Она моя зависимость (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна" - Страница 6

Блондинка стоит в компании парней-старшекурсников и хохочет. Она жеманничает, кокетничает и словно невзначай касается то одного, то другого молодого человека пальцами.

Прохожу мимо, громко здороваясь с мальчиками, я тоже их знаю. Получив в ответ четыре приветствия, внутренне улыбаюсь и спешу к кофейному автомату за капучино. Две первые пары из двух поставленных сегодня в расписание кукую одна, Леська решила «заболеть» и остаться дома. Коза.

За пару минут до большого обеденного перерыва обосновываюсь на подоконнике рядом с аудиторией, в которой у Андрея вот-вот закончится занятие. Специально посмотрела их расписание на сайте. От Бережной прилетает пара сообщений насчет вечера, и, пока я думаю, что ответить, группа Панкратова обильным потоком выливается в коридор.

– Привет, – прячу телефон в сумку и, взмахнув рукой, делаю шаг в сторону Женьки, потому что Андрея не вижу.

– А где…

– Его сегодня не было. И вчера тоже.

– Понятно. Извини.

– Подожди, – Женька параллельно отвечает кому-то из парней, что с ними не пойдет, и возвращает внимание ко мне.

– Зачем? – мои зрачки немного расширяются, а телефон снова пиликает. Очередное сообщение от Бережной. Игнорирую ее настойчивость и немного краснею. Ловлю себя на мысли, что момент сейчас странный.

– Нужно поговорить. Во-первых, я хотел извиниться, за все. А во-вторых…

– Все нормально, – я намеренно его перебиваю, не хочу никаких откровений. Нет.

Между нами повисает неловкое молчание.

Костров предлагает пообедать, но я отказываюсь.

Мы спускаемся на первый этаж, выходим из корпуса. Женька все это время плетется следом, а может, идет по своим делам и нам просто в одну сторону. Я смотрю себе под ноги, размышляю о том, что могло произойти и куда пропал Панкратов.

Почему-то в такие моменты думаешь всегда о плохом, изощренно подкидываешь себе яркие картинки с чем-то максимально ужасным.

В какой-то момент Женька резко тянет меня на себя. Не сразу соображаю, что происходит, но, когда отрываю глаза от асфальта, залитого кофе, вижу перед собой лицо Веселовой.

Она поджимает губы, взмахивает пустым стаканчиком и начинает наигранно извиняться.

Шлю ее на три буквы, причем так, что слышит половина студентов, которые ошиваются на улице, и иду дальше. Позади слышу смех Кострова и предложение отвезти меня домой.

Отказываюсь и топаю на маршрутку. Квартира, которую я теперь снимаю, находится от учебы в шести остановках, а раньше мне нужно было проехать только две.

Забегаю домой на полчаса, чтобы переодеться и поесть. Сменив джинсы на юбку, еду на работу.

Часов в шесть, когда уже собираюсь уходить, мне настойчиво звонит Олеся.

Не хочу ни с кем говорить, поэтому просто игнорирую надрывающиеся динамики телефона. Бешусь и переключаю на вибрацию. Но Бережная не успокаивается. На смартфон падают сообщения, одно за другим.

«Ответь. Возьми, блин, трубку, у меня такие новости!»

«Еся, это важно!»

«Андрей, кажется, в больнице».

Перечитываю строчку за строчкой, и пальцы леденеют. Я даже ответить не могу. Сижу без сил. Каждое движение дается с трудом.

Подношу телефон к уху, предварительно нажав на «вызов» Леськиного контакта.

– Наконец-то! – раздается в трубке. – Мама сегодня сказала, что у Панкратовых очередные «подарки» от детей. Короче…

Олеся рассказывает, что Андрей подрался в каком-то клубе, как раз в ту ночь, когда я видела его машину под своими окнами. Вроде он сам нарвался и по итогу оказался в больнице. Панкратовы рвут и мечут. Я слушаю ее не перебивая. Вникаю в каждую деталь, ощущая волнообразные потоки паники.

– Где он сейчас?

– Не поняла толком, но Витасик сказал, что рожа у него разбита прям ваще, и…

– Я поняла, – облизываю губы, стараясь как можно быстрее собраться с мыслями. – Спасибо, что сказала. Теперь понятно, почему он мне не отвечает.

– Да? Может, мне к тебе приехать?

– Нет, не надо.

