Ржевский 3 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 44

— Меня тоже касается, — отмахнулся Дмитрий. — Свои два патрона я в первую же секунду отработаю. Не попаду в него — третий мой, на второй секунде. Слово Ржевского.

— Что? — майор даже головой потряс.

Видимо, подобного формата дуэлей Гвардия Наместника, как и вся Площадь, до этого дня не видели.

— Говорю, оружие, дистанцию и правила определяю я, — гаркнул ему на ухо Ржевский.

— Оружие — вы, но условия должны согласовывать секунданты! — возмутился брюнет. — Ещё и такие.

Наджиб с удивлением обнаружила, что после того, как попечитель представился, желающих стреляться с ним на карабинах резко поубавилось. А вызывавший его маг так и вовсе перехотел конфликта (она тут же сказала об этом тихо на своём языке).

— Да? — Ржевский резко озадачился в адрес майора и почесал затылок. — А там, откуда я родом, иначе… Ладно. — Он повернулся к визави. — Заново. Оружие — карабин кавалериста. Дистанция — две сотни шагов, мои секунданты на иное не согласятся. По три выстрела у каждого, дуэль до смерти.

— С двух сотен шагов попасть можно только случайно, — фыркнул пришедший в себя майор.

—… Если иметь руки из жопы, — завершил чужую фразу Дмитрий. — Лично я с двухсот шагов из СВОЕГО карабина двумя выстрелами из трёх тебе пепел с сигары собью. Так и быть, разрешаю даже оптическими прицелами пользоваться. О, пусть будет карабин с оптикой! Последнее слово, точка.

— С чем⁈ — теперь недоумённо переглянулись и гвардейские, и армейские.

— С оптикой, — вежливо пояснил потомок гусара. — У меня она есть, если нет у вас — ваша проблемы. Доставайте, пристреливайте.

Военные снова переглянулись в абсолютной тишине.

* * *

Когда они наконец попали в здание, толпа на улице и не думала расходиться. Все без исключения обсуждали случившееся, кое-кто даже начал делать ставки.

— Зачем? — спросила Мадина коротко.

— Долго объяснять, — отмахнулся опекун. — Если вкратце, когда не можешь нормально разведать обстановку на чужой территории, надо создавать максимум шума и провоцировать.

— Что даёт?

— Их динамику. Выход из состояния покоя, нервы, лишние движения и рост ошибок… Слушай, давай потом расскажу? — взмолился он, старательно оглядываясь по сторонам и пытаясь сориентироваться, куда идти. — У меня есть опыт, я знаю, что делаю. Верь мне.

— Сюда. — Она вытащила план здания из головы ближайшего человека и решительно втолкнула Ржевского в правильный поворот.

Демидов уже ждал их под нужным кабинетом. В коридоре на удивление было пусто.

Ради прихода фигуранта та сторона расчистила дорогу, сообразила Мадина. Несчастного отца гнули через колено, как ивовый прут, и рассчитали даже время его прибытия. Либо охранник снизу сообщил по бесшумке.

— Держитесь позади меня, вперёд не лезете, — скомандовал фабриканту потомок гусара.

Затем решительно распахнул створки и стремительно пересёк кабинет:

— Растопчин, с-сука, не ждал? А ведь я обещал тебе тёплую встречу, помнишь?

Родственник губернатора одной из столиц удивлённо раскрыл глаза: Ржевского он действительно не ожидал увидеть категорически, особенно в компании Демидова.

Наджиб вошла последней и захлопнула дверь изнутри, запечатывая её на магический замок. Перед этим она ещё раз убедилась, что на этаже пусто и их никто не видел.

В принципе, паре-другой человек можно было и память подредактировать, но зачем.

Лучше обойтись, если есть возможность.

Глава 22

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.

Растопчин, надо отдать ему должное, быстро взял себя в руки и на усевшегося через стол от него Ржевского смотрел почти спокойно:

— Вон пошёл отсюда.

— Если ты, перхоть под**лупная, ещё хоть слово такое ПРИ мне скажешь, молчу уже в мой адрес, ты у меня из собственных рук свой х** сожрёшь в течение следующей минуты, — попечитель не менее спокойно забросил ногу на ногу, с ленцой глядя в глаза визави.

