Инволюция (СИ) - Кауф А. - Страница 42

Но вот падение заканчивается. Гулко ударившись о мостовую, ноги приземляются на поверхность. От сменившейся картинки перед глазами мозг окончательно теряется. Удержать равновесие и не упасть помогает крепкая рука мужчины. Опершись на нее, Агата выпрямляется.

К радости девушки, пейзаж наконец-то сменился. Пропали пышные цветники и пестрящие орнаментами домишки. Их место заняли сдержанные таунхаусы со скромными коваными заборчиками и велосипедами за ними. По небу плывут обрывки перистых облаков. Нежный ветерок приносит свежесть. Обернувшись, Агата видит петляющую дорожку к мерзким особнякам с цветами. Они выбрались. Им удалось.

— Это противоречит всякому здравому смыслу.

Что именно «это», Агата не утоняет. Ей кажется, к любому элементу Ливингстон Бэй можно отнести это слово.

— А зачем он нужен? Убивает всё воображение напрочь. Гляньте-ка сюда.

Кивком Бэзил указывает на дом неподалеку. Сколоченный из разномастных досок, с кривыми окнами и множеством дымоходов, он кажется ещё более устрашающим, чем с высоты Утёса Молний.

— Разве рациональный ум мог сотворить такой сумасшедший шедевр? Прошли времена, когда на земле правили логика и разум. Настал черед властвовать чувству и безумию.

Перехватив одной рукой громоздкие коробки, Бэзил протягивает вторую Агате. Той приходиться извернуться, чтобы не выпустить из—под мышки свёрнутую толстовку. Морщинистая ладонь Бэзила тёплая и мягкая, в отличие от её, холодной и костлявой.

— Мне пора. Я бы заглянул к Морге вместе с вами, но наш новенький кассир — сплошное разочарование. В час пик собирает очередь больше, чем на приём к Королеве в день открытых дверей. Заходите к нам, как закончите дела. Клянусь, у нас только зерновой кофе. И, — мужчина склоняется, переходя на шёпот, — всё—таки подумайте над моим предложением. Ну, об овцах, — затем, снова выпрямившись, он ласково почёсывает кошку за ухом. Та довольно заливается мурчанием. — До скорой встречи, Шанель.

— Она не пойдёт с вами?

Не то, чтобы девушку заботило пристальное внимание кошки, но она в самом деле считала, что вислоухая красавица принадлежит пекарю.

— В отличие от собак, котов мы не выбираем. Они сами решают, с кем им гулять под луной.

— Тогда, ещё увидимся, Бэзил.

— Я не… подождите-ка, — Глаза мужчина округляются. — Вы… вы… вы сказали это!

— Что именно, Брайн?

Агата изо всех сил старается держать невозмутимый вид. Комично подёргивающийся глаз Бэзила всё же выводит её, заставляя огласить улицы смехом. Вечно хмурый лоб расправляется. На щеках появляется лёгкий румянец. Искренняя улыбка и смех преображают лицо, делая Агату красивой и не отягощённой горем, приговорившим её к вечному уединению в хлорированных лабораториях Научного Комплекса.

Глава 13

Вблизи дом внушал куда больший страх, чем издалека. Построить подобное сооружение мог либо мастер с золотыми руками, либо дурак с кривым молотком. Уродливо нагромождённый массив башенок и балконов кричал о полнейшей безвкусице. Большинство окон располагалось криво. Некоторые вверх ногами, а иные — горизонтально. Такой же кавардак творился с лестницами и дверьми, ведущими в никуда или открывающимися в пустое пространство. Частокол печных труб находился почти в каждой пристройке. Будто создатель не мог до конца решить, что же хочет построить, и поэтому использовал все возможные варианты.

Отвратительная мешанина различных эпох дополняла и без того чудаковатый дом. Классическая симметрия здесь шла вперемешку с карнавальными мотивами рококо, пышные маскароны ренессанса с бородой в листьях ютились рядом с мрачными стрельчатыми арками, а византийские ангелы недовольно взирали на кельтские трискелионы. Дурной вкус вполне мог бы всё объяснить, если бы не ощущение недосказанного, скрытого узора, ускользавшего каждый раз, когда на нём надолго задерживали взгляд.

