Я превращу твою жизнь в ад. Герадова ночь - Анжело Алекс - Страница 63

– И что же ты сделаешь? Тоже изменишь? – насмешливо поинтересовался он.

– Зачем? – искренне удивилась я. – Потеря себя – не месть. Я приду и лишу тебя самого дорогого. Чем больше всего дорожат мужчины? Того и лишу…

– Как грозно, – покачал он головой. Губы Даниэля изогнулись в улыбке.

Завороженно смотря на его лицо, я желала поцеловать Лефевра, свести с ума, лишить так боготворимого им самообладания и вновь ощутить те страсть и тепло, которые он способен подарить. Но вместе с тем я отчетливо понимала – не сегодня. Кое-кто другой нуждался в моем внимании, и иной возможности не представится.

– Я хочу быть с тобой. Хочу просыпаться, учиться, любить и влипать в неприятности, – сглотнув, проговорила я.

– Влипать в неприятности? – Из всего сказанного его больше всего заинтересовало последнее.

– Да, – кивнула я. – Пока я не вижу спокойной жизни. Если я здесь, чтобы спасти тебя, то у богов есть на тебя планы.

Вот так из атеистки я превратилась в верующую. Но кто угодно поверит в таких условиях – Великие не поскупились на доказательства.

– Давай не будем об этом, – нахмурившись, сказал он.

– Хорошо, – легко согласилась я.

В гостиную вбежал Ридж, и его ничуть не смутила картина, что он застал. Сообщив мне, в какой спальне остановилась двойник, он ушел, собираясь отправиться в Холирал. По словам воздушника, у него есть парочка знакомых, что наверняка в курсе, в каком особняке разместится глава рода Райалин.

– Ладно, я пойду, мне еще надо поговорить с Конкордией. – Я отстранилась. Но, отойдя всего на два шага, вернулась и поцеловала Даниэля.

– Жду подробного рассказа. – Уголок его губ приподнялся, намекая на улыбку.

– Посмотрим, – покачала головой и вышла из комнаты.

До спальни некроманта я добралась без приключений и ни с кем не столкнувшись. И лишь вытащив скрытник и медальон из рюкзака, направилась к Конкордии. Вещи должны были вернуться к их хозяйке.

Прощупывая обложку артефакта в последний раз, я положила ладонь на металлическую пластину на корешке, и она вновь, как и всегда, обожгла холодом. Сколь долго за нее ни держись, она никогда не перенимала теплоту тела.

Когда я постучала в дверь спальни двойника, звук эхом разнесся по коридору и повторился несколько раз, словно старинный особняк отвечал мне.

Дверь распахнулась – Конкордия меня ждала. Но взгляд девушки остекленел, когда она увидела вещи в моих руках.

– Я должна была вернуть их тебе, – протянула ей когда-то добытые мною трофеи.

Спальня, перенявшая багровые оттенки гостиной, напоминала шатер – везде были ткани. Помимо обычных плотных штор, занавешивающих окна, за изголовьем кровати всю стену закрывала невесомая, едва переливающаяся темно-алая органза, плавно переходящая к потолку и собирающаяся у круглой люстры.

– Они для меня очень важны. Спасибо. – Конкордия прижала скрытник к груди, а потертый медальон надела на шею. – Ты пыталась его открыть?

– Да. Каждый день. Но не вышло. Даже Клайм не смог, я показывала ему накануне, – вспомнила я одну из вечерних посиделок в доме Райалинов. – И еще он сказал, что артефакт очень старый.

– Он принадлежал еще моей маме, – кивнула Конкордия, положив скрытник на столик у окна. – Знаешь, после того как я морально отошла от случившегося и вообще творившегося со мной всю сознательную жизнь, меня стала мучить совесть. Я знала, что ты заняла мое место, и понимала, что тебя ожидает.

– Как много ты успела узнать о моем мире?

Глаза Конкордии загадочно блеснули.

– Столько, сколько успела. Я гуглила. – Двойник улыбнулась. – Первый месяц провела в больнице, а когда чуть освоилась, сутками лазила в Интернете. Даже телефон прятать приходилось, а то отбирали. Хорошо, что рядом со мной лежала девушка, она тоже многое рассказывала.

Двойнику повезло с реальностью куда больше. Двадцать первый век – век информации. Но стоило задуматься об этом всерьез, и мое мнение изменилось.

