Чужой (СИ) - Кощиенко Андрей Геннадьевич - Страница 75

[*.*] — Похоже, объявить Агдан ненормальной не получится…

[*.*] — Теперь понимаешь, насколько всё плохо выглядит? Кх-кх-кх… Обожаю эту девчулю. Я было подумала, — всё, утонула. Но нет! Устроить скандал в присутствии иностранных журналистов и сотрудников американского посольства, — акт коварства, достойный самой Кумихо! Начинаю верить в то, что у ЮнМи действительно есть богатый опыт дворцовых интриг, кх-кх-кх…

[*.*] — Дух Мён СонХва не позволил бы заточить себя в тюрьму!

[*.*] — Дух, — да. Но она — реинкарнация, не способная проникать сквозь стены.

[*.*] — К чему твоё уточнение?

[*.*] — К тому, что ей на освобождение потребуется немного больше времени, чем бестелесной субстанции. Как думаешь, какое решение придётся принять нашей госпоже президенту, когда американцы попросят прокомментировать ситуацию? А ещё есть Европа. «Ураган» занимал первое место во французском музыкальном чарте и в других европейских странах ротировался не на последних местах. Агдан там знают.

[*.*] — Если и «знают», — какое им дело до корейской певички?

[*.*] — Там законы другие. Объяснить, как несовершеннолетняя девочка получила пять лет каторги за дезертирство, — не получится. У вегугинов в голове такое просто не поместится. И наша ГынХе в их глазах станет выглядеть кем-то вроде «ТолстогоЫна». Уверена, — такое ей точно не понравится, кх-кх-кх…

[*.*] — Думаешь, — она отменит решение суда? У нас — демократическая страна, в которой подобное невозможно!

[*.*] — А хранить первый корейский «Золотой граммофон» и «Золотую ракету» в тюремном музее, — возможно? Кх-кх-кх…

[*.*] — Пресвятые ананасы, как Агдан подставила нашу ГынХе…

[*.*] — Не только её. Она всех подставила. Начиная с «Кирин».

[*.*] — Почему с них?

[*.*] — Ну ведь там ей глаза пытались лазером выжечь?

[*.*] — Вот ведь…

[*.*] — Кстати. Посмотрите на выступление в «Анян». Я никогда прежде не видела подобных движений. И музыка такая, очень электронная.

( https://youtu.be/W3BbUO935Wg)

[*.*] — Агдан написала. А танец — тоже её постановка.

[*.*] — Она ещё и хореограф?

[*.*] — Она ученица великого Ким ЧжуБона.

[*.*] — Почему девочка с такими талантами и с такими наградами сидит в тюрьме?

[*.*] — Вот и я о том же. И Европа с Америкой наверняка тоже этого не понимают.

Время действия: десятое февраля

Место действия: коттедж в элитном пригороде Сеула

— Почему ей позволили свободно говорить всё, что вздумается? — президент Пак ГынХе с возмущением смотрит на свою подругу. — Ты ведь присутствовала при этом?

— Я потребовала объяснений у начальницы исправительного учреждения, — отвечает СунСиль, - Она заявила, что у неё нет инструкций о том, как правильно проводить вручение международных наград в присутствии иностранных СМИ и дипломатов. Действовала по лично разработанному сценарию.

— Если не можешь залезть на дерево, то нечего задирать голову! Сценарии она разрабатывает! А просто предусмотреть возможность отключения микрофона, — ума не хватило⁈

– Онни, зал маленький. Не стадион. Там без микрофона можно говорить и все услышат.

— Могли музыку включить. Заглушить! Или, — просто утащить со сцены!

— На глазах иностранцев?

Президент нецензурно выражается.

— Никто не ожидал ничего подобного, — поясняет СунСиль. – Пак ЮнМи должна была произнести отрепетированную речь. Но вместо этого она сказала свою.

— От Агдан можно ожидать всего! — восклицает ГынХе. — Любой провокации! А эта — направлена лично против меня! Но если девчонка думает, что и на эту выходку я посмотрю сквозь пальцы, — то она будет ждать до выпадения глаз!

