Не любовница (СИ) - Шнайдер Анна - Страница 38

Из Оксаны в этот момент едва не вырвался вопрос: «Что происходит?». Она проглотила его вместе с остальными сомнениями и рассуждениями и пробормотала:

— Я тоже… Михаил.

Его ладонь на её талии сжалась, а глаза вспыхнули настолько бешеным желанием, что Оксане на мгновение показалось — сейчас и здесь всё и случится. Но Алмазов через мгновение отпустил её, мотнул головой, словно пытаясь вытрясти лишние мысли, и хрипло сказал:

— Пойду одеваться.

Напоследок скользнул взглядом по её лицу, задержавшись на губах, дёрнулся, будто хотел подойти — нет, даже подбежать! — но в итоге развернулся и ушёл из кухни в прихожую. Там быстро обулся, оделся и, вздохнув, взял Оксану за руку, притянул к себе, прижался губами к щеке, как в прошлый раз…

У Оксаны в этот момент настолько кружилась голова и расплывались мысли, что позже она так и не смогла вспомнить, почудились ей быстрые и тихие слова Алмазова, сказанные на ухо, или не почудились?..

— С ума меня сводишь, — прошептал он с чувством, но затем сразу отстранился и, неловко попрощавшись, ушёл.

А Оксана в растерянности уставилась на закрывшуюся дверь и, нахмурившись, потёрла лоб, будто саднивший от чрезмерной мыслительности.

Нет, показалось, наверное. Не может она его с ума сводить, глупости какие!

Глава 53

Михаил

После проведённого с Оксаной вечера он чувствовал себя пьяным, хотя они пили только чай. Но то, что происходило между ними, пьянило не хуже алкоголя. И будоражило так, что Михаил не шёл, а почти парил над землёй и никак не мог погасить глупую улыбку.

Она погасла сама, как только он вернулся домой и погрузился в прежние домашние проблемы. Разыгрывать из себя счастливого семьянина после того, как провёл время с Оксаной, стало ещё мучительнее. Но Маша радовалась, когда они всей семьёй завтракали, ездили за предновогодними покупками, а потом Михаил помогал дочери и жене делать новогодний стол — чистил картошку для пюре и овощи для салатов. Он старался не думать ни о чём, но вредные, противные и скверные мысли нет-нет, но пробивались в мозг, когда Алмазов представлял своё дальнейшее будущее. Его ведь уже давно мутит от подобного вранья перед дочерью, от этого вечного спектакля «образцовая семья» — как долго он ещё продержится? И как долго придётся играть в игры? Да и вообще…

Михаил отчего-то начал серьёзно сомневаться, что они с Таней поступают правильно, и даже подумал, что с этим вопросом всё-таки следует обратиться к психологу. Не жене и не Маше — ему. Алмазов опасался, что для дочери подобное поведение родителей в дальнейшем может обернуться ещё большим злом, чем обыкновенный развод. Если Маша действительно уверится в том, что у них всё отлично, а затем Михаил с Таней разойдутся — а они обязательно разойдутся, в этом сомнений не было, — выдержит ли это его девочка? Сможет ли понять? Он ведь был на месте Маши, пусть и немного в другом смысле, но знал, каково это — когда вся твоя жизнь оказывается ложью. От такого можно и не оправиться. Но Михаил был взрослым мужчиной, а Маша — ребёнок…

Эти мысли по-настоящему отравляли существование, даже воспоминания о вечере с Оксаной не помогали. Всё-таки она пока ещё была мечтой, а его жизнь с Таней и детьми — это реальность, от которой никуда не денешься. Нужно что-то решать, и варианта было всего два — либо уходить сейчас, стараясь объяснить всё Маше так, чтобы она не погрузилась в отчаяние, либо играть в счастливую семью, ожидая, когда дочь повзрослеет. Пройдёт несколько лет, и до Маши, возможно, всё и так дойдёт, как дошло до Юры. Тогда, наверное, развод родителей не станет для неё большим ударом.

Или Михаил ошибается?

Что лучше — сейчас или потом?..

Он думал об этом всё тридцать первое декабря и толком не уловил никакого новогоднего настроения. Как обычно: было весело всем остальным, даже Юра пребывал в благодушии, хотя и слишком часто, на взгляд Михаила, утыкался в телефон. Но это не тревожило — у сына появилась девушка, и они теперь постоянно переписывались. Молодо-зелено, и Алмазов не мог не улыбаться, глядя на влюблённого Юру. Хотя улыбка была немного горькой — слишком уж плохо закончилась его собственная школьная влюблённость.

