Кай - Анжело Алекс - Страница 50

– А почему вы разделились? – чтобы отвлечься от своих мыслей, спросил Кай, ему показалось странным, что господин Хакон и Петтер оказались порознь.

– Он услышал, как Эджилл звал тебя, и бросился, как оголтелый, в лес. Я уже стар, чтобы поспевать за молодыми, – бросил господин Хакон и нагнулся над трупом волка.

Алая влага успела растечься по снегу, наполовину растопив его. Кровь зловеще блестела в свете фонаря, отливая бордово-золотым, словно драгоценность. Глаза, сверкавшие голубым, сейчас полнились лишь пустотой.

– Давно не видел волков в наших краях, – признал господин Хакон. Пробормотав безмолвную молитву, он качнул головой.

– Что могло его привести? – поинтересовался Кай.

– Черт знает. Голод? Нынче дичи в наших лесах достаточно. Но волки не охотятся в одиночку.

«Только не этот. Этот был другим».

Кая не отпускали остекленевшие глаза. Это существо скрыло свою жертву, убрав следы и, возможно… заглушив звуки? Каю вспомнился треск, после которого тишина исчезла, и он услышал Эджилла. Магия оказалась похожа на мыльный пузырь, который, не выдержав вмешательства, лопнул. Будь на месте Кая обычный человек, то брата Петтера бы не нашли. Его бы посчитали пропавшим без вести в лесу Малервег, как и людей до него.

Петтер склонился над зверем, заслоняя морду собой.

– Не стоит задерживаться, – вновь поторопил их господин Хакон, поднимая взор к тяжелым облакам. – Холодает. Не ровен час, метель начнется.

Они направились к высокому камню, темнеющему у двухвековых елей, – месту сбора у края леса, оговоренному ранее.

Потребовалось время, чтобы все поисковые группы вернулись. Господин Хакон наказал Петтеру вести брата домой, а Каю отправиться вместе с ними.

Вот так втроем они шли к домам, встречающим их огнем газовых фонарей в конце улицы, ведущей в город. Их зажигали редко, в основном в праздники, с бережностью относясь к керосину, который приходилось доставлять сюда из Линца.

Первым делом Кай выхватил взглядом фигуру Герды, которая расхаживала туда-сюда, чтобы успокоиться и не кинуться в чащу Малервега. Кай прекрасно понимал, какие мысли царили в ее голове.

Там же находилось несколько соседских женщин и мама Петтера и Эджилла. Она, завидев сыновей, бросилась к ним, обнимая младшего, причитая и плача. Эджилл уверял ее, что он в порядке, и пытался выпутаться из объятий, стыдливо оглядываясь.

Кай отвел взгляд.

– Что с твоей рукой? – спросила Герда, воззрившись на разорванный рукав.

– Ничего, я в порядке. Расскажу чуть попозже. – Кай чувствовал себя смертельно усталым и не испытывал никакого желания отвечать на, без сомнения, возникшие вопросы. Кай увидел обиду на лице Герды. Она смотрела на него оскорбленно. – Герда… – Он хотел объясниться, постараться исправить ситуацию.

– Кай! – окликнул его Петтер.

Он обернулся к тому, кто не давал ему житья все детство. Петтер протягивал ему руку, словно предлагая перемирие. Кай неуверенно протянул свою в ответ. Его пальцы сжали так крепко, что кости затрещали.

– Спасибо, что спас моего брата.

– Думаю, ты бы сделал то же самое, – отозвался Кай, пусть и не был уверен в своих словах. Петтер вдруг шагнул к нему вплотную. Ушей Кая достиг едва различимый многозначительный шепот:

– Я все видел… – Все тело Кая напряглось, он вскинул острый взгляд, в голове пронеслось множество мыслей. Что странно, он совсем не вспомнил о ситуации в лесу, а подумал о Йенни. Неужели Петтер увидел ее и, самое главное, понял, кто она? – Волк сломал зуб о твою руку. Это из-за тебя. Я точно знаю.

Петтер отстранился, бросая на него брезгливый взгляд, прежде чем отвернуться и уйти к своей семье.

– Что он сказал? – спросила Герда, на время забыв о своей обиде.

Кай прикрыл глаза.

– Поблагодарил за спасение брата, – прозвучала очередная полуправда. – Герда, день был тяжелым. И я замерз. Пойдем домой, – сказал он и, не дожидаясь, побрел по улице.