(«ждать до выпадения глаз» — корейская поговорка, что-то вроде «ждать и не дождаться» или — «пока глаза не высохнут». Прим. автора.)

— Ты отказываешься её помиловать?

Президент задумывается.

— Похоже, сейчас я не смогу себе такого позволить. — с сожалением произносит она спустя несколько секунд. — Но если раньше это было актом милосердия, то теперь будет выглядеть поступком безысходности, прижатой к стенке ГынХе! Помилование уже не принесёт политических выгод. Наоборот, я стану смотреться слабой. А за этим неизбежно последует поражение правящей партии на парламентских выборах!

— Онни, ты преувеличиваешь.

— Ничего подобного! Ситуация настолько неустойчивая, что буквально несколько процентов голосов могут оказаться решающими! А Пак ЮнМи их отбирает!

Пак ГынХе возмущённо смотрит на подругу.

— А дальше будут президентские выборы! Без поддержки партии — шансы моего переизбрания невелики! Выходка Агдан может стоить мне второго президентского срока! Сначала она вытащила историю с названием моря, далее — с алкоголизмом, инициировала ревизию расходования средств программы поощрения рождаемости, а теперь обвиняет армию, разведку, судебную систему и полицию в коррупции и недееспособности! Так и до импичмента не долго!

(в современной Ю. Корее президент занимает свой пост в течение одного срока (пять лет). В «Корее ЮнМи» он способен находиться на нем два срока подряд (5+5), — прим. автора.)

— Что ты предлагаешь? — спрашивает СунСиль.

— Не знаю! — подумав несколько секунд, восклицает ГынХе. – Но я этого просто так не оставлю!

(позже. СунСиль возвращается к себе домой)

« Как ГынХе разозлилась». — думает она, прокручивая в голове состоявшийся разговор. — «Пожалуй, пока ей не удастся поквитаться, — она не успокоится. Но Агдан легко выйдет из любой ситуации потому, что она главный аркан — шут. Не стала напоминать об этом онни, чтобы ещё больше не расстраивать. Представляю, что было бы, скажи я ей — не нужно ничего делать.»

СунСиль, сокрушаясь, качает головой.

«Мне придётся придумать нечто, которое позволит ГынХе победить», — решает подруга президента. — «Иначе онни действительно проиграет, и совсем расстроится. Что это может быть?»

Аджума задумывается.

«Сложный вопрос», — решает она, обдумав различные варианты, но не найдя среди них подходящего. — «Нужно сделать гадание. В дни Соллаль оно будет верным и подскажет уязвимое место Пак ЮнМи.»

Время действия: одиннадцатое февраля

Место действия: исправительное учреждение «Анян». Вечер.

Сижу, пишу книгу. Да, американцы от меня отказались, но я уверен, что не одни они живут на белом свете. Обязательно найдутся другие люди, желающие положить в свой карман кругленькую сумму. К тому же черновик, — примерно где-то уже на половине. Смысла бросать нет никакого. Ещё несколько недель ударного труда и можно подумать об ещё одной премии «Хьюго», о сопутствующей славе и, соответственно, о немаленьком гонораре.

Сегодня сходил в музей, подержал в руках «Золотую ракету» и «Граммофон». Полюбовался. Ну разве я не молодец? Кто ещё, кроме меня, хранит такие призы в тюрьме? Подобных оригиналов в мире — наверняка нет.

Вчера провёл настоящий фан-митинг. Поставили стол. На него, сбоку, взгромоздили корзину с цветами от ЧжуВона. Рядом, — от моих фанатов из «RedAlert». Не забыли. Это я про них всё забываю. В общем, — цветы оказались не только от моего потенциального компаньона. Были ещё букеты от фан-клуба, от родных, от Икуты и от ДжонХвана. Последние меня озадачили. Хотя, если вспомнить дедушкин поклон, то можно не удивляться.

В общем, пользуясь состоянием некоторого растерянного ошеломления, в котором, как мне кажется, пребывали сотрудники «Анян» после скандала на концерте, а также безвластием (НаБом куда-то сгинула. То ли праздновать, то ли писать объяснительные), БонСу подбила меня провести «мероприятие».