Градоначальник начал набирать в лёгкие воздух, чтоб ответить, когда Дмитрий расчётливо добавил:

— Слово Ржевского. — Глаза его при этом были холодны, как лёд.

Повисла пауза.

Мадина не могла прочесть всех мыслей чиновника (долбаная защита; чем выше должность, тем универсальнее амулет), но по контурам видела: Растопчин собирался отстаивать свою позицию всерьёз, чего бы ему это ни стоило.

Слово Ржевского не заставило его сменить сторону, но сподвигло задуматься: стоит ли начинать биться насмерть прямо сейчас?

Никто из потомков гусара свой последний устный аргумент никогда попусту не использовал. Значит, за этим Словом что-то стоит. Начинать с проверки на себе, что именно, неохота никому.

Или, хоть биться всё равно и придётся, сперва всё же есть смысл поговорить? Хотя бы попытаться?

Ещё градоначальника изрядно нервировал белый как бумага Демидов: промышленник был покрыт липким потом из-за нервов (в здании благодаря профильным амулетам было прохладно), вздрагивал, нервно сжимал кулаки и стоял посередине помещения, не двигаясь.

— Сперва поговорим, — предложил опекун, давая ей время и возможность настроиться на нужную волну, поймать резонанс, попытаться сориентировать его по обстановке.

Мадина подумала — и тоже вышла на середину комнаты, встав рядом с фабрикантом. Отсюда она, во-первых, принялась немедленно поливать ментальным успокоином Демидова (тот звенел, как струна) плюс просканировала стены, стол и самого чиновника на предмет закладок.

Как и было оговорено с Димой, результаты она выбросила ему на пальцах, вслух произносить не стала (даже на своём языке).

Растопчин был типичным магом-энергетом, но не с боевым уклоном, а близким к целительству. Так называемые внутренние школы: с ней на её игровом поле не сравнятся, потому что на других воздействовать не могут, однако свои мыслительные процессы структурируют чуть ли не как её коллеги.

В довесок шёл боевой амулет в виде перстня на пальце, высокоуровневая плазма.

Никакого огнестрела, боевого техно или аналогов в кабинете не было: Растопчин это транслировал открыто (хотя и непроизвольно) и явно рассчитывал на внешние фильтры у входов в здание в лице Гвардии Наместника.

Дмитрий ей в ответ оттопырил на секунду мизинец и безымянный палец левой руки: понял, принял.

— Цель твоего визита сюда? — Растопчин после некоторого размышления повёл себя в стиле армейского парламентера, ведущего переговоры с противной стороной, когда оба участника разговора вооружены.

Оружие при этом изготовлено к бою и направлено на собеседника.

— Ревизия. — Ржевский, как и оппонент, не мигая смотрел ему в глаза.

— Не понял? — чиновник удивился и не счёл нужным этого скрывать. — Ревизия кого⁈ На предмет чего⁈

— Шутишь? А как по-твоему мой правовой статус в этом городе называется⁈ — Дмитрий понёс странным нездешним канцеляритом.

Как будто и не из русского языка взято, но по-русски вполне понятно.

— Изначальный Род, — задумчиво кивнул самому себе Растопчин, шевеля извилинами. — Формальные основатели города, имеющие право, теоретически,…

— В моём случае на тот иммунитет ещё есть мультипликатор, — перебил Ржевский. — К праву Изначального входить всюду, кроме имений соседей по Золотому Квадрату, прибавь уникальный родовой бонус.

Градоначальник вопросительно изогнул бровь.

— «Право не снимать шляпы в присутствии монарха и не вставать со стула, из кресла, с дивана, когда он входит», — Дмитрий процитировал всем известную декларацию фамильного устава.

В своё время, не желая нагнетать напряжёнку со строптивцами-алкоголиками, тогдашний царь завизировал это право потомков гусара собственным автографом.

На тот момент признание смешного (как казалось) преимущества Ржевских над абсолютно всеми родами в Империи (включая царский, занятно. Бывают же в жизни исключения) представлялось самым рациональным решением затруднения и конфликта.