Новый век начался с понедельника - Омельянюк Александр Сергеевич - Страница 48

– «Ты зачем отпускаешь конец, когда перехватываешь?!».

Платон, очнувшись от посетивших его мыслей, тут же, недоумённо возражая, спросил:

– «А что? Ты думаешь, я до конца не дотянусь, что ли?!».

– «Да, нет! Я знаю, что ты дотянешься! Но тебе приходится всё время наклоняться и ловить его почти у колена!».

– «Мой конец у колена?! Ну, ты уж слишком большого обо мне мнения!».

Ксения захохотала, отпуская падающее из её рук покрывало, картинно закрывая ладонями лицо и наклоняясь вперёд.

Платону понравилось, что он развеселил жену и, уже ободрённый, протянул ей свои, держащие покрывало руки, предлагая:

– «Ну, на! Возьми оба мои конца!».

– «А что?!» – не унималась хохочущая Ксения:

– «Их у тебя уже два?!!!».

Тут уж чуть было не прыснул со смеха Платон, не ожидавший такого юморного ответа от своей развеселившейся жены, показывая кивком головы на покрывало, якобы не понимая, о чём это она, и добавляя в пику ей:

– «Да, нет! Четыре!».

Из-за чего уже совсем зашедшаяся в смехе Ксения аж села на траву.

Платон, тоже смеясь, накрыл жену с головой покрывалом, добивая её словами:

– «И я ими всеми тебя покрыл!».

После чего супруги, всё ещё хохоча и катаясь по траве, сцепились в страстном, давно забытом, поцелуе, глушащим смех и вызывающим прилив подзабытых эмоций.

Им было хорошо вместе под ласковым, майским Солнцем. От удовольствия Платон зажмурился.

Вместе со свежим, пьянящим воздухом, с теплом и солнечным светом он впитывал в себя какую-то неземную доброту, затем генерировал её в себе и выплёскивал в окружающий его мир, щедро даря людям и животным.

В такие моменты Ксении особенно нравился её муж.

Она проникалась к нему какой-то дополнительной нежностью.

Ласково гладя его по, ещё не потерявшим курчавость, волосам с сединой, она нежно, даже каким-то заговорческим тоном, спросила:

– «А помнишь, как я тебя в детстве называла?».

Прекрасно всё помня, Платон молча и вопросительно улыбнулся жене.

– «Платося! А потом просто Тося!» – с нежной, почти детской радостью, просветила та своего недотёпу.

– «А помнишь, как мы с тобой окончательно сошлись?!» – продолжила жена, лаская мужа.

– «Конечно! Ты тогда оставила мне послание на запотевшем стекле кинотеатра «Иллюзион»:

«Тося! Я тебя люблю!».

А я тогда вскоре прошёл мимо него с другой дамой, но сразу всё понял! И это меня окончательно убедило!».

– «Ой! А что это у тебя?!» – восторженно и удивлённо уставилась Ксения на оттопырившиеся от ласк штаны мужа.

– «Так сердцу не прикажешь!» – изящно оправдывался тот.

– «Это любовь! А ты разве не знаешь? Она ведь хранится внизу живота!» – внёс окончательное уточнение Платон.

– «Тош! Но только не сейчас!» – ушла жена от ответа и ответственности, нечаянно задев рукой вздыбившееся.

– «Ты меня задела за… живое!» – в прямом и переносном смысле чуть ли не простонал муж.

И они снова, хохоча над собой, занялись обычными в эту пору дачными делами, дабы тёплая солнечная погода способствовала этому.

Вскоре Ксения, любившая декорировать не только интерьер, но и экстерьер, принялась за реставрацию старинных венских стульев издавна известной фирмы «Братья Тонетъ» БТ Въна».

После небольшого их ремонта, сделанного естественно Платоном, Ксения сама ошкурила их и покрасила в белый цвет, а вместо сидений вставила красивые белые пластмассовые тазы с посаженными в них разными со вкусом подобранными летними цветами.

И всё это было выставлено в саду в специально отведённых местах.

Приближался столетний юбилей отца Платона Петра Петровича.

