Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Мировой разум - Елизаров Евгений Дмитриевич - Страница 13


13
Изменить размер шрифта:

Однако самое невероятное заключается вовсе не в какой-то противоестественности получаемых нами выводов, но в том, что эти выводы кажутся нашему сознанию невероятными. Самое невероятное заключается в том, что сознание человека отказывается принять их.

Поясним.

Законы функционирования человеческого сознания качественно отличны от законов движения «естественной природы». Это и понятно: сознание человека представляет собой форму движения довольно высоко организованной материи. Поэтому закономерно, что оно должно отличаться от форм движения низкоорганизованных структур. И в частности отличия состоят в том, что реальные события неодухотворенной действительности, которые отстоят друг от друга в пространстве и времени, в сознании человека присутствуют одновременно. Кант называл это трансцендентальным единством апперцепции.

Одновременность и «однопространственность» явлений, отстоящих друг от друга, становятся возможными только благодаря тому, что здесь, в сознании человека, все пространственно-временные связи между ними заменяются отношениями, имеющими принципиально иную метрику, – отношениями логическими.

Нас нисколько не удивляет то обстоятельство, что ничтожное движение нашей мысли способно без остатка вместить в себя не только насчитывающую тысячелетия человеческую историю, но и миллиарды лет истории естественно-природной. При этом настоящий момент сознания способен вместить в себя не только прошлое: все обозримое человеком будущее, в свою очередь, уже сейчас содержится в нем.

Но если нас нисколько не удивляет сведение в точку настоящего момента явлений, отстоящих друг от друга на миллиарды лет и миллиарды километров, которое без всяких усилий совершает функционирующее по каким-то своим, далеко не познанным до конца, законам человеческое сознание, то почему нас должна удивлять способность какого-то иного разума сводить в точку настоящего момента своего бытия всю историю человека?

Ясно, что любой контакт между цивилизациями, как и любое направленное действие, должен осуществляться в пределах какого-то конкретного времени, какого-то конкретного «настоящего». Поскольку же инициатором контакта сегодня может быть только более высокая цивилизация, этим настоящим может быть только конкретность того потока, качественно низшее состояние которого осознается нами как физическое время. Но если точка настоящего цивилизации, в своем последовательном восхождении сумевшей преодолеть какой-то этапный рубеж, «распростерта» по всему временному полю существования земного разума (от «нуль-пункта» предчеловеческой истории до прорыва творческой деятельности человека в область надвременных и надпространственных измерений), то и сам контакт принципиально не может быть датирован каким-то конкретным временным пунктом или интервалом. С точки зрения субъекта, материальная практика которого замкнута в качественных границах всеобщего пространственно-временного континуума, такой контакт должен быть распростерт по всей протяженности не только его собственной истории, но и всего этого континуума в целом. Другими словами, этот контакт должен выступать как некоторая константа окружающей его материальной действительности, как некоторая отвечная данность.

Таким образом, субъектом контакта между нашей и какой-то более высокой цивилизацией с земной стороны должно выступать не какое-то определенное поколение людей, но весь сквозящий во времени человеческий род. Другими словами, все поколения (как уже завершившие круг своего бытия, так и грядущие) людей.

При этом с точки зрения субъекта более высокого разума одновременно. С точки же зрения человека такой контакт должен быть вечным, то есть не имеющим ни начала, ни конца. В сущности, точно так же, как в процессе каких-то философствований в контакт с нашим собственным сознанием одновременно вступают все предшествовавшие нам и все провидимые нами в грядущем поколения.

Однако здесь встает и другая проблема. Ведь если бы в этот контакт с качественно иным разумом одновременно вступали бы все поколения людей, то такое непрерывно реализуемое взаимодействие просто обязано было бы оставить какой-то след в нашей истории. Этот – даже односторонний – контакт на протяжении истекших веков не мог быть не замечен нами.

Между тем, никаких следов влияния иного разума на наше собственное сознание мы, похоже, не фиксируем.

Правда, здесь можно было бы и возразить: непрерывное (на протяжении всей человеческой истории) воздействие на наше сознание, скорее всего, так и осталось бы не замеченным нами. Ведь непрерывность воздействия полностью уничтожала бы все критерии отличия марионеточного сознания космического «зомби» от суверенного творчества действительного субъекта своей истории.

Однако мы говорим о том, что контакт между цивилизациями должен иметь своим содержанием направленный обмен информацией. И, как это ни парадоксально, главным здесь является не столько восприятие земным сознанием того, что способен транслировать ему Кто-то другой, сколько собственное влияние человека на этот превосходящий его разум. Ведь если быть строгим, то весь затеянный нами разговор имеет интерес только в том единственном случае, если уже сегодня человек имеет возможность переустраивать всю Вселенную в соответствии со своими (в первую очередь нравственными!) идеалами.

Во все времена человек обращался к небу исключительно для того, чтобы переустроить свою жизнь здесь, на земле. Любое – пусть даже самое светлое – переустройство социальной действительности земными же силами, кроме принципиальной незавершенности, всегда таило в себе опасность своей обратимости. Поэтому поиск каких-то внеземных начал по существу был одновременно и обращением к силе, способной в обозримые сроки сделать реальностью вековой сон человечества о нравственном идеале, и поиском абсолютных гарантий его устойчивости. Исключительно внеземное могло обещать человеку незыблемость того обетованного царства, которое во все времена было не только его единственной надеждой, но в сущности и его единственной целью. Не удивительно, что и сегодняшние поиски внеземного разума – это отголосок все того же золотого сна человека о царстве небесном на земле. Поэтому если такая возможность решительно исключена, проблема контактов становится абсолютно бессмысленной.

Но как бы то ни было, ни чужого воздействия извне, ни собственного влияния на переустройство Вселенной мы не ощущаем…

Не ощущаем?

Здесь можно было бы сослаться на почти мистическую тайну творчества, сказав, что вспышки внезапного озарения, результатом которых являются величайшие создания человеческого гения, – это и есть акт восприятия откуда-то извне транслируемой информации. (А и в самом деле, чем такое объяснение хуже других?) Но не будем настаивать на такой конструкции: ведь она низвергает человека с пьедестала разумного существа и по сути дела превращает его в какого-то космического робота.

И все же: так ли уж и не ощущаем?

А как быть с постоянным контактом человека с Богом?

Не будем спешить отмахнуться от этого, прямо противоречащего всему материалистическому, аргумента: ведь уже полученные нами выводы позволяют утверждать, что и древняя как мир идея Бога и более современная идея внеземного разума имеют в себе очень много общего. Полученные выводы позволяют нам перекинуть вполне надежный логический мостик от одного к другому и далее – к человеку.

Но прежде – небольшая ремарка.

Мы говорили о том, что за идеей контакта стоит идея интеграции культур в какое-то единое (согласное не только с законами разума, но и с императивами совести) всевселенское начало, в единый Мировой разум. И если в исходной идее видеть именно эту перспективу, то проблема направленного обмена информацией предстанет перед нами в несколько неожиданном свете. Ведь если во главу угла ставить интеграцию, то информационный обмен обнаружит себя лишь частной ее формой. Одной из, возможно бесчисленного, множества других. Ну, а поскольку это не более чем частная форма, то в контексте всеобщего от нее можно и абстрагироваться, чтобы сосредоточить внимание на основном – на содержании.