Академия магии. Притяжение воды и пламени. Часть 2 - Анжело Алекс - Страница 56

— Да, — не стала отнекиваться я. На мгновение накрыв руками лицо, добавила: — Они появляются, когда я вспоминаю о доме и прикасаюсь к воде.

— И как давно это началось? — пытливо осведомился он.

— С той ночи в доме Мартина.

Он подошел ближе, коснулся ладонью моей скулы, словно лаская, и ровным тоном спросил:

— Ты ведь собиралась им воспользоваться?

Не знаю почему, но соврать я не смогла.

— Думала, — согласилась, ведь не зря же я держала это умение в тайне. — Но не сейчас. В будущем, когда овладею магией и когда смогу убедиться, что это не опасно. Я не собиралась безрассудно возвращаться в свой мир.

Александр сдержано кивнул самому себе. Мужское лицо оставалось напряженным.

— Главное — не пропадай внезапно, — прошептал Розенталь, склонившись, легко, словно крыльями бабочки, коснулся губами моей щеки и сразу же отошел. Повернулся ко мне спиной и, задумчиво глядя себе под ноги, пошел вперед.

Альбер тем временем успел поднять Данила на ноги. Маг земли все так же держал руки парня скрученными за спиной. Лицом попаданец был обращен к озеру и как заколдованный смотрел на водную гладь. Этот одержимый взгляд всколыхнул беспокойство, остро кольнувшее в груди.

И в следующий миг, казалось, решилось абсолютно все.

Альбер склоняется и шепчет что-то на уху Данилу, а я словно в замедленной сьемке вижу, как движутся его губы. Он напоминает демона, что сидит на плече своей жертвы и толкает ее на опрометчивые поступки. Только вот ангела, чтобы отговорить от дурных идей, нет, отчего темная сторона еще соблазнительнее. Димитар отодвигается, и на его лице появляется ухмылка, а потом он вдруг пятится назад и поднимает руки, будто показывая, что он без оружия и ничего не собирается делать.

Иномирца больше ничто и никто не сдерживает, и, понимая это, Данил срывается с места. Розенталь идет, не обращая внимания ни на что, смотря себе под ноги, он слишком захвачен своими мыслями. Огневик замечает происходящее, лишь когда пленный совсем близко к нему, и, не сразу среагировав, успевает схватить того за запястье и даже почти останавливает. Вот только отчаяние парня настолько велико, что у него выходит сделать еще несколько шагов. Я пячусь вместо того, чтобы отойти в сторону, и бывший друг случайно взрезается в меня, толкая, сбивает с ног.

Я падаю, взмахнув руками, и пытаюсь ухватить воздух, мимолетно наблюдая вдруг исказившееся лицо Альбера, а потом и Александра, в чьих глазах заплескался ужас. Его эмоции, яркие и сильные, достигают меня обжигающе горячей волной, промчавшейся по телу. Я вижу и ощущаю отголоски его отчаяния, прежде чем оказываюсь с головой в воде, а в следующий миг мною овладевает холод, настолько обжигающий, что легкие в груди будто сжимаются. Перед взором разверзается палитра сине-сиреневых красок, а через секунду я больно ударяюсь спиной об пол.

Озеро, огни, воздушный щит над головой и замок на горизонте, который своими верхушками словно подпирает небо, — все исчезло. Я лежу в полутьме, шумно дыша, и не сразу понимаю, где нахожусь, а когда осознаю, меня захлестывают противоречивые чувства — от паники до радости, ведь я оказалась дома. Я вернулась на Землю.

Полупрозрачные занавески в цветочек не скрывают ночи за окном. Электронные часы на встроенной духовке показывают начало четвертого и мерцают так привычно и безмятежно, словно ничего не произошло. Будто вообще ничего из случившегося за этот месяц со мной не было.

Электрическая лампочка вдруг загорается, ослепляя меня. Я все еще лежу на полу, вся мокрая, замерзшая, но в следующую секунду поднимаюсь, встречаясь глазами с мамой. Она застыла в одном наспех повязанном халате, держа руку на выключателе, и смотрит на меня. Ее взгляд словно стекло — ничего не выражает, как и лицо. Будто она взирает на незнакомку. Женщина и сама похожа на восковую фигуру.

