочь девушкам. Я же перекинулся рысью и понёсся к ним по земле так быстро, как только смог. За моим хвостом бежал Михалыч, на этот раз без недовольных взрыков. Впереди был враг и мы делали всё, чтобы оказаться рядом с ним как можно быстрее, вгрызаясь в землю когтями почище, чем протектор колёс гоночной машины на ралли.

Не прошло и двух минут, прежде чем я увидел глазами воробья, как на стадо овец пикирует долбанная виверна! Два десятка метров в длину от носа до кончика хвоста, острые зубы и когти, прочная грязно-зелёная чешуя и демоновы плевки кислотой. А четыре идиотки вместе того чтобы валить от млядской твари, оставив отару, расходятся на лошадях в стороны и пытаюся достать рептилию из луков. Я бы взвыл, если бы мог!

Но сейчас оставалось только бежать, выжимая из себя всё до капли. Лишь бы успеть… Но всё равно видеть глазами птицы, что не успеваю. Наблюдать, как меткая стрела Фримы попадает под нижнюю челюсть зверя, пробивая чешую и приводя рептилию в бешенство. Сжимать челюсти и следить, как тварь меняет направление движения. Теперь её интересуют не овцы и еда, а удар по той, что сделала ей больно. Лошадь Фримы быстра, но ей не тягаться с летающим хищником в скорости, виверна быстро настигает добычу и падает на неё, а ко мне по кольцу приходит боль сломанных костей и мы с Гектором делаем очередной прыжок, чувствуя пузырящуюся пену на губах, перед нами на мгновение и целую вечность проносится навь… И внезапно мы буквально тараним своей грудью голову огромной рептилии.

Возможно нужно было бы искать ответы на вопрос, как мы оказались здесь, но на это нет времени да и мне сейчас просто плевать. Передо мной враг, покусившийся на мою женщину и едва упав на четыре лапы я вновь прыгаю вперёд, чтобы сомкнуть клыки на его горле и вогнать когти в её плечи. Виверна пытается увернуться, но я слишком близко, мои зубы и когти впиваются в плоть. Тварь трясёт головой, но ей не удаётся вырваться, она сильна, но и я не слаб, а мой рот наполняется её кровью! Рептилия беснуется от ран и ярости, но её крылья с загнутыми когтями хлещут меня, но я слишком близко к корпусу и мне плевать на собственную боль. Мои зубы впиваются в её горло всё глубже с каждым её рывком, а кровь хлещет всё сильнее. Какой бы ни была физиология животного, мозг алой жидкостью всегда будут снабжать крупные сосуды. И сейчас с каждой потерянной каплей мой враг на шаг ближе к тому чтобы сдохнуть, нудно просто держать его шею не отпуская и стараться своими передними лапами не давать его крыльям разгуляться, чувствуя что движения виверны уже слабеют. Я не знаю сколько длилась эта борьба, возможно меньше минуты, возможно больше десяти, но в какой то момент чешуйчатая тварь наконец перестала дергаться, повалившись на бок и я разжал челюсти, едва не упав сам, когда наконец почувствовал боль в порванных боках. Гранитно-серая шкура способна защитить от многого, однако не от всего.

Но собственные раны волновали меня в данный момент в последнюю очередь. Приняв привычную форму я бросился к Фриме, ощущая, что жизнь ещё теплится в ней. Досталось полуорчанке знатно, виверна приземлялась на неё и её лошадь задними конечностями. Множественные переломы, повреждения внутренних органов, обширные раны… Я просто упал рядом с женой в привычную позу для камлания и вцепился в её тело ворожбой, не давая ему умереть, одновременно отправив домой через кольцо приказ бегом тащить сюда Сила.

Дальше мне на какое-то время стало не до чего. Слишком тяжелы были раны, чтобы я мог отвлечься хотя бы на мгновение. Даже давящую ауру присутствия Мрачного жнеца я ощутил лишь когда прекратил кровотечения и вошёл в ритм, заставляя сердце полукровки биться.

— Это начинает входить у нас в какую-то странную привычку, не находишь? — раздался смешок из под капюшона.