Мед и горечь - Смит Дебора - Страница 18

Бетти с трудом проглотила слюну. Она схватит его! Но потом, оказавшись в нежных объятиях этого мускулистого, крепкого тела, она почувствует радость и обовьется руками вокруг его шеи. Там будет так тепло и уютно!

Она разжигала себя, продолжая фантазировать. Она коснется руками сильных, стройных бедер, чтобы приблизить его к себе, так приблизить… Она закрыла глаза и постаралась представить, какую почувствует упругость, какую радость. Разве есть над чем смеяться, если она превратит фантазию в реальность? Она прямо сейчас встанет и подойдет к нему…

Бетти резко открыла глаза. От этих мыслей можно вообще потерять голову. Что с ней происходит? Она должна начинать собирать подносы и кастрюли. Да. Вот так-так! В желудке творится что-то странное.

– Никаких поблажек, – строго приказала она себе. – Работать! Вставай и вперед! Никто бы теперь не смог назвать ее неуклюжей маленькой толстушкой. Бетти, смутившись, потерла лоб. Никто уже многие годы и не называл ее так.

Она положила руки на стол и поднялась на ноги. Но случилась странная вещь. Ее колени пытались поцеловать друг друга. Будто кто-то вытащил все кости из ее скелета. Уставившись на бутыль с розовым пуншем, Бетти припомнила ощущения, испытанные раз или два в колледже. Вечера университетского клуба! Бетти задохнулась.

– Я пьяна, – громко сказала она. Ужас ситуации немного ее отрезвил. Сердце дико билось, пока она оглядывалась, пытаясь понять, видел ли это кто-нибудь, но все танцевали. Ей было больно смотреть на них, так что она быстро отвела взгляд, усиленно моргая.

«Репутация. Все пропало. Не теряй голову. Выйди на улицу и спрячься в автобусе. Иди… ноги. Улыбайся. Не столкнуться бы. Перестань улыбаться. Постарайся не шататься».

Ей удалось выйти из банкетной, не столкнувшись ни с чем. В фойе она подошла к входной двери и взялась за дверную ручку. Было ужасно сложно все это делать.

– Бетти? Ты в порядке?

По холлу перед залом для бракосочетаний шла Норма. Теперь она остановилась, Бетти качнулась.

– А что было в этом пунше?

– Ты разве не знаешь? – Норма всплеснула руками.

– О нет. Дела плохи. Не можешь ли ты… – не можешь ли ты открыть мне дверь?

– Подожди. Я приведу Макса.

– О' кей.

Норма поспешила в банкетную, а Бетти крутила дверную ручку до тех пор пока не повернула. Она нашла выход на веранду и спустилась по ступенькам на лужайку. Прохладный ночной воздух несколько прояснил ей голову. Бетти оглядела лужайку, взглянула в ночное небо, наслаждаясь красотой звезд.

Потом услышала на веранде тяжелые шаги. Теперь шаги стали тише. Она с трудом повернулась в их сторону. Макс пробежал через лужайку и подхватил ее под руку. Он был большой, теплый и уютный.

– Земля для небожителя, – сказал он торжественно. – Ты уже приземлилась?

Она вцепилась в его рубашку. Внезапно Бетти почувствовала страх и глупость положения. Но это можно было сказать Максу. Она должна что-то сказать Максу.

– Мне так стыдно.

– Сколько чашек пунша ты выпила? Она медленно подняла руку.

– Посчитай пальцы. Я думаю, четыре. – Она схватила его за плечи и постаралась потрясти. – Я не знала, Максимилиан! Я не знала. Все так быстро произошло. Взлет! Падение!

– Ты выпила четыре чашки пунша одну за другой?

– Это был хороший пунш!

– О, детка, – сказал он сочувственно и крепко прижал ее к себе. Она зарылась лицом у него на груди и захныкала. Он пригладил ее волосы.

– Этот пунш – местная традиция. Все об этом знают.

– Кроме меня.

– Я думал, что тебе кто-нибудь сказал. Он готовится с самогоном. В нем очень много тщательно очищенного самогона.

– Ах-х!

– Радуйся. Я думаю, ты установила рекорд. Я не припомню, чтобы кто-то выпил так много и так быстро и еще мог идти. Крепкая леди ты, однако.

Когда он закончил, ее колени окончательно подогнулись.