Готовясь к нему, Платон первым делом получил в Монетном Дворе недостающую ленту к медали в честь «800-летия Москвы».

Огромную, и просто неоценимую помощь ему в этом оказал ответственный работник Московского Монетного Двора Виктор Михеев, лично обеспечивший бесплатную выдачу и прикрепление ленты к общей колодке медалей фронтовика.

Затем Платон завершил разбор и систематизацию архива отца, разложив отдельно в прозрачные файлы и скрепив в отдельную большую папку все документы в их хронологической последовательности.

По ним вполне можно было проследить весь жизненный путь Петра Петровича, его историю.

Среди них оказались не только казённые бумаги: документы, выписки, справки, автобиография, характеристики, грамоты, поздравления, различные заявления, переписки с родственниками и чиновниками различных рангов.

Там также были подобраны и его неполный дневник, записи отца, его путевые заметки, сделанные во время многочисленных путешествий, литературные пробы пера, и даже одно стихотворение, возможно написанное самим Петром Петровичем.

В отдельную папку Платон подобрал свои стихи, посвящённые отцу, а также подробную родословную с общей схемой, более детальными схемами отдельных «ветвей» и описаниями каждого родственника – «листочка».

Третью, толстенную папку, составили фотографии Петра Петровича, в том числе, в большинстве случаев, сделанные им самим.

И в отдельной, в размер подобранной, коробке из-под дорогих конфет размещались на чёрной бархатной подушке скромные, но не менее дорогие награды отца: «Орден Отечественной Войны» второй степени, медали «За Отвагу», «За победу над Японией», «800-летия Москвы», «30-летие Победы», «40-летие Победы» и «70 лет Вооружённых сил СССР».

Завершив подготовку этих раритетов, Платон показал их жене.

– «Да! Накопал ты много и тщательно. Тебя не даром зовут «глаз-ватерпас». От тебя ничего не скроешь! И ты точно всегда всё рассчитаешь!» – выдала на своё точное и всеобъемлющее, наблюдателя со стороны, заключение.

И вот незаметно подошло 20 июня 2004 года. Праздновать решили на даче у Платона, которую в своё время получил и построил его отец, а начать накануне, в субботу, девятнадцатого.

На этот раз пригласили только кровных родственников юбиляра и их супругов. Всего двадцать четыре человека. Хотя инициатива празднования была Платона, тратиться на юбилей их общего предка решили вскладчину.

Платон загодя подготовил дом и участок к приёму большого количества гостей, наведя порядок не только в интерьере самого дома, но и приведя в порядок экстерьер участка. В процессе подготовки дачи к празднованию Платону и Ксении пришлось переделать просто гору дел. Вместе они только пропололи все грядки.

Платон лично скосил всю траву на газонах, убрав её вместе с выполотыми сорняками на компостную кучу, которую тут же и подправил, срезал и сжёг все сухие ветки, разобрал, частично выбросив накопившийся за годы хлам.

Ксения в свою очередь навела полный порядок в доме и разобралась с посудой.

Они заранее продумали сценарий праздника и сопутствующие ему ознакомительные, спортивные, застольные, и культурные мероприятия.

Поэтому естественно именно Платон, вдобавок ко всему и как хозяин дома, оказался в центре внимания своих родственников.

А те начали постепенно съезжаться с самого утра.

Сначала прибыли гости на электричках, затем стали подъезжать и на личных битком набитых автомобилях.

Платон заранее предупредил, что территория дачи не большая, и чтобы все брали в попутчики ближайших автомобилистов.

Всё равно во дворе дачи с трудом скопилось три автомобиля, а четвёртый ещё пришлось поставить сразу перед воротами.

Платон встречал гостей и сразу проводил экскурсию для впервые оказавшихся на его даче родственников, как по дому, так и по участку.

Те были приятно удивлены оригинальным удобством, уютом, чистотой и красотой интерьера дома, разумной и целевой планировкой аккуратного экстерьера дачи – участка. Особенно заинтересовали некоторые детали исполненного в доме и на участке любительниц-садоводов Галину и Елену.