Болотный край 3 (СИ) - Баковец Михаил - Страница 45

— Это точно сигнал, — уже тише сказал пацан. — Это магия, я чую.

— Да тише ты, чуятель, — в этот раз его осадил Иван.

Я размотал короткий шнурок и взялся за его свободный кончик. Примерно две секунды амулет болтался в воздухе, ведя себя, как обычная вещь на верёвочке. И вдруг резко повернулся клювом влево градусов на шестьдесят.

— Вы видели⁈ — завопил Максимка. — Я же говорю — магия заработала!

— Заработала, — подтвердил я и медленно выдохнул воздух.

— И? Пойдём, посмотрим, куда он показывает?

— Ночью? — я сердито посмотрел на неугомонного пацана. — Макс, ты в своём уме?

— Так стражей же нет.

— А если тут кто-то другой ночью вылезает? Какие-нибудь призраки, — я попытался достучаться до разума в голове огненного мага. Паренёк и раньше был тот ещё непоседа и лез к чёрту в пасть, если вожжа под зад попала, а после инициации магом так и вовсе забыл, что такое осторожность и неторопливость. — Напомнить чего нам стоило первое знакомство со стражами? Хочешь стать тем, кто первым узнает о новой опасности? Или чтобы кто-то из нас стал таким?

— Да я так, просто… — пацан отвёл взгляд в сторону. — Ну, тяжело же сидеть, когда можно по-быстрому всё узнать. Раз-два и в дамках.

— Вань, ты с этим «раз-двавом» сегодня подежурь вместе. Как бы он не рванул ночью на поиски установки.

— Чего⁈ Я совсем дурак, что ли? — возмутился Максимка. Но сделал это как-то неубедительно и слишком эмоционально. Этим только подтвердил мои подозрения.

— Со стороны именно так и кажется, — усмехнулся Прапор.

Честно говоря, мне и самому хотелось схватить амулет и выскочить на улицу только с Шуа. Хобгоблинка могла справиться почти с любой угрозой. Но такой поступок был бы свинством по отношению к остальным членам моей команды. А ещё тот же Максимка запросто удрал бы следом, наплевав на все приказы. И обязательно сгинул бы.

— Ждём утра, — принял я решение. — До этого никто никуда не пойдёт. Максим, если высунешь нос наружу без приказа, то можешь считать себя дезертиром со всеми исходящими. В моей группе ты больше не сможешь служить.

— Никуда я не пойду. И не собирался даже.

Новость на сон, кстати, никак не повлияла. Чуть поворочавшись, я быстро и крепко заснул до времени своего дежурства. Утром всей толпой выдвинулись на поиски… Пожалуй, что на поиски неизвестного. Душу царапало лёгкое недоверие и подозрение, что ничего хорошего в этом месте нас не ждёт. То ли интуиция что-то уже узнала, то ли это был страх, что надежда не увенчается успехом.

Я шёл первым, за мной топали все остальные. Слева и справа отставая на шаг, двигались Маша и Шуа. В левой руке я держал за шнурок амулет, который своим клювом показывал направление. Спустя полчаса мы дошли до границы между секторами. Потоптавшись с минуту рядом с ней, я смотал амулет, убрал его в карман, чтобы не потерять при прохождении через полосу ураганного ветра, и шагнул вперёд.

Новый городской осколок удивил с первого взгляда. Уже привыкнув к улицам из, как минимум, двадцатого века, мы были очень удивлены, когда увидели средневековый город. Ну, как минимум это была улица века эдак начала восемнадцатого.

— Ого! Вот так картина Репина, — присвистнул Иван.

Под ногами лежала неровная брусчатка с крупными щелями между камнями. Прямо тянулась чуть вихляющая узкая улица. Между противостоящих домов было не больше трёх метров. Слева и справа поднимались в небо трёхэтажные дома из камня, кирпича и дерева, крытые коричневой черепицей и чёрной дранкой. Узкие небольшие окошки были закрыты ставнями почти везде. Балкончики и крыши нависали над улицей, почти лишая её света. Отчего всё вокруг тонуло в полумраке.

— Сейчас мушкетёры полезут, — почему-то шёпотом произнёс Максимка. Вокруг стояла такая тишина, что его услышали все.

— Почему мушкетёры? — также прошептал Директор.

— Место такое, как в фильме. Похожее, короче, — ответил ему пацан.

Я посмотрел на амулет. Показалось, что чернота ещё больше захватила клюв. Хотя нет, не показалось. Он ещё больше изменил свой цвет. Показывал он прямо и вправо. Увы, но там стояла стена домов. Значит, придётся идти по улице и искать место, где можно будет свернуть.

