История русалки. Пока идет дождь (СИ) - Амброва Мирая - Страница 7

А как меня зовут? Этот вопрос мне еще не задавали, и я была не готова ответить. Свое старое имя я не помнила, а новое еще не придумала. Все русалки не помнили своих имен, и через некоторое время после перерождения обычно придумывали себе новое. Я отказалась это делать — пыталась вспомнить старое. Кажется, теперь не улизнуть. Как там люди придумывают детям имена? Обычно в честь богов или по названию цветов.

— Ро… ромашка, — скомкано выдавила я.

— Ромашка? — брови лорденыша взлетели ввысь. — Как корову что ли? Или козу?

Из-под маски раздался какой-то сдавленный нечленораздельный звук. Кажется, я совсем ерунду ляпнула.

— Ромашки, — попыталась я выкрутиться. — Много ромашек, прямо-таки море росли вокруг нашего с матушкой дома.

— И что? — лицо юноши стало совсем озадаченным.

— И мама решила, что назовет меня в честь цветов, — голос задрожал. Боги милостивые, что за бред я несу?

— И как же?

— Флора.

Снова странные звуки из-под маски. Я почувствовала, как мои окоченевшие щеки залило румянцем. Как можно было так опростоволоситься на ровном месте? Придумала бы имя заранее, и никаких проблем. Нельзя же было заранее подумать, что люди будут спрашивать имя при знакомстве!

— Могла бы просто сказать, что тебя зовут Флора, — юноша сморщил нос в форме картошки. — К чему эти долгие истории?

— Ты не видишь, она испугана.

От слов этого жуткого охранника мне стало совсем не по себе.

— И чего же ты боишься? Разве мы страшные? — юноша посмотрел на меня с любопытством. Я не чувствовала в нем угрозы, и его ободряющий тон меня успокоил.

— Вы — нет, — ответила я и отвела глаза.

— Ее я пугаю.

— Ах, точно! Я опять забыл, какой ужас ты наводишь на юных девиц! — аристократ сверкнул зубами. — Признаться, мне и самому жутковато в твоей компании.

— Замолкни уже, — резко ответил «плащ». — Лучше иди в погреб и принеси вина.

Я застыла от изумления, услышав, как он разговаривает с тем, кого я считала его хозяином. Я переводила взгляд то на жуткого мужчину, то на пухлого юнца, и не могла понять, что здесь происходит.

— Вот так всегда, никакого уважения.

— И вы, — осторожно начала я. — Позволяете с собой так разговаривать?

Теперь оба мужчины повернулись ко мне, и, если лицо «страшилы» я не видела, то вот выражение юноши говорило об удивлении.

— О чем ты? — раздалось озадаченно из-под маски.

— Разве вы не его охранник? Этого господина?

Я кивнула на мальчишку. На секунду все замерли, а затем раздался хриплый смех. Юноша же залился краской и обиженно насупился.

— Он мой ученик, а не господин.

Я с недоверием смотрела на эту странную компанию. Какой проклятущий демон притащил меня на ту улицу и заставил встрять в их разговор? Теперь бы не нарваться на неприятности.

Но идти все равно некуда, так что я стиснула зубы и невинно улыбнулась. Пусть думают, что я просто глуповата. А там, если дело жаренным запахнет, унесу отсюда ноги. Хотя, стоит ли вообще беспокоиться, если ты и так уже мертва?

— Приходить будешь рано утром, готовить и убирать дом. Когда я буду спускаться к завтраку, тебя не должно быть уже дома. Платить буду хорошо, не обижу. Все поняла?

Я мотнула головой.

— Что не понятно? — устало спросила «маска».

— Я не могу уйти.

— Что это значит?

— Мне негде жить. Я никуда не пойду.

8

— Преисподняя пылающая! — рявкнул мужчина. — Ты еще работать не начала, а уже поперек слово вставляешь! Мало мне этого безусого пройдохи, так и ты еще будешь меня изводить?

Парнишка принял невинный вид и притворился, что рассматривает дождь за окном. Я же сжалась как пружина, ожидая дальнейшего гнева, может даже нападения. Но жуткий лишь прижал ладонь к маске там, где под ней скрывался лоб, и потер несуществующие брови.

— Ты не будешь здесь жить. Мне нужна приходящая служанка. Если тебя это не устраивает, то проваливай. Я найду другую.

— Не найдешь, — не отрывая взгляд от окна сказал парнишка. — Никто не хочет на тебя работать.