Да, знания доступны, но их объем таков, что даже пары лет может оказаться катастрофически мало.

Освоится ли она? Ответ могло дать лишь время.

– Извини, я перебила тебя. Продолжай.

Слушая ее, я невзначай проверяла все закутки спальни один за другим. Поиски подслушивающих артефактов превратились в привычку. Но именно в этой комнате все осложняли те самые километры ткани повсюду, а складки под потолком вообще оказались недосягаемы.

– Меня мучила совесть. Я думала, а права ли богиня? Кордонская трава пагубна и разъедает сознание, а я вознамерилась ее достать и причинить вред другому человеку. И как я могу быть спасена? – Наедине Конкордия вела себя куда раскованнее, смелее, откровеннее.

А я лишь слушала – внимательно, оценивая слова и эмоции, оценивая ее. Да, меня в какой-то мере ослепляли неожиданно нахлынувшие родственные чувства, но я старалась судить беспристрастно, искала намеки на ложь и не находила.

– Твое окружение поразило меня. Многие из друзей звонили и писали. Я даже боялась взять в руки телефон. – Она светло улыбнулась, вспоминая тот момент. – Те, кто жил в городе, приходили в больницу. Я еще подумала: разве возможно, что о тебе беспокоится такое количество людей? Может, их подкупили или что-то пообещали?

А я едва не рассмеялась, Конкордия так искренне удивлялась. Все ее эмоции отражались в глазах и на лице. Если в тех картинах, что висели в столовой и гостиной, подобно крику о помощи, застыли отчаяние, тревога и безысходность, то теперь им на смену пришла надежда. Она окрылила девушку, подарила силы бороться и возможность понять свои и чужие ошибки, а также вину ее семьи.

И лишь теперь я осознала слова Даниэля, когда он увидел тот портрет: «И после этого ты пытаешься меня в чем-то убедить?»

Да, в тот день я окончательно проиграла нашу битву.

– К сожалению или к счастью, но в том мире у Эммы Кот нет такого количества денег, чтобы кого-то подкупать. – Про себя я склонялась ко второму. Жизнь в роскоши без должного воспитания может превратить ребенка в эгоистичное чудовище. – Ты только не говори остальным мое полное имя. Ридж потом век не отстанет.

В школе мою фамилию постоянно коверкали. Особенно бесило прозвище Бегемот, которое мне дали, когда мы изучали «Мастера и Маргариту». Причем по внешнему показателю оно ни разу мне не подходило. Но избавилась я от него так же легко, как и от остальных, – снова переехав.

– Ладно. Тем более у тебя теперь есть моя. Плохо это или хорошо.

– Ага. Она звучит. Рай-а-лин, – протянула я. – Видишь, словно песню поешь.

– Ну а Лефевр? Конечно, не поется, но что угодно лучше, если не связывает с моим родом. – Конкордия осторожно отодвинула край шторы и выглянула наружу, с каменным лицом рассматривая улицу.

Удивительно, что она сама об этом заговорила.

– Как думаешь, я правильно поступаю, решив выйти за Даниэля замуж? – Для себя я уже все решила, но мне все равно важно было услышать ответ.

– Не знаю. Некромант… – Конкордия нахмурилась. – Он меня пугает, Эмма, поэтому я не советчик. Когда надо, Лефевр может быть действительно жестоким.

Ее ответ меня порадовал – честный, без утаек. Проверку прошла.

– Дарла на днях пообещала, что утешит меня в случае развода, – поведала я и, покачав головой, добавила: – Пессимистка. Но я хотела спросить у тебя, действительно ли эта свадьба полностью избавит меня от Райалинов?

– Ты ему не доверяешь? – внезапно спросила Конкордия. – Некроманту. Говоришь так, будто собираешься с ним расстаться.

Я сглотнула.

Это действительно так выглядит? Что ж, тогда я, похоже, научилась скрывать эмоции.

– Нет, я, наоборот, его слишком люблю. Люблю его, забывая про себя. Особенно когда Даниэль рядом. Поэтому я порой боюсь, что принимаю неверные решения. – Мой голос звучал, как шорох сухих листьев, негромко, монотонно, но абсолютно искренне. – Я привыкла всегда иметь план Б, какой бы серьезный выбор ни делала. Но в данной ситуации запасного выхода не может быть по определению. И об этом Даниэлю тоже лучше не знать. Мои мысли его не порадуют и отвлекут.