Дело житейское (СИ) - Иванов Тимофей - Страница 24

Предместья Валилы встретили меня шумом и гамом человеческого столпотворения. Казалось здесь торгуют всем что вообще есть в Ахитском королевстве и половиной того, что есть у ближних и дальних соседей. Я даже на оружейном ряду трезубец нагов видел, Авалий мне в своё время изображение почти такого же демонстрировал в одной из своих книг. Даже была мысль прикупить себе сувенир, благо его можно было отправить домой с крестьянами, Вларом и Гаристо, который вызвался сопровождать караван и как пить дать собирался лично отчитаться начальству о том, что в Рирте творится. Хорошо, что я не практикую человеческих жертвоприношений, поедания младенцев, чёрной магии, сделок с демонами в благих целях и вообще веду разумный образ жизни, как и положено мудрому шаману. А потому значимых претензий ко мне в целом быть не может.

Да и «на чаёк» к ма Багде я зашёл сам. Эр Бир тоже обещался быть и сыграть партию в Полководицу, но задерживался, всё таки ярмарка для наместника была не только прибыльным делом, но и той ещё морокой. Главный местный инквизитор передо мной потягивал молодое вино, закусывая нежными ломтиками сыра, ничуть не изменившись с прошлого моего визита. Да и ходы он делал так же неспешно, тщательно обдумывая диспозицию. Но наконец его лучники выдвинулись в просветы между коробками пехоты и начали обстрел с предельной дистанции. Мои стрелки ответили аналогично, бросать бойцов ближнего боя в мясорубку я не спешил. Пока.

— Ты вроде рыжее стал или мне кажется? — поинтересовался эр Вальг. А я сделал вывод, что отчёт он получил и про феникса уже знает. Красное писание работает быстро, начальник находит время на подчинённых, всё так, как и должно быть.

— Есть немного — ответил я, тоже отхлебнув вина из внушительных размеров кубка, который возможно сделали специально для меня — Впрочем я легко отделался после встречи с фениксом. Огненная птица начала воровать у меня яблоки, самому не верится.

— Но ты вероятно её отвадил, раз не сгорел? — проговорил ма Багда, закинув в рот очередной ломтик сыра и двинув кавалерию с флангов вперёд. Похоже он решил ударить по сходящимся направлениям в центр моего войска, чтобы смять его.

— Ох, если бы я мог отваживать фениксов — хмыкнул я, отводя лучников обратно в тыл по проходам между ротами пехоты, которая условно упирала копья в землю. Мы бросили кубики, результат был равным — Пришлось пообещать ему урожай за два года и десятину во все последующие, чтоб не буянил.

— Ну вообще это тоже можно считать успехом — ответил глава регионального Красного писания — Обычно при конфликтах с подобными тварями всё заканчивается хуже. Прилетают, объявляют что-то своим и баста, Свет их прокляни.

— Ну мне феникс таким уж дуболомом не показался — ответил я глядя на диспозицию. Лучники противника не могли стрелять по моим боевым порядкам, когда те смешались с кавалерией врага, но зато мои активно пускали стрелы в конников поверх голов пехоты прямо за которой стояли — За садом должен кто-то ухаживать. Так что договорились мы к вполне себе обоюдному удовольствию. Хотя найти общий язык и было непросто.

— Но луком под свою руку, как я вижу, ты всё таки обзавёлся — хмыкнул жрец-воин.

— Ну тут другое. Стрелы всё таки куда как легче камней для пращи. Это в войске их найдётся кому тащить или везти на телеге, а вот на своём горбу по лесам носить их не больно-то охота — кивнул я на обоз позади своего построения.

Всё таки «инквизитору» я мог рассказать хоть и многое, но однако не всё. Незачем ма Багде пока что знать о браслете-хранилище на моей руке, в котором лежит в том числе и небольшой запас булыжников примерно одинакового размера с пращой, которую я не хочу показывать своим диким сородичам. Уж больно она легче в освоении и производстве, чем лук со стрелами. Тем более у меня нет причин объяснять, что чуть более рыжие волосы следствие моих внутренних изменений. Пусть они небольшие и вроде бы не прогрессируют, но всё же. К тому же я не собираюсь никому здесь показывать Джека, чьи маховые перья тоже странным образом приобрели красноватый оттенок. А уж говорить о том, что мне снятся полёты по ночам, где я то лениво парю над облаками, то несусь чуть выше земли быстрей стрелы, у меня тем более нет желания. Как собственно и о молодых фениксах. Всё таки стоит соблюдать не только букву договора, но и его дух, а я обещал не вредить потомству Нидла. Потому нефиг трепаться. Иное чревато последствиями вредными для здоровья.