— Идём тихо и смотрим почаще вверх. Мало ли кто тут выпрыгнет нам на голову, — сказал я тихо.

— А нам куда? — уточнил Иван.

— Туда, — я указал рукой в направлении, куда смотрел птичий череп. — Сначала пойдём по улице прямо. Будем искать поворот.

— А если через дом? — предложил он.

Мне эта мысль тоже приходила в голову. Но я решил от неё отказаться.

— Не хочу рисковать. Мало ли кто внутри сидит и ждёт нас себе в гости, — ответил я ему.

— Ясно.

Мы прошли метров сто. Увидели, как от улицы вправо отходило ответвление, когда вдруг раздался сухой треск черепицы над нашими головами.

У меня, Ивана и прапора одновременно слетело с губ:

— К бою!

Через пару секунд увидели, как с крыши дома метрах в десяти от нас свалилась невнятная — именно так — фигура. Со звуком сырого теста, брошенного на разделочную доску, она упала на мостовую. Секунду лежала, а потом стала подниматься на ноги… на все ноги. Существо выглядело как если бы две пластилиновых фигурки человека и лягушки кое-как соединили между собой. Лягущачья была на нормальном месте на плечах, а человеческая торчала откуда-то из подмышки. Руки росли из плеч, из груди и спины. Ноги… только на трёх из них тварь могла стоять. Четвёртая росла вверх из левого лягушачьего бедра. И все эти уродства точно не были результатом падения с десяти метров. Кажется, твари это никак не повредило, лишь слегка оглушило. Из-за чего она не торопилась на нас нападать.

— Ну и мерзость, меня сейчас стошнит, — сказал Рындин.

— Это… страж? — спросила Оксана.

— Скорее всего, — подтвердил я.

В разговор влез Максимка.

— Жень, можно я его поджарю?

— Жарь, — не раздумывая, разрешил я ему. — Только быстро и сильно.

Тот вскинул правую руку и направил открытую ладонь с растопыренными пальцами на стража. Тот как раз в этот момент очухался и шагнул к нам. И нарвался на полупрозрачную струю голубоватого огня, как из газовой горелки, только толщиной с мой кулак. Она ударила ему в человеческую голову и мигом спалила её. Затем Максимка чуть шевельнул ладонью, подняв огонь выше, и буквально разрезал тварь на две части, отделив вторую голову и одну руку от остального туловища.

— Видали⁈ — воскликнул он, убирая огонь. — Бац — и только шашлык остался.

— Только этот шашлык ещё живой, — сказал я ему.

В самом деле, даже лишившись части тел, существо не собиралось помирать. Оно сделало несколько шагов, запуталось в ногах и упало на брусчатку, где принялось вяло шевелить всеми конечностями в попытках подняться.

— Да я его сейчас… — вскинулся пацан, но был мной остановлен.

— Не трать энергию в кристалле. И так спалил её порядком. Ведь так?

Тот отвёл взгляд в сторону, молчаливо признавая мою правоту.

Добивать стража не стали. Он так и не смог подняться на ноги. Продолжал дёргаться под стеной дома, не обращая на нас внимания, когда мы проходили мимо него.

— Машины здесь не пройдут, — сказал Иван, когда мы дошли до боковой улочки. Та оказалась ещё уже, чем та, по которой мы только что прошли. Не больше двух метров.

— Я читал, что ширину улиц в средневековых городах делали равной длине копья всадника. Специальный человек садился на лошадь, клал поперёк на седло перед собой копьё и ездил по улицам, проверяя их ширину. Там, где владельцы домов прихватили лишнюю земельку, он отмечал место. И потом туда приходили из ратуши с приказом расширить улицу, плюс, штраф. Или конфискация и каторга, — сообщил Рындин.

— Судя по этой улочке, то тут ходил слепой с посохом, — хмыкнул Прапор.

— Скорее с простой палкой, — добавил после него Лось.

— Идём дальше, — приказал я. — Быстрым шагом и смотрим вверх.

Узкая улочка привела нас на очередной «проспект». Потом была опять кишка, где свободно можно было идти только вдвоём плечом к плечу. Зато после неё мы оказались на улице с шириной брусчатки метров восемь. Здесь дома выглядели в разы лучше. Они были богаче, выше, со шпилями, миниатюрными балкончиками и башенками, с застеклёнными крохотными окошками. Да и сама мостовая состояла из очень хорошо обработанных и пригнанных друг к другу камней квадратной формы. Повернув на неё налево, спустя десять минут оказались на широкой площади, где стояло очень высокое здание из крупных камней, украшенное барельефами и статуями львов в начале лестницы, ведущей к дверям.