– Пока, – серьезно произнесла она, соскальзывая вдоль его тела на землю.

Усмехнувшись, он быстро наклонился и подхватил ее.

– Расслабься. Я позабочусь о тебе.

– О'кей, – она прижалась к его груди. – Хороший старый морской пехотинец.

Она откинула голову, схватилась за его узкий галстук и несколько раз дернула.

– Не позволяй никому видеть меня такой. Не надо. Я боюсь. Что они подумают? Моя работа! Моя репутация, – она с ударением произносила всякое слово, при этом дергая его за галстук.

– Отпусти мой галстук. Положи руки на колено. Да, вот так. Спасибо.

– Спрячь меня.

Макс засмеялся.

– Ты не возражаешь, если я отнесу тебя к себе домой и побуду с тобой?

Она шлепнула его по плечу.

– Вперед. Нет проблем. – Он, конечно, издевался, но ведь она могла надеяться на него, не так ли?

Глава 5

Чертовски глупо придерживаться кодекса чести. Макс вспомнил все случаи, когда он отказался воспользоваться женщиной, принявшей несколько больше своих возможностей.

Это не была самоотверженность: ложась в постель с женщиной, он хотел, чтобы она помнила его до малейшей детали и он утром мог чувствовать себя настоящим мужчиной. Отказаться от безрассудно предложенного иногда было очень трудно, но он никогда не жалел, что поступал так, и получал особые утренние благодарности от смущенных женщин в пеньюарах.

Но все они не были Бетти Квинт. И теперь, когда круглые, крепкие бедра Бетти прижимались к его чреслам, а спина нежно ласкала его бок, он сомневался, что его честь сможет принять вызов.

Макс потерся щекой о ее пахнущие розовым маслом волосы и положил руку на спинку кушетки, чтоб теснее прижаться к ней плечом.

Возбуждение стало мучительным. Он положил уставшие ноги на черный кофейный столик в восточном стиле и немного вытянулся, страшно желая снять свой черный костюм и надеть уютные хлопчатобумажные штаны и длинную футболку.

Видимо, она не знала, какую грандиозную боль ему причиняла. Она громко похрустывала картофельными чипсами, потом вздохнула:

– Ммм…

Этот чувственный звук заставил Макса в страхе открыть глаза. Он понюхал ее волосы.

– Ну как, вкусный обед? А мне можно попробовать?

Она вытянула босую ногу на подушку гладкой черной кушетки и тихонько икнула.

– Люблю эту еду. Люблю это место. Ты, Максимилиан, один сполошной сюрприз. Ты превратил этот милый старый деревенский дом в прелестное убежище воина-самурая.

Она уложила голову ему на плечо и рассмеялась.

– Теперь тебе нужна гейша.

– О, лучше бы я воспользовался тобой вместо гейши. Ты женщина-самурай.

Она свирепо зарычала:

– Я сильная. Дайте мне острый меч, и я оставлю разрушительный след повсюду. Вы даже не поверите.

– Я не могу представить, что ты родилась с серебряной ложкой во рту. Такие женщины хотят, чтобы их баловали. А ты, похоже, не боишься трудной работы.

Бетти хрустнула следующим чипсом и с жаром закивала головой.

– Когда мне исполнилось восемнадцать, мои родителей вытолкнули меня из гнезда и сказали, что я могу или лететь, или упасть и разбиться.

Макс наклонил голову, с изумлением взглянув на нее.

– Почему?

– Потому что они не хотели, чтоб я стала похожей на моих друзей – ленивой, раздражительной маленькой дебютанткой, не имеющей никакого представления о реальном мире, – она снова икнула. – Я должна признать, что двигалась тогда именно в этом направлении.

– Ну, не казни себя. Когда я был подростком, я воровал автомобили.

– Как интересно! А ты ни разу не попался?

– Нет. Сын Нормы и я часто угоняли автомобили, если можно было, просто ради развлечения. Мы катались и бросали их потом на пустынной окраинной улице. Мы чертовски преуспели в нашем маленьком хобби, однако стали приближаться к неприятностям. Думаю, многие считали, что когда-нибудь мы закончим в тюрьме. Все вздохнули с облегчением, когда мы пошли в морскую пехоту.

Она раскудахталась в преувеличенном упреке:

– Похоже, ты гордишься этим. А ты хотел бы, чтобы твои дети воровали автомобили?