Новый век начался с понедельника - Омельянюк Александр Сергеевич - Страница 130

А гладкая румяная кожа и молодящая стрижка придавали ей вид пожилой, озорной девчонки, коей, впрочем, она и была в детстве.

А вот с фигурой Павловой явно не повезло.

Давно потеряв девичьи прелести, она со временем растеряла и женские. Её грудь слегка обвисла и опустилась. Но не это было самым главным недостатком её фигуры.

Надежда была коротконога. А её слишком мускулистые икроножные мышцы, плюс косолапость, придавали её походке медвежью неуклюжесть.

Но самой главной бедой их начальницы был чрезмерно большой живот. Своей формой и объёмом он не только безвозвратно уничтожил её талию, но и нависал страшным грузом, будто бы спрятанного под одеждой спасательного круга.

Дополняла облик Надежды чрезмерная её сутулость.

Ходила она вразвалочку, переваливаясь с ноги на ногу, как утка, тяжело переставляя ноги-бутылочки под бренным телом.

И уж совсем большую неказистость её облику придавало полное отсутствие вкуса в одежде, особенно в подборе её цветовой гаммы.

В общем, на Надежду лучше всего было бы не глядеть, дабы не портить свой вкус, что Платон в основном и делал.

Да! Габитусом и харизмой Надька наша не блещет! – решил про себя писатель.

Под стать видимости Надежды Сергеевны была и её слышимость. И это касалось не только формы, но и содержания её высказываний.

– «А кто у Вас семечки ест?» – задала наивный вопрос Надежде новая уборщица Нина Михайловна.

– «У Платона на них аллергия, поэтому он их не ест!» – начала сразу Надежда с невольного тонкого оскорбления коллеги.

– «Надь! Я их не ем не поэтому, а в принципе! Потому, что воспитан по-другому, и принадлежу к другому культурному слою!» – перебил её Платон, тоже тонко издеваясь.

В неофициальный обеденный перерыв она продолжила начальственную, панибратскую бесцеремонность:

– «Платон! Мы пойдём с Алексеем, отобедаем! Пока Гаврилыча нет, посиди на телефоне!».

– «А мне, как? Пообедовать можно?!».

А вскоре после обеда Платон, выполняя новое задание начальницы, поинтересовался у неё:

– «Я что-то никак не найду коробки, которые ты просила!».

– «Да там они! На тубаретке!» – ответила она.

И вообще, у Надежды Сергеевны с русским языком и разговорной культурой была большая проблема.

– «Дебет с кребетом не сходится!» – жаловалась она кому-то по телефону.

– «Один пакет совсем порватый!» – вскоре пожаловалась она и Гудину.

Хотя Надежде Сергеевне и не было свойственно большое чувство юмора, но заряженная всеобщей атмосферой, обычно задаваемой Платоном, она иногда вдруг юморила, причём не без философского контекста.

– «Знаете, почему деньги сами к нему в руки плывут? Потому что он ими шевелит!» – объясняла она Платону и Гудину причину зарабатывания хороших денег Алексеем.

– «Везёт Лёшке!» – завистливо протянул Гудин.

– «Алексей везунчик – потому, что он возит!» – несколько успокоил того Платон.

И действительно, Алексей шустрил, и не только по работе и в своих делах, но и в словах, часто поддерживая шутливую атмосферу, помогавшую их коллективу работать легко, весело и непринуждённо. Когда Платон задержался с отпиранием изнутри двери из полуподвала склада на улицу, где ждали с грузом Алексей и Гудин, раздался их нетерпеливый стук в дверь.

– «Кто там?» – задал игривый тон Платон.

– «Сто грамм!» – пропищал за дверью, принявший правила игры Гудин.

– «А мы ждали килограмм!» – неожиданно продолжил Платон, нарочно затягивая ожидание.

– «А если почтальон Печкин?!» – вмешался, ещё не забывший детскую тематику, трижды отец – Алексей.

– «Тогда нам нужен Александр Овечкин!» – отпарировал болельщик хоккейного «Динамо» Платон.

– «Здравствуйте, господа-товарищи!» – пошутил в другой раз со своими коллегами-мужчинами Платон.

– «Платон! Ты чего это? Какие теперь товарищи?!» – удивился Гудин.