Леська еще немного пытается меня взбодрить, а потом кладет трубку.

Как мне с ним связаться, я просто не представляю. Если только в больницу позвонить, вдруг мне повезет и они дадут хоть какую-то информацию. Набираю номер, предварительно отыскав его в интернете, и буквально за минуту выясняю, что такого человека к ним не поступало. Ну еще бы.

По дороге домой, сидя в автобусе, просматриваю соцсети, Панкратов не был онлайн больше суток. Страх внутри меня нарастает.

Замечаю горящий зеленым кружочек рядом с аватаркой его брата и решаю, что в этом нет ничего ужасного, если я напишу ему. Спрошу…

Долго формулирую свою мысль, а когда отправляю сообщение, Славик уже «не в сети».

– Блин! – фырчу от своей же нерасторопности.

Ужин готовлю почти со слезами на глазах. Да и вообще, кому он сейчас нужен? Рис подгорает на сковороде, и я просто выбрасываю эту слипшуюся массу в мусорное ведро. С каждой секундой, накручиваю себя все больше. Куда он влез, а главное зачем? Мне так страшно, что весь этот выплеск агресси был из-за меня…

Сажусь на табуретку и, закрыв лицо руками, начинаю громко плакать.

Моя соседка реагирует на шум и заглядывает в кухню.

– У тебя все хорошо?

– Да, – вытираю слезы, – просто немного перенервничала.

Оля садится напротив, упираясь локтями в стол. За эти дни, что мы живем вместе, я успела рассказать про себя все что можно, а вот она так и осталась загадкой.

– Не реви, все будет нормально. Есть хочешь? Я еще утром мясо запекла.

– Нет, спасибо. Кусок в горло не лезет.

– Ладно, успокаивайся.

Олька поднимается со стула, заглядывает в холодильник и достает оттуда бутылку йогурта.

– Это не к тебе? – кивает на окно.

– Что?

Подрываюсь с места и вижу въехавшую в наш двор машину Андрея.

Напяливаю ботинки и, уже сбегая по ступенькам, надеваю куртку.

На улице мое учащенное дыхание превращается в пар. Запахиваю расстегнутую куртку и быстрым шагом иду к машине. Андрей только припарковался.

Без приглашения заныриваю в салон в страхе увидеть его побитое лицо…

Поворачиваю голову и выдыхаю. Леська так меня напугала, но все не так ужасно. Да, у него разбита губа, ссадина на скуле, но глобально все не выглядит ужасным месивом.

– Что произошло? Я звонила. Откуда это? - касаюсь его лица, - Андрей, – я тараторю, часто дышу и путаюсь в словах.

Когда замечаю его улыбку, невольно злюсь.

– Почему ты не перезвонил? Я целый день…

Панкратов обхватывает мои щеки ладонями, и я резко замолкаю.

– Я не помню твой номер, – говорит спокойно. – Телефон сперли.

– Как сперли? Я ничего не понимаю.

Качаю головой, стараясь перестать реагировать на все как на конец света.

Андрей заключает мою руку в свои ладони, ведет большим пальцем по тыльной стороне, при этом смотрит он мне в глаза. Я розовею еще сильнее, стараясь не улыбаться как дурочка. Но, думаю, выходит у меня так себе.

В своей голове я делаю шажочек, окончательно минуя то эмоциональное расстояние, что нас разделяло.

Упираюсь носом в его шею, тяну запах и прикрываю глаза. Еще немного, и они точно заслезятся.

– Почему ты не поднялся? – всхлипываю и льну к нему. – Зачем приезжал ночью? Я уже все простила, я не обижаюсь.

Прикусываю нижнюю губу и покрываюсь мурашками от его прикосновений к моей шее. Все надуманные обиды растворяются. Я сама признаюсь ему в этом вслух. Мне становится глубоко все равно, что было между нами до. Сколько недоговоренностей. Плевать.

Пусть все будет заново, без оглядки на прошлое.

– Поехали ко мне, все расскажу.

– Мне нужно взять вещи, – веду рукой в сторону подъезда.

– Хорошо.

Как только мы выходим из машины, Андрей прижимает меня к двери, а потом целует.

Я погружаюсь в него полностью. Отвечаю на требовательные движения языка, сжимая в пальцах ворот его пальто до белеющих костяшек.

Воздуха катастрофически не хватает.

Андрей

Пять дней какого-то бреда.