Маша тоже светилась, постоянно вертясь перед зеркалом, — она похудела, и в праздничном платье это было особенно видно. Таня с гордостью смотрела на дочь, улыбалась, и иногда Михаил ловил её взгляды на себе, но в такие моменты он всегда отворачивался. Пока жена не предпринимала больше никаких попыток соблазнения, но вела себя с таким елейным подхалимством и говорила настолько сахарным голосом, что Алмазов не сомневался — она по-прежнему не сдаётся. И это даже внушало бы какое-то уважение, если бы не бесило до крайности.

Около часа ночи первого января дети отправились спать — хотя Михаил был уверен, что Юра ещё пару часов будет втыкать в телефон, но пусть делает это хотя бы лёжа в кровати, — и Алмазов, сгрузив всю посуду со стола в посудомойку, молча ушёл к себе в комнату. Переоделся, сменив домашние брюки и рубашку на джинсы и свитер, и вышел из комнаты.

Таня выглянула с кухни, когда он уже надевал ботинки. Застыла с изумлённо расширенными глазами и выдохнула, не сходя с порога:

— Миш, ты куда?..

— Прогуляться, — Алмазов пожал плечами, и сам толком не понимая, зачем это делает. Но… просто не мог больше оставаться в этой квартире, которая никогда не была ему домом. — К утру вернусь.

— Миш! — взвизгнула Таня, когда он уже почти распахнул входную дверь. — Пожалуйста, не уходи!

Это прозвучало настолько истерично, что Михаил оглянулся и вопросительно поднял брови:

— Что это с тобой, Тань? Я же сказал — прогуляюсь и утром вернусь.

— Не надо. — Она помотала головой, глядя на него с таким ужасом, словно Михаил сказал, будто собирается прыгать с моста. — Останься… со мной, с нами…

Он хмыкнул и зло, ехидно рассмеялся.

— Ты сегодня, видимо, слишком много выпила, — заключил в итоге и вышел из квартиры, не обращая внимания на бледную Таню, которая пыталась что-то говорить ему вслед.

Глава 54

Оксана

Неожиданной новостью огорошила Оксану её мама рано утром тридцать первого декабря, когда они общались по телефону, обсуждая, во сколько Оксане приехать.

— Ксан, — мама вздохнула в трубку, и Оксана как-то сразу поняла, о чём сейчас пойдёт речь, — я надеюсь, ты будешь не против… Я пригласила кое-кого к нам сегодня, вместе Новый год встречать. Заодно и познакомлю.

— У тебя… отношения? — осторожно поинтересовалась Оксана, не зная, что чувствует по этому поводу. Хотя она, разумеется, была бы рада счастью матери, но пока в её голосе никакого счастья не чувствовалось. Он был обычным, только чуточку беспокойным, но это легко можно было объяснить — понятное дело, мама нервничала перед предстоящим знакомством.

— Да, мы с Ваней вместе уже полгода. Встретились на работе, он пришёл к нам замом главного бухгалтера, я его оформляла в отделе кадров. Потом в столовой ко мне подошёл, разговорились, через пару дней в кафе сходили, затем в театр. — Мама рассказывала всё это спокойно, невозмутимо даже — как сводку погоды зачитывала. В ней не было ни малейшего энтузиазма. — Он хороший человек, думаю, тебе понравится. Ты не против познакомиться?

— Конечно, не против, мам. Только у меня подарка нет, я же не в курсе была.

— Ой, да ничего страшного, — отмахнулась мама, но Оксана всё равно зашла по пути в магазин, купила коньяк. И уже когда купила, подумала: а вдруг этот Ваня непьющий? Хотя неважно, вряд ли он за это на неё обидится. На худой конец, передарит кому-нибудь бутылку, хороший алкоголь не бывает лишним.

Мама оказалась права: скромный и спокойный Иван Дмитриевич Оксане действительно понравился. Вдовец, он был старше её матери лет на пять и имел двоих взрослых детей — точнее, уже не детей, а мужчин, женатых и с собственными детьми. То есть у Ивана Дмитриевича было ещё и двое внуков. Хотя дедушкой он не выглядел — стройный, подтянутый, только что волосы седые, но в сочетании с карими глазами это смотрелось даже экстравагантно. И улыбка у него была приятная, и голос, и как-то сразу чувствовалось, что Иван Дмитриевич — мужчина честный и порядочный. И надо бы порадоваться за маму, но… Оксана ясно видела, что между ней и Иваном Дмитриевичем — уважение и симпатия, но не больше. По сравнению с тем, что Оксана всегда наблюдала между родителями до развода — даже не бледная тень, а так… песчинка.