– «Только тамбовские волки!» – злопыхнул Алексей.

– «Хорошо! Здравствуйте, господа-тамбовские волки!» – поправился Платон, уязвляя самолюбивых.

И тут же он безнаказанно ещё раз уел своих коллег:

– «Мужчина, не отслуживший в армии, неполноценен, как гражданин!».

На что не служивший срочной службы в СА Алексей сразу прореагировал, как бы оправдываясь и набивая себе цену.

Тут же Алексей неожиданно рассказал коллегам, что в бытность студентом его проверяли на пригодность работы в разведке, и он прошёл проверку с резолюцией работать в Германии. Но он, как человек творческий, гениальный, якобы отказался от их предложения, не желая всю жизнь кому-то подчиняться и от кого-то зависеть.

Вскоре после этого Платон, воспользовавшись отсутствием Алексея, поделился с коллегами своими весьма большими сомнениями по поводу этого.

– «Очень странный вывод! Я бы, например, будучи сотрудником западногерманской контрразведки «Ведомства по охране конституции» раскрыл бы и разоблачил Алексея ещё в дальнем поезде по пути в Германию.

Достаточно было бы ему сходить в туалет, или где-то посморкаться, утереться рукавом, а уж тем более при приёме пищи в купе, или ещё хуже – в вагоне ресторане – тогда уж вообще! Сразу бы понял, что это «Русиш шваль».

И назовись ты хоть Конрадом Аденауэром, хоть Людвигом Эрхардом, или даже Вили Брандтом, всё равно наш Гюнтер Гийом был бы сразу разоблачён!».

Объяснив не знавшим или забывшим коллегам, – делающим вид, что они знают этих людей, – кто это такие, Платон продолжил:

– «И никакая разведшкола не научила бы Алексея аккуратности и, тем более, немецкой педантичности. Ведь каждая клеточка его тела просто пронизана… разгильдяйством!

Единственное, чтобы я ему действительно бы доверил, так это работу в аналитическом отделе с анализом немецкой научно-технической информации. Причём только технической! И ни в коей мере не политической, да и то не одному, а в коллективе, под контролем!».

Иван Гаврилович Гудин согласно закивал Платону, не удержавшись от своего комментария:

– «Так по нему же видно, что он рыжий еврей! Какая тут к чёрту Германия?!».

Платон тут же подыграл ему:

– «Уж если кто бы и смог работать в разведке, так это Гаврилыч! Причём агентом влияния!».

– «Ха-ха-ха!» – выдал самодовольный Иван… Адольфович.

И через несколько минут, уже успокоившись, подумав о чём-то своём, Гудин задал Платону весьма пространный вопрос:

– «Платон! Ты слышал? Многие евреи, особенно выходцы из бывшего СССР, уезжают из Израиля в другие страны! Непонятно, почему?».

– «Так всё как раз понятно! Обманывать там стало трудно, да и некого – разложил всё по полочкам и на лопатки Платон, с сарказмом добавив:

– «Как тут не бейся головой об… асфальт, и слюной… не жиклераж?!».

Иногда старички, националист и национал-социалист, потихоньку издевались над полукровком.

– «Фу, голова садовая, забыл взять!» – неказисто оправдывался Алексей Ляпунов после очередного своего ляпа.

– «А кто бы сомневался!» – тут же вставил фитиль Гудин.

– «Может даже огородная!» – сразу зажёг его Платон.

– «Это круто!» – скрыл свою обиду Алексей.

– «Это люто!» – не дал ему успокоиться Гудин.

Но и Алексей никогда в долгу не оставался.

На реплику Гудина по поводу его хамства:

– «А это уже удар ниже пояса!».

Алексей неожиданно схамил старшему:

– «По яйцам, что ли?!».

А на попытку принизить Алексея перед Платоном, Гудин подучил новый отпор местного гения:

– «Так у него звание почище твоего будет!» – поначалу пытался он уесть молодого.

– «Какое?» – уже сразу обиженно насторожился тот.

– «Почётный… трахарь России!» – ввёл Гудин в оцепенение Алексея и новое звание.

– «Он и иностранку подчивал…» – сразу добавил Иван Гаврилович дополнительный аргумент.