— Всё таки не передумал идти на восток — констатировал собеседник, делая новый ход.

— Нет — согласился я — К тому же тешу себя надеждой, что те юнцы, которых я приведу с собой вырастут не дикарями, а кем-то большим. Ахит всё дальше колонизирует восточные леса, лучше заранее поискать варианты того, как не допустить вражды с моими дикими сородичами и людьми.

Глава 14

Энергия нави ласкала мой дух подобно приятному ветерку летним вечером. Всё отошло с переднего плана далеко назад. Разум мой был чист, как капля утренней росы. Дух безмятежен, подобно облакам высоко в небе. Я целиком и полностью расслабился и отрешился от всего. Забот владения, переживаний за семью, результатов наших с Авалием исследований, работе с Храмом и Красным писанием у себя под боком, ситуации в Осато, вялой опале от герцога Кайлоса и так далее. Здесь и сейчас у меня не было ни волнений, ни желаний что-то делать, а потому энергия в моём теле постепенно стала статичной. Не знаю можно ли было называть это преддверием нирваны, состояния когда нет желаний, а потому нет и горя из-за того, что не все они сбудутся, а если и воплотятся в жизнь, то не так как мы хотим. Старый Йар называл это точкой равновесия и в своё время иллюстрировал свой урок деревяшкой, которая замерла в балансе на его пальце. В этой точке разум замирает, чтобы в выбранный нами момент начать смещение в нужную нам сторону. Сначала равновесие нарушается едва заметно, затем гравитация, как проявление одного из законов мироздания, берёт своё и то, что ещё недавно было статичным движется, всё сильнее набирая скорость. Разумеется разум не движется с ускорением в девять целых и восемь десятых метра в секунду в квадрате к земле. Строго говоря он вообще остаётся на месте. Просто после точки равновесия он становится острее бритвы при решении той задачи, на которую ты его сместишь.

Лишь дважды я использовал эту технику и оба раза во время своего путешествия на запад. До этого у меня не получалось отрешится от проблем жизни в первобытном обществе. Бытие определяло сознание, в том числе и из-за вечно полупустого желудка. После моей встречи с Силанилем хватало ярких событий и банальной работы, всё это тоже не способствовало безмятежному полёту разума к высотам духа.

Но теперь я уже не первый день шёл по дикому лесу, дороги которого ложились под мои сапоги. Вокруг был храм первозданной природы, по которому текла жизнь и ей Великим Духам, он был прекрасен. Все мои проблемы остались позади и я пусть временно, но вновь остался один и был абсолютно свободен. С каждым шагом дальше от цивилизации камлания по вечерам проходили всё проще, души отвечали на мои призывы всё охотнее, а энергия проистекала из меня всё более бурными потоками. Последнее как раз и заставило озадачится точкой равновесия.

Я видел и ощущал свой рост, но не мог с уверенностью сказать о его причинах. Блудный сын дикой природы вернулся домой и заботливая мать приняла его в свои объятья? Энергия сгорающего феникса, которая попала в меня наконец окончательно ассимилировалась и начала некую работу, граней которой я не могу разглядеть, а лишь получаю результат? Это некие долгоиграющие последствия поглощённого кристалла из ходячих камней? Я исполнил обещание, построив храм Света и тот протянул ко мне некий невидимый канал? Возможно ли, что дело в чём-то чего я вообще пока не понимаю?

Чтобы ответить на эти вопросы я и решился на большое камлание, в ходе которого необходимо было абстрагироваться от мира и остаться лишь наедине с самим собой. Не это ли самый лучший способ разобраться в том, что происходит? Сейчас первая часть обряда была завершена, мой разум встал в точку равновесия и казалось что само мироздание застыло вокруг него на несколько томительно долгих мгновений. А потом я сместил самого себя в сторону своего внутреннего устройства и процессов, что происходят в моём теле и самой душе.