20

Герда зашла с ним в дом, а после и в комнату. Кай упал в кресло и шумно выдохнул, запрокинув голову, – он вдруг почувствовал себя смертельно усталым. Словно нынешний день растянулся на несколько суток. На пальцах он ощутил кровь, она капала, стекая от самого предплечья. Все беспокоились за другую руку, на которой было разорвано пальто, и Каю это пошло на пользу. Кровь пошла не сразу, но, если бы кто-то попытался осмотреть вторую конечность, скорее всего юноша не смог бы скрыть рану.

– Герда, можешь поднести тазик и кувшин? – попросил он, с трудом открывая глаза. Герда кивнула – в этот момент она разжигала камин.

Кай прикрыл веки и вскоре услышал плеск воды.

– Откуда эта кровь?

Таз слишком рано отпустили, и он рухнул на пол, расплескав немного воды.

Кай вновь вынужденно открыл глаза, а после приподнялся и со слабым стоном попытался стянуть пальто. Наконец-то, не без чужой помощи, ему это удалось. Он избавился и от остальной одежды, пока не остался в сорочке – один ее рукав был изорван, а второй промок от крови. В этот миг он почувствовал себя полной развалиной.

– Ее тоже надо снять, – послышался тревожный голос Герды. Кай был с ней согласен. Заметив его задумчивый взгляд, она недовольно сказала: – Ох, Кай, я же не сахарная. Снимай, если надо.

Госпожа Летиция всегда тщательно следила, чтобы между ним и Гердой оставалось расстояние, приличествующее девушке и мужчине. Понимая ее переживания, Кай старался тоже его соблюдать. Но сейчас было не время вспоминать о приличиях, и волновало Кая совсем иное…

Он до сих пор не знал, видят ли обычные люди след договора на коже над самым сердцем. И в следующую секунду, когда Герда вскрикнула, получил ответ на свой вопрос.

Дерево мерцало, крона и корни разрослись. Верхние ветви касались его ключиц, извиваясь, словно вены на руке, а корни достигали середины живота с левой стороны, как им и полагается, стремясь на большую глубину. По его груди словно разлили расплавленное серебро, что растеклось в причудливую форму.

Герда грязно выругалась. Кай никогда не слышал от нее столь бранных слов. Она хватала ртом воздух, и казалось, готова была задохнуться.

– Герда, дыши. Раз-два. Все хорошо. – Кай успокаивал ее без должного энтузиазма, зная, что вряд ли в этом преуспеет. Окажись он сам на ее месте, то, вероятно, отреагировал и того хуже. Но сейчас его не пугал ни знак, ни принятое решение. Прошедший год слишком сильно его изменил.

И дороги назад не было…

– Ничего… мать его, ничего не хорошо! – зло воскликнула Герда. Она в суеверном ужасе смотрела на его голую кожу, не замечая алой крови, до сих пор стекавшей по его руке к пальцам, а после капавшей на пол. – Скажи мне, что это, Кай?! Это… это ведь все она? Это ворожба…

– Как много ты знаешь? Что ты видела? – ровным тоном спросил Кай, медленно наклоняясь и смачивая кусок ткани в чистой воде. Тело плохо слушалось, сердце медленно билось, а дыхание было поверхностным и затрудненным. Кай никогда еще не ощущал подобную слабость. Она была абсолютно противоположна тому пиршеству силы, которое он чувствовал после поцелуя Йенни.

– Достаточно, – выплюнула Герда.

– Но все же, что именно? – Кай бросил на нее долгий взгляд. Для него это был важный вопрос, он наконец-то мог раскрыть подруге почти все карты. Времени оставалось мало, и ему немногое требовалось скрывать.

– Прошлой зимой я видела, как она подглядывала в твои окна ночью…

Кай промолчал.

– С тобой стало что-то твориться, ты стал иным. Я поняла, что замешана ведьма.

Кай поморщился – ему резало слух, когда Йенни звали так. Герда это заметила и пришла в еще большую ярость.

– Боже! Как ты можешь? Она же чудовище! – всплеснула руками Герда.

Кай поудобнее повернул руку – как он и думал, рана была выше локтя. Ее края слегка потемнели, словно ему выжгли кусок мяса. Вот только, если бы это было так, кровь бы не шла. Тот природный дух словно намеревался залезть ему под кожу, и преграда в виде плоти его ничуть не волновала. Но у альва не вышло, а ближе к запястью, словно решив, что скрываться больше не имеет смысла, расправил крылья миниатюрный, не больше ногтя, белый живой мотылек. Его крылья сверкали, как свежий рыхлый снег под солнечными лучами.