Год Быка - Омельянюк Александр Сергеевич - Страница 1

Александр Омельянюк

Год Быка

Глава 1. Зимний терминатор

Новый, 2009-ый год, семья Платона по традиции встретила дома, отказавшись от приглашений в село Никольское к давнишнему полковнику-пенсионеру Юрию Алексеевичу Палеву и его жене Марине Петровне, а также перенеся визит в Салтыковский лес, в особнячок Варвары и Егора.

И этот Новый год ими был встречен необычно теплее обычного.

Видимо сказалось быстрое и полное выздоровление главы семьи после гипертонического криза, имевшего под собой чисто психологическую и эмоциональную подоплеку.

Отпустив Иннокентия с Кирой к их друзьям гулять до утра на квартире одного из них, Платон как никогда с большим удовольствием посмотрел праздничные концерты по телевизору. А благодаря ретро музыке просидел около него почти до шести утра.

Ксения же сдалась намного раньше, уложив в постель поблизости от кресла мужа своё уставшее тельце, который тот потом со слегка подзабытым удовольствием и оприходовал.

Первый день Нового года, как и большинство населения страны, семья Кочетов отсыпалась.

На следующий день с утра вчетвером съездили в Салтыковку, присоединившись к такой же четвёрке хозяев. Под Новый год к Варваре и Егору приехал в краткосрочный отпуск, ставший уже старшим лейтенантом, их сын Максим, удивив родителей своей великовозрастной подругой Верой.

За столом, конечно, произнесли тост и за скорейшее возвращение на Родину старшего сына Варвары и Платона Вячеслава. Теперь это уже ни для кого не было секретом.

Обеденное застолье разбавили прогулкой по лесу, особенно хорошо известному Платону по его лыжным походам.

После чаепития, в зимнем саду на втором этаже пристройки к основной части дома, сыграли в большой бильярд. Это доставило удовольствие всем, но особенно троим.

Финалисту турнира Егору – тем, что в своём доме, на своём сукне, он костяными шарами и длинным кием оказал достойное сопротивление признанному мастеру малого бильярда, чемпиону и этого турнира, Платону.

Полуфиналистке Ксении – тем, что, наконец, сбылась её мечта сыграть на настоящем бильярде, и попытаться доказать мужу преимущества того, правда лишь в проигранной ею партии с Егором.

Победителю турнира Платону – тем, что он всем доставил удовольствие своей мастерской игрой и неожиданной даже для членов своей семьи безоговорочной победой.

Даже поначалу воображавший Кеша, имевший клубный бильярдный опыт игры на его подобии, вскоре был посрамлён отцом, как и в маленьком бильярде, но теперь неожиданно для всех, сделавшим игру с кия, оставив, ни разу не ударившего, обомлевшего сына за бортом финала.

Остальные двое игравших, Максим и Кира, ничем особенным не блеснули, относительно легко проиграв, соответственно Кеше и Ксении.

Варвара и Вера лишь солидарно болели за Максима, разделив свои симпатии в полуфиналах и финале.

А завершили встречу совместным с соседями праздничным фейерверком на лесной поляне за большим оврагом. В общем, время провели прекрасно.

Домой возвращались на электричке вшестером. Всю дорогу от Салтыковки до Новогиреево Вера тайком одаривала Платона восхищёнными взглядами. Но тот, как ей казалось, нарочно не реагировал. Наивная и не полагала, что без очков Платон не видел её глаз и не мог понять, куда и на кого направлен взгляд жаждущей большой любви ещё молодой женщины.

Уже дома Ксения ворчала, за глаза коря племянника, нашедшего себе возрастную любовницу, при этом, возможно даже из-за ревности, всячески поносила её женские качества, вызывая на устах мужа лишь малозаметную сочувственную ухмылку.

Платон уже подумывал об открытии лыжного сезона на следующий день, но жена настояла на продолжении пассивного отдыха и наблюдении за объективными данными состояния артериального давления мужа.