И когда я уже вспоминаю, что она меня забыла, в ней словно просыпаются эмоции, и мама оживает.

— Ева? Ты почему не спишь? — хмурится она. Потом изучает мою одежду, и ее вид окончательно становится строгим. — Почему одетая? Куда-то ходила на ночь глядя? И где успела намокнуть?

Вопросы сыплются градом, она отчитывает меня и собирается разбудить отца. А я, в шоке от переполнивших меня чувств, не могу ни заплакать, ни вразумительно ответить. Лишь осознаю, что для мамы я не пропадала. Возможно, она и вправду не помнила обо мне, пока не увидела. До того момента, пока я не вернулась домой.

Глава 15

Александр

Рука методично выводила символы, строчку за строчкой. Так проходил каждый день. Дела двигались, бизнес процветал с тех пор, как главная гильдия столицы назначила нас постоянными поставщиками для своих мастеров по артефактам. Из-за постоянного оборота в казначейском журнале осталось всего несколько пустых страниц.

Пора было завести новый, начать следующий месяц со свежей бухгалтерской книги — несколько пустых экземпляров хранилось в ящике моего стола. Но я медлил, открывал записи, сделанные рукой Евы, и по несколько минут изучал аккуратные завитки, словно это не просто слова и цифры, а какое-то чертово заклинание.

Сентиментальность. Пустое чувство, что одолело и меня.

Отклонившись на спинку кресла, я задумчиво посмотрел в потолок, крепко сплетая руки в замок. Я предполагал, что не пройдет и недели, как она вернется. Но минул месяц, и ожидание стало настоящим испытанием.

Мало кто знал, что озера при академиях служили не только безопасным порталом для иномирцев, но и некой страховкой от гибели магов в техногенном мире. Если вдруг кто-то застрянет на Земле, то в определенный момент, когда резерв уже будет на исходе, его притянет обратно в Церент.

Медленно, но неминуемо воспоминания того вечера вновь затянули меня. Проникли в сознание, не интересуясь ничьим мнением.

Ева упала, а я, кажется, кричал. Как только она скрылась под водой, портал захлопнулся, и от этой магии не осталось ни следа. Свечение от озера исчезло и повисла гнетущая тишина. В порыве ярости я ударил того иномирца, который и без того упал, прокатившись по земле.

— Ты понимаешь, что натворил? Она умрет там! — Тогда я еще не знал, что артефакт на дне водоема может притянуть водницу обратно.

Ее так называемый друг смотрел на меня широко распахнутыми глазами, и в зрачках, расширенных от ужаса, отражалось пламя, что языками плясало по моему телу. Эта картина меня отрезвила.

«Никогда, ни при каких условиях не теряй контроль. Ты пожалеешь. Огонь может быть беспощадным, смертоносным и мучительным», — эту истину мне внушал учитель, заставлял повторять про себя во время медитаций.

Отодвинувшись от попаданца, я, оставаясь на коленях на земле, прикрыл глаза.

«Дыши глубоко. Раз. Два. Три», — сказал самому себе.

Хриплый вдох, иссушающий глотку, и шумный выдох.

— Альбер, хватай этого ублюдка и идите оба к замку. Немедленно, — приказал я, зная, что маг земли рядом. Стихийник был виноват еще больше, чем иномирец, и я боялся не сдержаться. — Не говори ни слова. Просто убирайтесь.

Сколько я там просидел? Показалось, что час, но на деле всего несколько минут. Появление учителя, положившего свою руку на мое плечо, заставило меня очнуться. Я поднял голову, встретился с ним взглядом и осознал, что вновь контролирую себя. Стихия усмирилась. Когда же узнал о скрытом свойстве озер, почти успокоился, по крайней мере настолько, насколько это было возможно.

Дверь внезапно распахнулась, возвращая к реальности, и внутрь заглянул Вацлав.

— Ты еще здесь? — Друг держал в руке серый лист накладной.

— Уже ухожу. Вы все отправили?

— Да. Первая партия попадет во дворец через несколько часов.

— Хорошо, — кивнул, поднимаясь с кресла, снимая с вешалки плащ и мельком оглядывая свое отражение в зеркале. Вроде бы строгий костюм, но в то же время эту строгость разбавляла вышивка красной нитью, что рисовала огненные узоры на краях рукавов и вороте, сдавливавшем горло подобно удавке.