Мне кажется, что даже через маску глаза мужчины сверкнули от гнева.

— Умолкни ты уже! Пока я не отправил тебя назад отцу.

— Ты не можешь, тут ты бессилен.

Парнишка как ребенок показал язык за спиной своего учителя, и я не сдержала улыбку. Мужчина повернулся, но лицо ученика уже было спокойным. Я тоже постаралась принять невозмутимый вид.

— Прошу вас, господин, — жалостливо потянула я. — Мои родители умерли, я никого не знаю в этом городе и мне некуда идти. Я буду хорошо служить вам, только позвольте жить с вами. Обещаю, я не займу много места, мне и угла в чулане хватит, только не прогоняйте.

Унижаться не хотелось, но и отправиться на новые поиски работы тоже. Вечер уже опустился на город, а я дрожала под пледом, как листок березы на ветру. Жуткий смотрел на меня, я ощущала его невидимый взгляд. Видимо, мне удалось его разжалобить, так как его голос смягчился:

— Демоны с тобой, оставайся.

— Спасибо!

Я так обрадовалась, что готова была кинуться ему на шею.

— Приготовь нам ужин. Никс, покажи ей, где посуда и продукты. Посмотрим, на что ты способна, — мужчина направился к лестнице. — Я переоденусь и через час спущусь. И мы обсудим условия твоей службы, раз уж ты будешь жить с нами.

Я согласно кивнула и даже отвесила неловкий поклон, но «плащ» уже скрылся наверху. Парнишка, которого как оказалось звали Никс, махнул мне рукой, призывая идти следом. Мы отправились в кладовую, и он помог мне принести продукты на кухню.

— Ты не бойся, — сказал он мне, пока я искала какой-нибудь половник или черпак в тумбе. — Дядя не такой страшный, как мог показаться на первый взгляд. Он добрый, хоть это и не заметно.

— Дядя? Я думала он твой учитель.

— И то и то, — ответил Никс. Он уселся на край стола и жевал добытое где-то яблоко. Я прикусила губу, ощущая сладкий фруктовый аромат. — Кстати, что у нас на ужин?

— А чего бы вы хотели?

— О, может барашек с сырным соусом? Нет, лучше жаркое из телятины под вином, — мечтательно протянул юноша. — Хотя, можешь просто запечь курицу, начиненную апельсинами. Это мое любимое блюдо.

— Я не умею это готовить, — закусила я губу.

— А что умеешь? — Никс прищурился. — Может пирог с голубями? Или мясной рулет?

— Может… — я растерялась. А что я умею готовить? Я даже не знаю, готовила ли я при жизни. Судя по единственному воспоминанию о яблочном пироге, я жила не бедно, и готовили, скорее всего, кухарки. — Может… Что попроще?

— Что может быть проще, чем мясной рулет? — юноша скривился. — Ты вообще готовить-то умеешь? Зачем в служанки подалась, если не умеешь апельсины в курицу запихивать?

— Я могу попробовать, если ты подскажешь.

— Но я не умею, — моргнул Никс. — Я же не служанка.

— Но ты это ел, а значит примерно знаешь, как это сготовить, — я подошла к парню и сложила руки в молитвенном жесте. — Прошу, помоги мне, и я не останусь в долгу.

— Ладно, — выдохнул он. — Давай попробуем.

В доме не оказалось ни кур, ни голубей, а тем более апельсинов. Зато мы нашли огромную тыкву.

— Сделаем тыквенный пирог, — запыхавшийся Никс еле поднял увесистый овощ, чтобы поставить на стол. — Я их не очень люблю, но есть что-то надо.

Я принялась разделывать оранжевого гиганта. Тыква еле резалась, я чуть пальцы не отрубила, пока пилила ее толстые бока ножом. Не менее сложно было счищать кожуру, зато потом тыква с легкостью порезалась на мелкие кусочки.

Под руководством Никса я завела тесто и принялась лепить подобие пирога. Тесто все время растекалось и расползалось в разные стороны, но я упрямо собирала его в кучу.

— Да, ерунда какая-то выходит, — задумчиво сказал Никс, когда я растопила печь и сунула туда кривой пирог. Тот растекся в разные стороны, норовя превратиться в мешанину.

Мы как прикованные следили за тем, как он жарится. Казалось, что стоит только отойти, и все совсем пойдет прахом. Через полчаса пирог все же подрумянился и перестал убегать.