Платон послушался, непривычно пассивно отдыхая всё третье января, в одиночестве занимаясь своими писательскими делами, решив прояснить этот вопрос во время посещения дежурного врача на следующее утро.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Но уже вечером того же дня Платон подвергся новому мощному психологическому удару. Позвонили из Выксы и сообщили о ночной кончине двоюродного брата Платона по материнской линии, пятидесятидвухлетнего Сергея Юрьевича Комарова, практически всю жизнь страдавшего сердцем.

Естественно только что перенесший гипертонический криз Платон поехать на похороны не мог, как и не смогла из-за плохого самочувствия и его сестра Анастасия. От всех московских родственников выехал лишь один племянник Василий Олыпин, хорошо знавший двоюродного дядьку.

В итоге он оказался единственным представителем Москвы, Санкт-Петербурга и Владимира в Выксе.

Василий достойно и примечательно внёс свою лепту в прощание с добрым и хорошим человеком, прозванным среди ближайших друзей и многочисленных знакомых «миротворцем». И это подтвердилось присутствием на его похоронах около двух сотен человек.

На следующее утро, получив от врача карт-бланш на нормальное функционирование уже в ближайшие дни, Платон решил начать свой лыжный сезон на следующий день. К тому же снега нападало вполне достаточно. И пошёл он опять по привычному маршруту от Новокосино к Салтыковским озёрам, мимо дачи Варвары и Егора.

Ксения же вместе с закадычной подругой Мариной в этот день съездила в Московскую государственную консерваторию имени П.И.Чайковского на фортепьянный концерт из произведений И.Брамса.

Женщины, даже в отсутствие своих чуть престарелых мужей, а может и благодаря этому, получили истинное удовольствие от давно забытого эмоционально-психологического воздействия на них.

Следующие шесть дней невольных зимних каникул проходили по одному и тому же сценарию. Лыжи, душ, обед, дрёма, лечебные зарядки, походы с женой по магазинам и сидение за компьютером или телевизором, по которому опять молодые дикторы в истерическом тоне доносили новости до, вынужденных их терпеть, многочисленных телезрителей.

Лишь девятого января Платон позвонил Надежде и поздравил её с днём рождения.

А в первый рабочий день после каникул олигархов, в воскресенье одиннадцатого января, Платон не стал уподобляться своим сослуживцам и подарил Надежде букет Ирисов, купленных им на свои деньги и подаренных от себя лично, в отличие от несвоевременного букета из тёмно-бардовых роз, неожиданно подаренных Надежде утром, но специально в отсутствие Платона.

Надежда обрадовалась и подтвердила желание объединиться с Платоном в праздновании их дней рождений.

За два дня до ожидаемого события они начали закупать продукты, полностью выполнив свой план.

Накануне торжества, завершив очередные покупки к празднику, возвратившийся из столовой, Платон традиционно сел попить чаю. Но не тут-то было. Его спокойное мероприятие было прервано Алексеем, бесцеремонно влезшим со своим хамским мерилом:

– «Ты чего ешь?! Закупленные на завтра продукты!?».

– «Нет! – разочаровал его Платон – Чай пью!».

В процессе подготовки к праздничному событию выяснилось, что на него приедет сразу пять человек из института во главе с Ольгой Михайловной. Соответственно и подарок Платону готовился не хилый.

Всё это вызвало дикую зависть и стоны со стороны Гудина:

– «Когда мне было шестьдесят, никто из института не приезжал и подарков мне не дарил, хотя я старейший его работник! А Платону за что? Он здесь без году неделя. И то, только числится. Да и образования медицинского не имеет?! Это безобразие! Я это так не оставлю!» – чуть ли не визжал он наедине с Надеждой.

И не оставил. Ведь он просто выходил из себя от зависти и возмущения.

Хотя Платон и предложил Надежде, в качестве демпфера этой чёрной зависти, сообщить Гудину, что руководство едет не к нему, а к ней, а подарок ему дарят, как бы провожая его на пенсию и увольняя из института, той это сделать не удалось, или не захотелось.

Более того, по непонятным причинам их руководство, сославшись на срочную занятость, у праздничного стола так и не появилось, прислав за себя сослуживцев рангом пониже.