Сделав над собой усилие, Агата отрывается от разглядывания дома. Прогнав трепещущиеся мысли о загадках, кроющихся в его стенах, она поднимается на порог. Проходит минута. Затем еще одна. А Агата всё не решается взяться за дверной молоток. И совсем не из-за страха постучать. Разнообразные морды мифических существ, расположенные по всей плоскости двери, могут ввести в заблуждение, но среди них выделяется один молоточек, в форме лапы птицы, сжимающей в когтях прозрачный шар. Своим свечением он напоминает тот, что бережно спрятан в толстовке.

«Доверяю ли я Мор?» — вот вопрос, который останавливает Агату. Поведение неуклюжей женщины с самого начала было крайне подозрительным. «Серый ворон». У Агаты нет прямых доказательств причастности Мор к несчастьям, преследующим её последнее время. Да и не походит она на серого ворона с бежевыми крыльями. Волосы смоляные, как и её ручные птички. А по умению влипать в неприятности, она, скорее, белая ворона.

Тяжело вздохнув, Агата аккуратно кладёт сверток на порог. Выбора нет. Руку нужно вернуть во что бы то ни стало. К тому же она не одна. Ленивая толстуха дрыхнет у неё на плечах, изредка подёргивая лапами. С ней Агата чувствует себя спокойнее. В случае чего, можно будет кинуть ею в Мор. Как-никак, это оружие короткой дистанции поражения.

Эхо от стука молотка разносится по улице. Ударяясь от стен, оно достигает самых отдалённых комнат дома. Однако, похоже, никто не спешит отворить дверь. Подождав ещё минуту, Агата повторно берётся за молоток. В этот раз она бьёт настойчивее. Но и это не приносит никакого результата. Недовольно оглядев дверь, Агата прикидывает возможные варианты. Может, она не успела, и Мор уже ушла?

Агата направляется к ближайшему дому. Его стены оплетены цветущей глицинией. Только чёрный провал двери и крохотное окно избавлены от растительности. На стук никто не отвечает. В следующем доме тоже. Хоть они и пестрят красотой, но внутри будто никто не живёт. Прохожих нигде не видно. Улицы умерли, оставив девушку один на один с пугающим домом. Пожалуй, только и остаётся, что требовательно ломиться в дверь, ожидая чуда.

Но стоит Агате в третий раз взяться за декорированный молоток, как дверь приоткрывается. Оттуда высовывается костлявая бледная рука, которая впихивает ей мятую бумажку. На ней проставлены прошлогодние даты.

— Счета оплачены. Вот квитанция. Всего хорошего, — торопливо произносит скрипучий голос. Но прежде, чем дверь успевает захлопнуться, Агата засовывает в образовавшийся проём ногу.

— Просрочка, — безапелляционно произносит она и добавляет, — за это мы конфискуем всё сладкое в вашем доме.

За преградой кто-то удивлённо каркает. Секунду спустя на свет высовывается знакомый длинный нос.

— Клюв и перья! Агата, негодница, это ты!

— Нет. Я вестник смерти, — приподнятое Бэзилом настроение даёт о себе знать.

Дверь полностью отворяется. Блеск переливающихся на свету стёкол встречает Агату. Волосы у Мор распущены. Спутанными прядями они свисают ниже плеч. Под молочным комбинезоном повидавшая виды рубашка в сине-голубую полоску. На ногах три пары шерстяных носок. И все разные.

— Всё лучше, чем налоговая инспекция. Она хотя бы не приходит к тебе каждый месяц.

Улыбка пропадает с лица женщины, стоит ей обратить внимание на правую руку Агаты.

— Моя ж ты венская вафелька. Где тебя поносить успело? Не бойсь, надоело сычом сидеть дома. Решила: а пойду-ка я найду приключения на одну мягкую точку, а то, что они могут к этой самой точке привести не пришло в голову, да? Никакой ответственности. И это в твои-то годы!

Обвинения в бездумности поступка так и сыпятся на примолкшую Агату. Придя в себя от неожиданно обрушившейся критики, она решает прервать Мор.

— Послушайте. Возможно, мой поступок был несколько опрометчивым. Но время не повернуть назад. По крайне мере, я с ним точно не договорюсь, — быстро добавляет она при виде ухмылки Мор. — Сейчас мне нужна ваша помощь. Один… нелюдь рассказал, что вы можете сделать для меня новую руку. И прежде, чем вы начнёте утверждать обратное, мне бы хотелось вам кое-что вер…